Воля Неба и судьба человека. Труды и переводы - Лариса Евгеньевна Померанцева Страница 38

поверхности, пребывающей в покое. Этим термином характеризуется опять-таки прежде всего Единое – «высшая чистота» (7, 22, 104, 107, 113, 189 и др.). Таково небытие, пребывающее в «равновесии и покое», в «чистоте и прозрачности» (7, 20). «Небо покойно благодаря чистоте, земля устойчива благодаря покою» (7, 99). Мудрец «чист, спокоен и свободен от размышлений» (7, 104). Кто хочет овладеть искусством дао, не овладев его «чистой ясностью и сокровенной мудростью», тот обречен на неудачу (7, 178). Разум мудреца «чист», и страсти не способны его взбаламутить (7, 30). «Человеческий разум легко замутняется и с трудом очищается» (7, 32). Времена упадка характеризуются, в частности, тем, что люди грязное и мутное берут за прозрачное и чистое (7, 185, 251).

Таким образом, чистота понимается как идеальное состояние, присущее как Единому, небытию, дао, так и через посредство последнего – природе, мудрецу, разуму, когда они стремятся уподобиться совершенству Единого, небытия, дао.

Покой. Основным термином здесь является цзин. Два других слова, имеющих то же значение,– нин и ань, почти не употребляются как эстетические термины, а только в своем обыденном значении: покой, в отличие от движения, мир, и соответственно в глагольном значении – привести в состояние покоя, успокоить, умиротворить. Надо заметить, что и термин цзин уже больше связан с чувственным миром, чем с идеальным. С этим термином мы еще встретимся, когда речь пойдет об искусстве. Здесь же в немногих словах следует сказать о его соотнесенности с идеальным. «Чистота и покой – это высшее выражение блага» (7, 11); небытие пребывает в «равновесии и покое» (7, 20); свойство человеческой природы – «мир и покой», страсти возмущают этот покой (7, 29); во времена «великой чистоты», т.е. в даосский «золотой век», все пребывало в свободном от дел покое (7, 113), и те, кто обретал дао, были «покойны, следуя небу и земле» (7, 254). Вот то немногое, что говорит о связи этого термина с идеальным, но и оно, как представляется, достаточно красноречиво.

Равновесие (пин, цзюнь). Здесь материал также невелик и также большей частью должен быть отнесен к искусству. Поэтому и здесь мы ограничимся тем, что приведем цитаты, относящиеся к нашей теме. Опять-таки небытие пребывает в «равновесии и покое» (7, 20); «равновесие есть основа дао» (основа – букв. «некрашеный шелк» – 7, 27, 236); дао высоко так, что нет ничего выше, глубоко так, что нет ничего ниже, «равновесие его подобно выверенному по уровню» (7, 153); когда человек «следует естественному ходу неба и земли (Вселенной), тогда и равновесие шести пределов окажется недостаточно выдержанным», т. е. их равновесие, которое мыслится как высшее, уступает той степени равновесия, которой достигает этот человек (7, 5).

Тонкое и малое. Эти значения в основном связаны с двумя терминами – вэй и мяо. Оба слова могут иметь значение «малого» и «тонкого» и пониматься как «малое и тонкое» одновременно. Когда, например, речь идет о заоблачной дымке, то выражение вэй мяо скорее означает «тонкая дымка», но когда говорится, что благородный муж распространяет запреты и на вэй, потому что когда «малое зло собирается, то образует большое зло» (7, 165), то ясно, что вэй в данном случае значит «небольшое», «малое», «незначительное», могущее перерасти в свою противоположность. Но у этих двух терминов есть, помимо всего, значение «смысл», и в таком контексте они могут пониматься как «мельчайшее и тончайшее», т. е. суть и смысл. «Близнецов только мать может распознать, нефрит от простого камня только хороший мастер может отличить, „мельчайшее и тончайшее“ преданий и легенд только мудрец способен растолковать» (7, 344). Последнее значение «смысл», «идея» высказывания не случайно.

Отделяя небытие от абсолютного небытия, авторы говорят: «Когда оно (т.е. небытие-пустота.– Л.П.) становится абсолютным небытием, то достигает такой тонкости, что ему невозможно следовать» (7, 20). Самая малая материальная вещь, которая только может быть мыслима,– «кончик осенней паутинки». Но есть то, что не обладает и этой тонкостью и малостью,– это дао (7, 25). Благодаря своей сверхтонкости оно, «выходя из небытия, входит в не имеющее промежутка», «проскальзывает в не имеющее промежутка», «нет места, где бы его не было» (7, 10, 25, 254, 370). Ван Цяо и Чи Сунцзы, овладевшие дао, «отвергли ум, бережно хранят простую основу („некрашеный шелк“), вернулись к естественности, чтобы странствовать в сокровенной тонкости» (7, 178). Тонкостью обладает и человеческий разум, причем интересно, что его тонкость понимается как результат шлифовки. Выражено это не прямо, а через сравнение: если уж твердые породы нефрита можно гравировать, то «что уж говорить о мыслях! Разум, гибкий и податливый, тонкий и малый, устремляется вслед за изменениями, покорный движению вещей» (7, 339), иными словами, его ювелирная тонкость позволяет ему проникать в тончайшие связи вещей (7, 264), в саму их внутренность (7, 261).

Малое и тонкое рассматривается как бы на нескольких ступенях: в обывательском значении это просто малое, незначительное, и здесь синонимом является сяо — малое в отличие от большого (7, 165, 326); малое и тонкое, относящееся к смыслу (7, 344); и предельно малое и тонкое, выходящее за пределы умопостигаемого: это есть «сокровенная тонкость, глубочайшая малость, которую не постигнуть рассуждением, не изъяснить в речах» (7, 90, вар. 91). Малое и тонкое средней ступени поддается расчету (7, 25), но предельно малое и тонкое уже настолько мало и тонко, что становится равно самому большому, как бы растворяясь в нем (7, 280, 289), и такое малое и тонкое уже не поддается расчету, поскольку не имеет меры (7, 178). Это последнее есть качество дао и бесформенного.

Тьма и свет. Эти две категории, пожалуй, самые трудные для понимания. Основными терминами здесь являются мин — глубокая бездонная тьма и чжао в разных написаниях – со значением «ясный», «светлый», «свет». Синонимами к темному являются также следующие слова: ю – «темный» в смысле «лишенный света»; хунь мин — букв. «струящаяся тьма», «поток тьмы»; яо мин — с оттенками тьмы далекой дали, где уже ничего нельзя рассмотреть именно из-за дальности, недоступности зрению.

Тьма и глубокий мрак опять-таки прежде всего характеризуют небытие: «Свет спросил у Небытия: „Ты действительно существуешь или ты на самом деле не существуешь?“. Небытие не отвечало. Не получив ответа, Свет стал всматриваться в его облик: темное, неразличимое, смотришь – не видишь его формы, слушаешь – не слышишь его голоса, хочешь схватить – не можешь, вглядываешься в даль его – не видно края» (7, 206), и второй фрагмент, в котором одна душа спрашивает другую о дао, и та отвечает, что телом дао является небытие: «Я однажды встретилась