Джеффри Зейг - Семинар с доктором медицины Милтоном Г. Эриксоном Страница 68

Зейг: Давай-ка снова вернемся к началу. Ты спрашиваешь, была ли она раньше в трансе. Задав этот вопрос, ты побуждаешь ее к внутренней ассоциации. Она вспоминает тот раз, когда она уже здесь была, и отвечает: «Предполагаю, да» – и кивает головой. Тут ты ее подлавливаешь на уклончивости ответа. На словесном уровне она отвечает: «Предполагаю, да» – и снова кивает головой. А далее ты обыгрываешь слова «предположение» и «действительность».

Она не хочет связывать себя на словесном уровне, не позволяет учить себя. Словесно она не разрешает одержать над собой верх. Но она более податлива на несловесном уровне.

Эриксон: О, да. Смотри. (Э. берет со стола подставку для графина с водой и держит мгновение у груди, затем кладет ее на край стола.) Полагаю, ты скажешь, что я поставил ее на место.

Зейг: Полагаю, что это так. (Смеется.)

Эриксон: Видишь, я не связываю себя конкретным утверждением, но я связал себя действием.

Зейг: Да.

Эриксон: То же самое сделала и она.

Зейг: Да. Затем она вынуждена внутренне связать значение слов «предположение» и «действительность».

Эриксон: Она избегает прямого ответа, давая собеседнику понять, что для нее это равнозначные слова.

Зейг: Да. Ты заметил, как она последовательна в своей уклончивости? Эриксон: Угу.

Салли: Разве это важно? (Студенты смеются.)

Эриксон: Это другой вопрос. А я спросил: ваше предположение – это предположение или действительность?

Салли: Скорее всего, и то и другое.

Эриксон: Но ведь предположение может быть как реальным, так и нереальным, стало быть, в вашем предположении соединены и реальное и нереальное?

Салли: Нет. У меня соединены предположение и реальность. (Упрямо тряхнув головой, С. замирает.)

Эриксон: Вы хотите сказать, что ваше предположение может быть реальностью, а может – нет? И в то же время оно реально? Так какое же оно? (Салли смеется.)

Салли: Теперь я уже не знаю.

Эриксон: Стоило ли так долго упираться, чтобы признаться в этом? (Салли смеется.)

Зейг: Вот ее первое определенное утверждение. После этого ты слегка ослабил напряжение.

Салли: Она склонила голову.

Зейг: Да, она склонила голову. Ты использовал конфузионный прием, чтобы усугубить ее неловкое положение.

Эриксон: Ей надо было как-то выйти из этого положения.

Зейг: Определенный ответ был единственным выходом из предложенной тобой ситуации. Своим ответом она вынуждена была связать себя на словесном уровне.

Эриксон: Причем, проявив покорность.

Зейг: Стало быть, проиграв.

Зейг: Угу.

Салли: Сама не понимаю.

Эриксон: Вам удобно?

Салли: О, да, я вполне освоилась. (Говорит тихо.) Надеюсь, своим вторжением я не очень помешала присутствующим.

Эриксон: Может, вы стесняетесь?

Салли: М-м-м… Мне было бы уютнее сидеть где-нибудь подальше, но…

Эриксон: Чтобы вас не было видно? Салли: Не было видно? Да, пожалуй.

Зейг: Вот она говорит: «Надеюсь, я не очень помешала своим вторжением». Она второй раз выражает надежду, что не помешала своим опозданием. А между прочим, на следующий день, в среду, она опять опоздала. Очень упрямая.

Эриксон: Она оправдывается.

Зейг: Да, понимаю. Опоздав во второй раз, она оправдывается за первое опоздание.

Эриксон: Угу.

Зейг: И опять она выражает надежду, что никому не помешала тем, что прервала занятия. И продолжает упорно мешать людям своими опозданиями. Вот еще одно противоречие.

В ней проявляется еще ряд противоречий. Вот, пожалуйста: Салли говорит очень тихо, вроде бы не желая привлекать к себе внимания, а с другой стороны, все время опаздывает, привлекая общее внимание. Противоречие очевидно и в ее манере одеваться. На ней весьма смелый открыта топ, но сверху наброшен легкий блузон.

Есть еще одно противоречие, которое я отметил и хотел бы знать твое мнение о нем. Тебе не кажется, что в ней столкнулись взрослая девушка и маленькая девочка?

