Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов Страница 80

и фантазии – самое важное в жизни. Однако и во втором случае возникает потребность с кем-то своим внутренним миром поделиться (может, с парой близких людей или друзей, или рассказать о нем в книгах, блоге, соцсетях, фильмах – тем более что все это можно делать в одиночестве). Человеку нужны люди (вопрос только в объеме и качестве контактов), без обмена энергией с другими мы постепенно чахнем и дряхлеем.

Самодостаточность выражается не только в формуле «мне никто не нужен», но и в другой – «мне без вас, люди, хорошо». Самоизоляция, в которой очень много безопасности, покоя и умиротворенности, может негативно влиять на человека, если она сильно затягивается. Казалось бы, самоизоляция – это то, к чему мы прибегаем, измученные постоянными внутренними и внешними конфликтами. Бывает так, что тебе хорошо одному и никто не нужен. Но если долго пребываешь в таком состоянии, то со временем интерес к окружающему миру тает, у тебя все меньше желаний и страстей. Шаг за шагом энергия покидает тело и психику, теряются смыслы и желание выбираться из скорлупы – и так хорошо… Постепенно происходит своего рода раннее одряхление. И чем дальше, тем сложнее выбираться из этого глухого, но столь уютного кокона. Такое состояние мне чем-то напоминает ситуацию, когда слишком долго спишь: тонус снижается, голова ватная, сознание мутное. А вроде бы отдыхал…

Разумеется, это «одряхление» возникает не на ровном месте, не у всех и не всегда. Если вы когда-то, общаясь с людьми, сильно обожглись эмоционально, то боль или страх повторения этой боли побуждает еще сильнее завернуться в теплый кокон «мне и так хорошо». Иногда это признак сильной травмы, временами к такому состоянию приводит груз разочарований и неудач, который больше позитивного опыта, а порой это сигнал о подступающей депрессии.

В естественном своем течении наша жизнь – неравномерно раскачивающийся маятник: «вперед – назад», «к миру – в себя», и если мы застреваем в какой-либо фазе, значит, что-то у нас не в порядке. Иногда, когда мы обнаруживаем, что энергия в состоянии покоя не прибывает, а убывает, приходится совершать усилие, чтобы выйти к миру. Усилие возможно, если мы не только знаем, чего в том внешнем мире хотим, но и ощущаем это. Тогда предвкушение чего-то хорошего может оказаться тем толчком, который приведет нас в движение, даст энергию. А если нет предвкушения, то первичным стимулом для выхода из кокона могут быть простые вопросы: «От чего я прячусь? Где я так сильно обжегся и что со мной произошло? Кто или что помогло бы мне выбраться во внешний мир и найти людей, общение с которыми наполнило бы меня?»

Разумеется, у всех разная потребность в контакте с внешним миром. Люди обладают различными темпераментами, и у некоторых движение к миру и уход от мира в себя не зависят от внешних событий, а подчиняется своему, биологически заданному ритму в психике (так называемой циклотимии). Или, например, люди, страдающие расстройствами аутистического спектра (РАС, или синдром Аспергера, как часто их называют), могут сильно уставать от социальных контактов, которые заставляют их находиться в напряжении. Им нужно много времени, чтобы восстановиться после общения с такими непонятными, нелогичными и хаотичными людьми. Более того, даже очень общительные люди в ситуации сильного стресса или выгорания могут испытывать потребность спрятаться от мира. Важное отличие подобного бегства для восстановления от «одряхления» в том, что во втором случае утраченная энергия не восстанавливается, как и потребность в других людях, а чувства притупляются.

Наша психика сформировалась в процессе долгой эволюции как инструмент взаимодействия с внешней средой. Да, она намного сложнее, чем у древнейших многоклеточных организмов, но суть та же. Психика питается образами, красками, впечатлениями внешнего мира, наша энергия рождается от взаимодействия с миром, от общения, а не в изоляции. Изоляция, даже самая уютная, губительна, если она затягивается. И иногда требуется другой человек, чтобы встряхнуть нас, выдернуть из этого апатичного морока. Может, и у вас есть такие друзья, которые не дают успокоиться и без которых вы сами никуда бы не выбрались.

