Не будите спящих демонов. Персонажи народных сказаний и герои реальной истории - Анатолий Николаевич Вершинский Страница 5

Историко-лингвистический розыск подошёл к концу, а вопросы остались. Их теперь даже больше. И это хорошо: значит, предмет исследования не такой уж пустячный, каким вначале мог показаться читателю… Надеюсь, не показался. Не станет читатель принимать за пустяк то, что относится к мудрости народа, как правильно переводится на русский язык иноземное, но не чуждое слуху слово folklore.

Не будите спящих демонов

«Сон разума порождает чудовищ». Этой испанской пословицей озаглавил Франсиско Гойя один из своих офортов. Чуть более трети века спустя другой великий мастер показал, что и бодрствующий, любопытствующий, сомневающийся разум способен пробуждать дремлющих под спудом монстров…

У гоголевского «Вия» в литературе, да и не только в ней, особое место. Мало того, что это классика. Знаменитую повесть включают в антологии фантастики. Её считают образцовым произведением в жанре литературы ужасов[20]. На материале «Вия» изучают славянскую мифологию и прослеживают её арийские корни. Современные последователи Юнга расшифровали глубинный смысл произведения, выявив представленные в нём архетипы[21].

При этом традиционно считается, что Гоголь не сознавал всей глубины своего творения. Просто обработал с присущим ему блеском старинное предание, возникшее из древнего мифа. Так ли это? Так ли прост Гоголь? Так ли прост его бурсак Хома?

Обратимся к имени главного героя. Мы вправе считать это имя значимым, «говорящим»: такова ономастика Гоголя, достойная диссертаций и монографий. Писатели вообще редко дают своим героям случайные имена, но у Гоголя они особенные, часто необычные, удивительные, и уже одной своей необычностью каждое такое имя что-то говорит, что-то добавляет к характеристике персонажа. Иногда же – является единственной его характеристикой, если только оно одно и упомянуто. Сегодня об этом знают школьники. А в 1930-е гг. маститый прозаик и критик Викентий Вересаев задавался вопросом: «И что за “русские” фамилии, – Яичница, Земляника, Коробочка… Держиморда, Неуважай-Корыто, Пробка, Доезжай-Недоедешь? Откуда столько украинцев в русской глуши?..» И ставил диагноз: «Малое знакомство с жизнью, незнание быта…»[22]. Повременим смеяться над глухотой исследователя, не расслышавшего в именах гоголевских персонажей того, что сказал ими автор. Наши-то уши в полном порядке?

Итак, философ (то есть бурсак предпоследнего, «философского», класса) Хома Брут. Современный исследователь поэтики Гоголя Юрий Манн считает это имя «странным», «парадоксальным», но не более того: «Странные имена вводит Гоголь и в собственно фантастические произведения. Таково имя Хома Брут», – и в подтверждение своих слов Манн цитирует литературоведа Григория Гуковского: «Это ведь как бы лексический парадокс, сталкивающий противоположное: с одной стороны, бытовое, весьма “прозаическое” Хома (не Фома, а по-народному, по-украински – Хома) – и Брут – высокогероическое имя, символ подвига свободы, возвышенной легенды»[23]. Далее Манн замечает, что такой же лексический парадокс являет собой имя одного из спутников Хомы – Тиберий Горобець, то есть Воробей. И довольствуясь этим кажущимся сходством (оба лоботряса-бурсака – тёзки знаменитейших римлян!), даже не пытается «вчитаться» в имя главного героя повести.

Наша беда, что не учат нас древним языкам, как учили некогда гоголевских бурсаков и самого Николая Васильевича. Иначе давно бы мы задумались, как пишется на латыни и что означает «высокогероическое» имя предателя и убийцы Цезаря. Brutus. В переводе на русский – «тяжёлый, неуклюжий», в переносном же смысле – «тупой, бессмысленный, глупый»[24]. Неплохая характеристика для «философа»!

Но почему Хома? Почему не Остап, не Данило, не Богдан? Не потому ли, что имя Хома созвучно латинскому homo – человек? И тогда получается не такое уж парадоксальное сочетание: «человек тяжёлый», или «человек глупый». Как бы в противовес homo sapiens – «человеку разумному»!

Итак, не бурсак со «странным» именем, а homo brutus, человек тяжеловесный, человек неразумный становится героем гоголевской мистерии. Есть ли этому подтверждение в тексте? Да, есть. Вот диалог сотника и Хомы:

«– А кто был твой отец?

– Не знаю, вельможный пан.

– А мать твоя?

– И матери не знаю. По здравому рассуждению, конечно, была мать; но кто она, и откуда, и когда жила – ей-богу, добродию, не знаю»[25].

Р. Ф. Штейн. Иллюстрация к повести Н. В. Гоголя «Вий». СПб. Издание А. Ф. Маркса. 1901

Зачем Гоголь сделал своего героя круглым сиротой? Чтобы никого не огорчила его безвременная гибель? Или это очередная подсказка читателю? Ведь не в бытовом, а в бытийном смысле не знает (не имеет) биологических отца и матери только первочеловек, олицетворяющий собою род людской, человечество в целом. И в этом контексте противостояние Хомы и Вия обретает поистине вселенский смысл[26].

Но кто такой (или что такое) сам Вий? И где он является герою? И где проходит начертанный Хомою круг?

В традиционной трактовке Вий – персонаж низшей мифологии восточных славян, повелитель подземного царства, то есть хтоническое божество[27]. Лингвист и фольклорист В. И. Абаев провел параллель между восточнославянским богом, чьё имя он реконструировал как Вей (в украинской огласовке Вiй), и иранским богом-демоном ветра и смерти Vayu. Другой исследователь, А. А. Назаревский, установил ряд соответствий между гоголевским Вием и Касьяном – персонажем украинских народных преданий (таковы смертоносный взгляд, веки до самой земли, близость к подземному миру) и предположил, что имя Вий произошло от украинского названия ресницы или века вместе с ресницами: вiя, вiйка (по-белорусски – вейка)[28].

Впрочем, некоторые исследователи (В. Милорадович, В. Гиппиус и др.) склонялись к тому, что образ Вия – плод художественного вымысла автора. В таком случае ссылка Гоголя на украинское «народное предание», пересказанное им «почти в такой же простоте, как слышал», – не более чем литературный приём. Выходит, Николай Васильевич «дописал» свод восточнославянских мифов и тем самым «дополнил» пантеон славянских языческих богов?! Не верится, что столь ответственный к миссии литератора человек решился бы на такую мистификацию. Да ещё вовлёк бы в неё А. О. Смирнову-Россет, из воспоминаний которой следует, что Гоголь мог услышать о Вие от её няни[29].

Разноголосицу исследователей скупо итожит современная энциклопедия: «ВИЙ, в восточнославянской мифологии дух, несущий смерть. Имея огромные глаза с тяжёлыми веками, Вий убивает своим взглядом»[30].

Хтонические боги ужасны, часто звероподобны. Страшен и принадлежащий им «нижний» мир. А что мы видим у Гоголя?

Основное действие повести происходит в церкви. Храм Божий – модель мироздания, Космоса. И одновременно – образ человека, микрокосма.

Снова обратимся к тексту: «И вдруг настала тишина в церкви; послышалось вдали волчье завыванье, и скоро раздались тяжелые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут