Как мы умираем. Конец жизни и что мы должны о нем знать - Роланд Шульц Страница 36

Сначала они ставят гроб так, чтобы свет падал на него под углом. Затем окаймляют тяжелыми камнями, в которые вставлены стальные стержни, на кончиках стержней закреплены стеклянные флаконы, куда ставят букеты полевых цветов. Они склоняются к гробу, и кажется, что это луг парит в воздухе.

Слева и справа устанавливают подставки для венков, впереди — большой мольберт, к нему прикрепят фотографию. Ваши друзья долго искали портрет, который лучше всего отражает, каким вы были. На таких фотографиях все улыбаются: и умершие после долгой болезни, и внезапно ушедшие из жизни, и дети, и взрослые. Все умершие улыбаются. Как прекрасен был бы мир, если бы все живые так часто улыбались.

Подиум, на котором стоит гроб, накрывают тканью: кто-то просит голубой цвет, потому что покойный был моряком, кто-то — красный, потому что это цвет любви, кто-то выбирает многоцветность, это помогает справиться с болью.

Сотрудники расставляют зеркальные тарелки и ставят на них большие свечи, потом вазочки с маленькими свечами, по всей комнате — фонарики и матовые банки с фитильками.

Вокруг гроба рассыпают лепестки, добавляют немного зелени, прикрепляют букет к крышке гроба.

Потом зажигают огни. Столько свечей трудно зажечь спичками или зажигалками, поэтому используют горелки Бунзена, которые в ресторанах служат для опаливания тушек и карамелизации. И все равно это занимает много времени, зато в итоге ваш гроб оказывается в сиянии свечей. Они отражаются, раздваиваются, повсюду огоньки и всполохи: света должно быть много, как можно больше.

Двери распахиваются, и секунду-другую кажется, что разрешается лишь смотреть на гроб, а входить в зал для прощаний запрещено: люди, оплакивающие вас, не двигаются с места. Они медлят. Им страшно переступить через порог. Нужно, чтобы кто-то собрался с духом и первым проследовал внутрь, тогда войдут и остальные. Если жизнь была к вам благосклонна, людей много, они заполняют весь зал. Может случиться и так, что придут только те, кто обязан. Может случиться, что никто не видел в вас друга. Но люди, которые знали вас — хорошо или плохо, совсем чуть-чуть или близко, как брата, через десятые руки или не знали вообще, — пришли, следуя одному из главных жизненных правил.

Ходи на похороны.

Всегда ходи на похороны.

Это может быть тягостно и обременительно, может отнимать время, но очень важно так делать, поскольку вы показываете всем, стоящим у гроба, что они не одни. Это доказывает: можно объединиться перед лицом смерти.

Люди, оплакивающие вас, занимают места, кто-то робко, кто-то подчеркнуто решительно. Часто нужно время, чтобы они мысленно вырвались из повседневных забот, но вскоре все в полной мере осознают, где находятся, и наступает тишина.

А. кивает смотрителю, который наблюдает за похоронами как представитель администрации кладбища. Тот нажимает кнопку, звучит музыка. Первая мелодия. Первая мелодия задает тон. Установленный прежними нормами 26-й псалом, «Господь просвещение мое и Спаситель мой…», которым раньше всегда начинали похороны, сейчас вышел из употребления, не только в музыке. Священники, которые переживают из-за этих изменений, говорят, что на смену прежним ритуалам не приходит ничего нового. Полная свобода. В результате одновременно и легче организовать прощание так, чтобы оно соответствовало характеру и жизни умершего, и сложнее добиться, чтобы оно устроило всех скорбящих. В лучшем случае все останутся довольны первой мелодией. Одни родственники действуют наверняка и выбирают классику: «Страсти по Матфею», «Аве Мария», «Реквием» Моцарта. Другие не идут на компромиссы и уже в начале церемонии ставят, что считают нужным, пусть даже удары колоколов в песне «Hells Bells» группы AC/DC.

Слова подобрать сложнее. Встает священник, вперед размеренным шагом выходит распорядительница, откашливается лучший друг, стоящий у вашего гроба. Неважно, кто будет говорить о вас — почтить жизнь умершего нелегко. Ребята сидят позади, погруженные в мысли. Они уже давно перестали вслушиваться в речи об умерших. Все они одинаковы, сливаются в одну. Линии жизни, которые вели, оказывается, к одной цели. Любовь, которая воспринималась как должное. Большое маленькое счастье. Жизнь. Жизнь. Жизнь. Но ребята чувствуют, когда атмосфера меняется. Иногда достаточно одной фразы. Иногда — путаного воспоминания. Внезапно, словно вспыхивает свет, становится ясно, каким человеком вы были. По эмоциям, охватившим присутствующих, чувствуется, как и почему вы были важны. Сын, которого отец растил один, не проявляя особой нежности, встает у гроба и рассказывает, как, умирая, тот сказал ему на прощание: «Береги себя». Женщина, прожившая с мужем самую обыкновенную жизнь, рассказывает у урны с его прахом, что, по его мнению, главная жизненная задача — это признать себя самым обыкновенным человеком. Друг, собиравшийся сказать длинную речь, стоит у микрофона и плачет. Часто самыми трогательными прощаниями становятся те, во время которых надгробную речь произносит не один человек, а несколько. Тогда не один говорит о вас, а все говорят о вас друг с другом.

От слов плачут меньше, чем от музыки. Родные ставят песни, которые вы любили. В них заключено послание. Их значение знают только они.

Мужья ставят для жен «Свечу на ветру» Элтона Джона или «Путь» Герберта Грёнемайера, забытые хиты и шум моря, записанный когда-то на «том самом» пляже.

Жены ставят для мужей «Время прощаться» Андреа Бочелли и «Мой путь» Фрэнка Синатры, суровые матросские песни и попутный ветер в том месте, которое уже не будет прежним.

Дети ставят для родителей «Частые вопросы» группы «AnnenMayKantereit» и «Похороны» от «Band of Horses», включают и сами поют колыбельные песни.

Родители ставят детям «Слезы на небесах» Эрика Клэптона и «Напутствие» группы «Schandmaul», музыку, которую всегда ругали, считая слишком громкой, и детские песенки.

Музыка обладает такой силой, что способна заполнить зал до самого купола. Благодаря ей собравшихся охватывает грусть и другие эмоции: радость от того, что знали вас, страх и надежда на то, что будет после прощания.

В конце церемонии скорбящие встают у вашего гроба. Может быть, они зажгут свечи и поставят их вокруг него. Может быть, вынут из венка по цветку на память. Когда траурная церемония заканчивается, люди уходят, зал пустеет, и остается только ваш гроб, окруженный свечами. Дежурный видит в глазок на боковой двери, что прощание завершилось. Гроб забирают, следующий уже ждет своей очереди, похороны через час. Ребята торопятся, надо быстро все убрать, потушить свечи, подмести лепестки.

Холод пронзает ваше тело, когда оно занимает свое место в очереди на кремацию. Открывается тяжелая металлическая дверь, и гроб вкатывают в помещение, выложенное белой плиткой, где еще 2 десятка умерших ждут врача, который назначается местными органами здравоохранения. Врач приезжает