Наше «время Босха» — 2023 - Андрей Ильич Фурсов Страница 57

двигатель внутреннего сгорания, нефть, конвейер), не просто дала сбой, а, по сути, перестала работать. Возникла ситуация, когда дальнейшее выправление мировой нормы прибыли уже не могло быть достигнуто путём военно-полицейских действий сильных против цветных слабаков, а требовало выяснения отношений между самими сильными в виде самых настоящих войн мирового масштаба: и потому что капитализм в последней трети XIX в. в ходе интернационализации производства и торговли стал — реально, полностью, целостно — мировой системой, и потому что призом этих войн был мир в целом, которого стало мало. С этого момента военно-политическая динамика развития капитализма подчиняет себе экономическую, а мотором развития мировой капиталистической экономики становится восстановление разрушенных в ходе мировых войн промышленных комплексов держав — как великих, так и не очень.

Мотором развития мировой экономики в 1920-1930-е гг. стало восстановление/создание разрушенных промышленных комплексов СССР и Германии, что во многом решило проблемы западного капитала, прежде всего лидеров мировой экономики — США и Великобритании. Решающим фактором развития мировой экономики в 1945–1975 гг. стало восстановление промышленности СССР, Германии, Италии и Японии (последние три — с помощью США). Отсюда четыре послевоенных экономических чуда: японское, итальянское, немецкое и ни с чем не сравнимое советское. С 1945 по 1975 г. в мире было создано товаров и услуг на ту же стоимость, что за период 1801–1945 гг. Но nihil dat fortuna mancipio («судьба ничего не даёт навечно» — лат.). К середине 1960-х гг. экономические чудеса закончились, а ещё через 10 лет, после девальвации доллара администрацией Никсона в 1971 г., нефтяного кризиса 1973 г. и наступившей в 1975 г. стагфляции, стало ясно: 30-летие, которое французы с лёгкой руки Жана Фурастье назвали «славным», закончилось бесповоротно. В то же время новая горячая «передельная» война между сильными (а ими на тот момент были не просто две державы, а две мировые системы, обладавшие ядерным оружием и способные несколько раз уничтожить друг друга, стерев в пыль) была невозможна. Холодная война передельно-прибыльных проблем не решала. Капитализм окончательно оказался в тупике. Если из структурного экономического тупика конца XIX — начала XX в. его вывели с помощью военно-политических средств, двух мировых войн, то теперь этот рецепт тоже не годился: военно-политическая динамика, продлив жизнь капсистеме, своё отработала. Это было не что иное, как начало уже не структурного, а системного кризиса. Проще говоря, тупик.

— Мировые верхушки это поняли?

— Ещё как поняли, причём в самый разгар восходящей, прогрессивно-оптимистичной фазы — в великие 1960-е, когда человечество рвалось в космос, когда сокращался (как оказалось, лишь временно, потом пойдёт обратный процесс) разрыв между бедными и богатыми странами, классами, группами. Уже в 1960-е гг. закрытые наднациональные структуры мирового согласования и управления, их «фабрики мысли» (think tanks), начали разрабатывать планы демонтажа отработавшего своё капитализма и торможения научно-технического прогресса, угрожавшего им и объективно подталкивавшего Запад к дальнейшей демократизации, увеличению политической роли средних слоёв и верхней части рабочего класса (а следовательно, левых сил).

В начале 1970-х гг. появляется первый доклад Римскому клубу — глобалистской структуре, созданной в 1968 г. на Западе по инициативе Рокфеллеров при активном участии ориентированной на конвергенцию с Западом части советской номенклатуры (главное действующее лицо — зять А. Косыгина Дж. Гвишиани). Назывался доклад «Пределы роста» (под руководством Д. Медоуза, 1972 г.). Главные выводы: человечество (именно человечество, а не капитализм) подошло к пределу своих технико-экономических возможностей, ему грозит экологическая и демографическая катастрофа. Рекомендации доклада: нулевой рост (zero growth), т.е. 50 % ВВП должно тратиться на экологические нужды, следовательно, необходимы частичная деиндустриализация, перенос грязных производств в третий мир, сокращение потребления и программа сокращения населения в мировом масштабе (депопуляция).

Когда в 1948 г. Джулиан Хаксли, один из создателей ЮНЕСКО и первый генеральный секретарь этой организации, попытался в мягкой форме провозгласить эти цели, ему, кстати, по требованию американской делегации, быстро указали на дверь. Однако за четверть века ситуация всерьёз изменилась: для буржуинов запахло жареным, и тут уж им стало, как говорится, не до юбочной чести.

По своей сути указанный доклад Римскому клубу, как и ряд других (например, «Человечество у поворотного пункта»

Э. Пестеля и М. Месаровича, в котором одиозный «нулевой рост» был заменён на «органический рост» — хрен редьки не слаще), иначе как подтасовкой и околонаучным напёрсточ-ничеством не назовёшь, они были написаны под определённый заказ. В это же время свой заказ получил Тавистокский институт изучения человека (Великобритания). Его сотрудникам «хозяевами мировой игры» (О. Маркеев) было поручено разработать идейно-информационную программу психологического воздействия на население с целью «устранить культурный оптимизм шестидесятых» (to stamp out cultural optimism of sixties). Наконец, в 1975 г. были обнародованы результаты ещё одного заказа — доклад «Кризис демократии», написанный С. Хантингтоном, М. Крозье и Дз. Ватану-ки (заказчик — Трёхсторонняя комиссия, созданная в 1973 г. по инициативе всё тех же Рокфеллеров). В докладе открыто утверждалось, что главная угроза демократии (читай: власти правящего капиталистического класса) исходит не от СССР, а от «избытка демократии» на самом Западе. Рекомендации докладчиков: внесение определённой апатии в социальное сознание масс; запуск информационной программы, которая должна убедить людей в том, что, во-первых, демократия — это не только ценность, но и технология; во-вторых, кроме демократии есть и другие ценности: иерархия (seniority), опыт, дисциплина.

По сути, три заказа давали старт демонтажа институтов (прежде всего формально-демократических) буржуазного общества Модерна, меняли цели развития капиталистического общества в том виде, в каком оно существовало в течение 200 лет — со времён тройной революции: индустриальной в Великобритании, социально-политической во Франции и духовно-философской в немецких землях. По сути, это был запуск деградационно-деструктивной динамики, деградационно-деструктивный эволюционный поворот, который долгое время сдерживался, как это ни парадоксально, мировыми войнами и наличием системного антикапитализма — СССР. Однако в 1970-е гг. эпоха мировых войн была прошлым, а советская номенклатура при формальном сохранении официальной идеологической риторики отказалась от рывка в коммунистическое (посткапиталистическое) будущее и сделала ставку на интеграцию в мировой рынок, в мировую капиталистическую систему, т.е. вступила на путь конвергенции, ослабляя давление на Запад и упуская историческую инициативу. В середине 1970-х гг. Запад перехватил у СССР эту инициативу и в 1980-е гг. развернул наступление на СССР на всех мыслимых фронтах.

— Чем было обусловлено это наступление?

— Несколькими факторами. Во-первых, в середине — второй половине 1970-х гг. та фракция мирового капиталистического класса, которая была готова к тактическому среднесрочному сосуществованию с СССР, потерпела поражение от молодой хищной фракции корпоратократии и «новых финансистов». Им ни конвергенция с СССР, ни сам СССР нужен не был, напротив.

Во-вторых, согласно прогнозам нескольких групп американских аналитиков, сделанным в 1982 г., перед мировой системой замаячил