Эриксон: «Диллар, доллар» вернул ее в детство.

Зейг: Ты подтолкнул ее к внутренней ассоциации относительно необходимости взросления. Хорошо.

Эриксон: Где любят сидеть маленькие дети? В конце комнаты.

Зейг: В ней преобладают черты маленькой девочки.

Эриксон: Она сама их подчеркивает.

Эриксон: Что же это за желание?

Салли: Быть неприметной.

Эриксон: Так, значит, вы не любите, когда на вас обращают внимание?

Салли: Ой, совсем вы меня запутали. (Смеется, видно, как она смущена. Она слегка откашливается, прикрывая рот левой рукой.) Это не так… не совсем… нет… хм…

Эриксон: Что значит «неприметный»?

Зейг: То, что не замечаешь.

Эриксон: А еще что?

Зейг: Не знаю.

Эриксон: У меня на столе есть кое-что привлекающее глаз.

Зейг: Да, то, что выделяется среди других предметов.

Эриксон: Назови их.

Зейг: А, я обратил внимание на вырезанную из дерева птичку и на фигурку. (На столе стоит небольшая скульптура с лицом, похожим на Эриксона, в пурпурном одеянии.)

Эриксон: Вот абсолютно неприметный карандаш. Тоже лежит на виду. (Указывает на один из нескольких лежащих на столе карандашей.) Но он маленький.

Зейг: Быть маленьким значит быть неприметным.

Эриксон: Большая вещь всегда приметна. Когда Салли своим опозданием прервала занятия, после упоминания о «дилларе, долларе», она сразу почувствовала себя маленькой. Это когда она во второй раз извинялась.

Зейг: Верно.

Эриксон: Вот мы опять вернулись к «диллару, доллару», от которого она сразу стала школьницей, а значит, маленькой. На следующий день она является и сходу начинает играть роль «малышки».

Эриксон: Вам не нравится то, что я сейчас с вами делаю?

Салли: М-м-м… Нет. Скорее, у меня смешанное чувство. Я польщена вниманием и мне интересно то, что вы говорите.

Эриксон (перебивая): А сами думаете, когда же, черт побери, он от меня отвяжется. (Общий смех.)

Салли: Хм, смешанное чувство. (Подтверждает свои слова кивком головы.) Если бы я не прервала занятия, а мы просто беседовали с вами – это одно дело, а…

Эриксон: Когда, разговаривая с маленьким ребенком, человек говорит «черт побери», он подчеркивает, что он – взрослый, а ребенок – маленький.

Зейг: Понимаю, очень удачный ход. Ведь за этим вскорости следует формальная индукция, и ты вызываешь у Салли ассоциации, связаные с достигнутой регрессией. Ты строишь индукцию на ее представлении о себе как о маленькой девочке, еще только думающей о том, когда она станет взрослой. Поэтому все идет очень гладко.

Эриксон: Вам, значит, неловко перед остальными?

Салли: Да, пожалуй, я…

Эриксон: Хм-м-м.

Салли: …У них занятия… а я пришла и отняла столько времени.

Зейг: Вот она в третий раз упоминает, что помешала. В твоем «Хм-м-м» прозвучал вызов, словно ты поставил под сомнение ее внимание к интересам других людей.

Эриксон: Угу.

Эриксон (уставившись перед собой в пол): Давайте твердо запомним, что психотерапевт должен создать для своего пациента такую обстановку, чтобы ему было спокойно и удобно.

Зейг: Здесь ты впервые отвлекся от нее, переведя свой взгляд на пол. Ты употребил слова «спокойно» и «удобно», чтобы у нее возникла ассоциация с чувством покоя и удобства.

Эриксон: Угу. Причем это было произнесено неоспоримым тоном. Зейг: Спорить с этим просто невозможно.

Эриксон: Я не пожалел усилий, чтобы Салли почувствовала себя не в своей тарелке и смутилась, оказавшись в центре внимания, а это (обращаясь к группе) вряд ли служит установлению добрых, способствующих излечению отношений, не так ли? (Э. смотрит на С, берет кисть ее правой руки и медленно поднимает.) Закрой глаза. (Она смотрит на него, улыбается, затем смотрит вниз на свою руку и закрывает глаза.)