Философия истории во Франции - Иван Владиленович Кузин Страница 18

4. Римская история продемонстрировала рост социальной организованности подобно тому, как правильно осуществляет себя жизнь в целом, т. е. в этом процессе происходила ассимиляция всего мира под себя. Переход на такую ступень развития был очередным вкладом в движение к свободе.

5. Следующим этапом в этом направлении становится христианство. Мишле относился к христианству с большим пиететом. Правда, с течением времени он существенно поменял свое отношение к христианству, отмечая, что его не следует идеализировать.

6. В периодизации Мишле Новое время становится заключительным этапом, приближающим человека к свободе. Здесь он отмечает различие в подходах к продвижению свободы у разных народов, так как у каждого из них разные принципы, опираясь на которые может и должна реализовываться свобода. К этому осмыслению прежде всего имеют отношение четыре великие нации – Франция, Италия, Германия и Англия. Признавая факт такого различия, Мишле стремится определить тот основополагающий принцип истории, который присущ каждой нации. Так, главным признаком германской нации является готовность к самопожертвованию; основная черта итальянцев – сила индивидуальной личности; англичане показывают нам свободу, но, согласно Мишле, дурную, потому что она оказывается соединена у них с идеей равенства. Этим и объясняется, что англичане предстают в качестве соединения жестокости, гордости и жадности. По мнению Мишле, наилучшие, а следовательно, и самые важные для всего мира качества принадлежат французам, потому что характерным их свойством является деятельный дух. Существенно здесь то, что этот дух показывает себя как дух демократический, который возводится автором в ранг благородного социального инстинкта.

В книге «Народ» (1844) Мишле выделил отличительный признак народа: в своей жизни он опирается на инстинкт. Если буржуазия и интеллигенция характеризуются преобладающим в них рассудком, то народу свойственно пребывать в первобытном состоянии невинности, которое по-своему совершенно. Причем в результате такая оценка позволила Мишле поставить интеллигенцию ниже народа, что было вполне логично, так как и в ребенке он видел больше совершенства, чем во взрослом, а дикаря он превозносил над окультуренным человеком. Добродетелями народа объявлялись здравый смысл, доброта, жизненная теплота и способность к самопожертвованию.

Во французском крестьянстве Мишле виделось столько здравого смысла, что, обладая таким даром, эти новые варвары смогут наполнить мир новым содержанием. Опираясь на инстинкт как на принцип действия, народ не болтает, что свойственно образованному слою общества, а действует. На основе такого понимания Мишле делал вывод о необходимости сближения с народом.

Фундаментом и душою Франции выступают, соответственно, земельная собственность и жизнь народа, поэтому Мишле отрицательно относился к идее учреждения социализма, при котором предполагалось бы введение общинной собственности. Оценивая революционное движение, Мишле считал, что революционные действия, совершаемые народом, несут добро, а вот все то, что инициируется интеллигентами, оказывается дурным, так как за этим скрывается исключительно борьба честолюбий, чем и отличались якобинцы.

Спасение же от социальной розни может быть достигнуто только с помощью любви к родине и готовности всех слоев общества к самопожертвованию ради нее. Достичь этого можно через воспитание, поэтому в школе прежде всего должен развиваться не разум, обогащающийся знаниями, а вера в Отечество, для которого все должны быть готовы пожертвовать собою. В таком пафосном патриотизме у Мишле порой появлялись черты национализма, когда он начинал представлять Францию в качестве общего отечества для всех народов, видеть историю Франции как историю всемирную и утверждать, что в законах Франции открывают себя законы разума. С этой точки зрения Франция становилась принципом всеобщего объединения, гарантом будущего братства.

Но наличие подобного ракурса меняло понимание существа истории. История переставала выполнять роль средства выявления социальных и политических проблем, она превращалась в эпопею нации. Отсюда менялась и задача историка, правдивость которого состояла теперь в том, чтобы пережить все страсти, интересы и увлечения, благодаря чему у него появляется возможность находить истинное и прекрасное во всех учениях, движениях, направлениях, партиях, которые с исторической необходимостью сменяли друг друга.

История оказывается не борьбой абстрактных политических принципов, а изображением всего многообразия жизни, столкновений живых человеческих страстей. Изображение жизни во всей ее полноте требует также смены прежних литературных манер. Исключительное значение приобретало дарование историка, которым обладал Мишле. Но ставка на такой подход создавала опасность снижения уровня научности в изложении.

Вера Мишле в то, что именно Франция будет играть первостепенную роль в улучшении народов, позволила ему высказать суждение о том, что точно так же, как отдельно взятый индивид способен к бесконечному самосовершенствованию, возможности прогресса человечества тоже являются безграничными.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Гизо Ф. История цивилизации в Европе. М.: Территория будущего, 2007.

Гизо Ф. История цивилизации во Франции. В 4 т. М.: Рубежи XXI, 2006.

Кондорсе Ж. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. М.: ГСЭИ, 1936.

Мишле Ж. Краткая история Франции до Французской революции. СПб.: Типография Департамента внешней торговли, 1838.

Мишле Ж. Народ. М.: Наука, 1965.

Тьерри О. Избранные сочинения. М.: Соцэкгиз, 1937.

Шатобриан Ф. Р. Опыт исторический, политический и нравственный о древних и новых переворотах. Ч. 1. СПб.: Тип. при Особенной канцелярии Министерства полиции, 1817.

Ballanche P.-S. Du sentiment considéré dans ses rapports avec la littérature et les Arts. Lyon, Paris, 1801. URL: https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k15109779. image (дата обращения: 22.10.2022).

Ballanche P.-S. Essais de palingénésie sociale. Paris: Imprimerie De Jules Didot Ainé, 1829. URL: https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k650410.texteImage (дата обращения: 22.10.2022).

Ballanche P.-S. Première sécession de la plèbe: première partie de la formule générale de l'histoire de tous les peuples, appliquée à l'histoire du peuple romain. Rennes: Pontcerq, 2017.

Barante Amable-Guillaume-Prosper Brugière, baron de. Histoire des ducs de Bourgogne de la maison de Valois, 1364–1477. Vol. I–XIII. Paris: Ladvocat, 1824–1826. URL: https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k11622c.texteImage (дата обращения: 22.10.2022).

Chateaubriand F.-R. Génie du christianisme. Paris: Flammarion, 1966.

Cousin V. Fragmens philosophiques. 1826. Paris: Ladrange, Libraire, 1833. URL: https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k6119413h/f6.image.texteImage (дата обращения: 22.10.2022).

Cousin V. Nouveaux fragments philosophiques. Cours de l’histoire de la philosophie. 1828. Paris: Ladrange, Libraire, 1833. URL: https://archive.org/stream/ nouveauxfragmen01cousgoog page/n11/mode/2up (дата обращения: 22.10.2022).

Michelet J. Introduction à l’Histoire universelle. Paris: Librairie Classique De L. Hachette, 1831.

Quinet E. Les tablettes du Juif Errant, ou ses récriminations contre le passé, sans préjudice du présent, écrites par lui-même. Paris: A. Beraud, 1823.

Quinet E. L’esprit nouveau. Geneve: Slatkine Reprints, 1973. URL: https://gallica. bnf.fr/ark:/12148/bpt6k5629s/f3.image (дата обращения: 22.10.2022).

Глава 4

Герменевтическая традиция и философия истории

§ 1. История как нарратив в философии П. Рикёра

Применяя феноменологический подход к исследованию существующих проблем методологии в исторической науке, Поль Рикёр (1913–2005) пришел к необходимости ответить