Если ты сможешь договориться с Богом. Итальянский бестселлер об искусстве убеждения и управления реальностью - Паоло Борзакьелло Страница 12

Эльза вскинула брови, словно я спросил глупость.

– Как проявлять? Ну, благодарить меня, вести себя хорошо, прославлять меня. Я их произвела на свет, вот за что им следует быть благодарными!

– То есть вы действуете ради своей выгоды. Ясно.

Укол, от которого она даже глазом не моргнула. Стоит надавить сильнее.

– Мне казалось, что Бог, если бы существовал, представлял бы собой чистую любовь, – заметил я. – И создал бы все это чудо, руководствуясь духом альтруизма. Теперь, похоже, у меня есть основания полагать, что дело обстоит несколько иначе.

Эльза перевела взгляд с меня на мою тетрадь с записями и обратно.

– Леонард, у вас сложилось обо мне какое-то романтическое представление. Я уже упоминала, что создала человеческих существ для развлечения. И рассчитывала, что люди будут меня развлекать и благодарить за подаренную им жизнь.

– В катехизисе говорится не совсем так, – заметил я.

– Катехизис – это инструмент, который церковь использует, чтобы заполучить новых спонсоров для своих коммерческих проектов, – фыркнула Эльза. – Вы же не думаете, что с помощью денег и пары заученных молитв можно обнулить свои грехи?

– Хорошо, я уловил суть. Значит, для вас важна благодарность других. А еще развлечение.

– Верно.

– А как вы развлекаетесь?

В кабинете слегка посветлело – кажется, слой облаков за окном истончился.

– Ну, наблюдаю за людьми, которые вытворяют разное. – Эльза неопределенно повела рукой с сигаретой. – Для меня это как смотреть сериал. Но в последнее время стало совсем скучно: хороших персонажей мало, а плохие – не такие уж плохие. Кругом сплошь посредственности.

– Инертная масса?

– Да, бо́льшая часть человечества не использует свой потенциал. Им следовало бы бунтовать, злиться, уворачиваться от ярма. А они, наоборот, послушно строятся в шеренги, дают кормить себя всякой дрянью, позволяют собой манипулировать горстке хитрецов. Я ждала немного больше пыла, ради всего святого. Сегодня – даже революции вершат в соцсетях, не вставая с дивана. Кажется, они поднимают свой зад, лишь когда судья по ошибке назначает штрафной их любимой команде. Ничтожества.

Трудно не признать ее правоту.

– Хорошо. Есть еще что-то важное, кроме благодарности и развлечения?

Эльза задумалась, прикурив новую сигарету. Ароматного дыма скопилось уже столько, что порой казалось, фигура моей клиентки расплывается в нем, как акварельное пятно. Если бы не этот аляпистый зеленый жакет, я бы моментами терял ее из виду.

– Что еще, Леонард? Пожалуй, месть. Вот что мне на самом деле нравится. Месть. Вся эта чушь про подставить другую щеку – не для меня, уж поверьте. У людей действительно искаженное представление обо мне. Может, если бы я открыла вам, какая я на самом деле, вы изменили бы мнение и хоть как-то начали соответствовать моим ожиданиям.

14 января 2017 г., 13:00

Мне пришлось отложить обед с моей малышкой, и я чувствовал себя последним подлецом. Максимум, что я сумел сделать, – пообещать, что встречусь с ней сразу, как освобожусь, и посвящу ей остаток дня. Но неприятное ощущение в животе никуда не делось. Может, это чувство вины, может, потребность быть принятым, а может, страх быть отвергнутым: вдруг она перестанет со мной разговаривать? А если она от меня отдалится?

Пока я был погружен в свои мысли, официантка поставила передо мной хумус и салат с гречкой и черной капустой под кисло-сладким соусом. Перед Люцифером одиноко стояла чашка кофе американо: он пояснил, что предпочитает легкий обед. Однако я подозревал, что он просто не большой любитель веганской кухни. Скорее уж заказал бы бифштекс, который здесь не подают.

Как и вчера, выглядел он безупречно: выглаженный черный костюм, элегантный жилет и настолько блестящие ботинки, что мне не помешали бы солнечные очки. А еще эта обворожительная улыбка… Черт возьми, я бы многое отдал, чтобы производить такое же впечатление.

– Ну что ж, Люцифер, – начал я, приступая к хлебу с хумусом и вычеркивая из своей мысленной записной книжки пункт «Посвящай хотя бы несколько минут в день примитивному удовольствию, чтобы сохранять позитив». – Что вы хотели со мной обсудить?

– О, я лишь намеревался сообщить, что вы упускаете из виду важный момент касательно Эльзы, – сказал он, поставив чашечку на блюдце абсолютно бесшумно.

Но слова его в этот раз были далеко не так изящны, как действия. Он сходу стал подвергать сомнению мою позицию и указывать на мои недостатки, что противоречит как минимум трем страницам учебника по основам коммуникации.

– И какой же момент, по-вашему, я упускаю?

– Вы недооцениваете Эльзу, – пояснил Люцифер. – Несмотря на все происходящее с вами, вы до сих пор убеждаете себя, что она просто поехавшая головой старушка, несущая бред.

Ну, тут он прав.

– Ага. И что?

– А то, что Эльза именно та, за кого себя выдает. И она способна выполнить то, о чем говорит.

Словно «способна» Люцифер выделил интонацией.

– Ага. Следовательно? – снова согласился я, наслаждаясь чудесным хумусом из нута.

Я нарочно вел себя несколько агрессивно и вызывающе. Раз он играл со мной, я мог ответить ему тем же. Посмотрим, сколько он продержится. Ну и потом: когда проявляешь немного нахальства, люди ведут себя по-другому. С тобой обращаются так, как ты позволяешь с собой обращаться.

– Вы настолько уверены в невозможности существования Бога, в частности Бога во плоти, что не осознаете всю серьезность ситуации, Леонард.

– Ага-ага. И что дальше?

Люцифер наконец перестал улыбаться. Вот это да, похоже, я разозлил его. Челюсти моего собеседника сжались, глаза слегка прищурились, и мне даже показалось, что сузились его зрачки. Он слегка наклонил голову вперед, что придало ему угрожающий вид: как будто зверь приготовился к нападению.

Я мог бы испугаться, но предпочел почувствовать себя польщенным. Еще вчера мне казалось, что этот парень непрошибаем.

– А сейчас послушайте меня внимательно, Леонард.

При этих словах я перестал жевать. Голос Люцифера звучал теперь жестко, металлически, и каждое слово вбивалось мне в голову словно гвоздь, загнанный кувалдой. Мне резко перестало хватать воздуха, и в ресторане как будто потемнело – а может, только в моих глазах. Что это? Какой-то гипнотический прием?

Я не мог оторвать взгляда от Люцифера. Вибрация от его голоса доходила до самых костей, парализуя каждый мой мускул. Люди вокруг застыли неподвижно, как в фильме, который поставили на паузу. Ноттинг-Хилл перестал гудеть, издавать запахи, существовать. Остались только холод, безмолвие, мрак. Ощущение