Дряхлость, про которую я говорю, не состояние тела, это состояние души, которая больше не может загораться от контакта с людьми, искусством, природой, животными. То есть испытывать предвкушение в виде сладкого замирания в груди, а после контакта ощущать эмоциональный подъем или удовлетворенность, даже несмотря на некоторую усталость (ведь на контакт тоже расходуется энергия). Чем старше становишься, тем сложнее выходить из кокона к миру, поддерживать пламя жизни. Если в десять лет в тебе кипит энергия, то в сорок надо приложить какие-то усилия, чтобы преодолеть нарастающую инертность, обусловленную эмоциональными травмами и общим снижением жизненного тонуса. А когда к этой инертности добавляется еще и разочарование в людях, обида и злость, то стремление к самодостаточности может привести к самоизоляции и угасанию.

Уязвимость

Напомню, что главная причина, по которой люди стремятся к самодостаточности, это страх и ощущение уязвимости, порожденные тяжелым прошлым опытом. Часто уязвимым человеком называют исключительно беспомощного, страдающего, обессиленного, а уязвимость становится почти синонимом ранимости (то есть склонности к острому и болезненному восприятию). Но по сути, что такое уязвимость? Не чувство и не переживание, это, с одной стороны, базовая характеристика нашей души, а с другой – актуальное состояние человека.

Уязвимость – ослабление у человека психологической защиты в данный момент времени и его открытость непосредственному переживанию ситуации.

Тот самый случай, когда мы ощущаем, что не сможем защититься, если на нас нападут (физически или психологически) или если мы окажемся в неприятной ситуации. То есть мы неспособны быстро включить привычные способы защиты или прервать контакт. Рыцарь в доспехах защищен от стрел, но, чтобы вступить в эмоциональный контакт с другим, придется снять хотя бы шлем и рискнуть головой.

Когда говорю кому-то о своей симпатии, я уязвим. Человек может меня отвергнуть, даже высмеять. Я уязвим, когда признаюсь, что чья-то история меня взволновала или чьи-то слова меня обидели, когда говорю о чем-то очень важном для себя. То есть уязвимость – это не слабость или беспомощность, а искренность, эмоциональная открытость. Чем больше происходящее вокруг эмоционально нас затрагивает, тем меньше у нас энергии для психологической защиты, так как защита требует постоянного напряжения. В данном контексте «неуязвимый» для меня означает «тот, кого ничто глубоко не трогает, или тот, кто не показывает своих эмоций».

Есть один парадокс: если мы слишком уязвимы (признались в любви – нас высмеяли – мы впадаем в жесточайшую депрессию), то происходит бессознательное наращивание «доспехов», мы закрываемся. В итоге максимально травмированные и уязвимые люди оказываются самыми закрытыми, непроницаемыми. Как место ожога чувствительно к малейшим прикосновениям, так и душа такого человека чувствительна даже к безобидным фразам. Ранимость – крайняя степень уязвимости, усложняющая любой контакт. Это нормальная и естественная реакция, если нас оскорбили и мы уязвлены, но если нас ранит то, что нам недостаточно дружелюбно улыбнулись или чуть меньше других жали руку, то это указывает на наши травмы, когда-то полученные в отношениях с людьми.

У мужчин, например, качества, приводящие к уязвимости, – мягкость, чувствительность, эмоциональность. Мужское самоуважение, выстроенное вокруг культа силы и неуязвимости, часто сильно страдает, если окружающие считают мужчину слишком чувствительным и мягким, ведь ему не положено быть таким. Если мужчина стыдится этих качеств, то травма, когда-то полученная в результате насмешек над ним, не заживает, он все больше закрывается – поди увидь за «доспехами» живого человека. Чем болезненнее были стыд и унижение, тем агрессивнее будет его реакция даже на намеки на то, что его недостаточно уважают. Спасением в такой ситуации является реабилитация собственной человечности, примирение с тем, что тебя, как и всех людей, что-то трогает. И это никак не унижает и не уничтожает мужественность – напротив. Женщин, например, часто трогает сочетание в мужчине физической силы и эмоциональности. Гибкость вообще защищает от эмоциональных нагрузок лучше, чем жесткость.

Еще одно проявление уязвимости – ощущение зависимости от других. Некоторые с трудом способны принять чужую благодарность, им кажется, что она лишает их выбора поведения. Как будто бы «хороший человек» обязан всегда быть таким, и если ты сделал другому что-то хорошее, то теперь обязан угождать ему всегда. А откажешься – станешь «плохим»