НеВенец творения. Всё, что вы боитесь знать о будущем - Игорь Александрович Диденко Страница 16

конкистадорами: захватить правителя (вождя) местных индейских племен и поработить население, предварительно получив и перевезя в Англию все золото и серебро, которое будет найдено у местных жителей. Англичане вначале действовали исходя из этого плана, но крупно просчитались. Золота и серебра на западном побережье Северной Америки не было, население было небольшим (сказывалось влияние более сурового, чем в Мексике или Перу, климата) и не занималось земледелием. Порабощать тоже было некого: индейцы не умели пахать, у них не было городов и государственных образований, поэтому они были гораздо более свободолюбивыми людьми, чем, например, население империй Монтесумы (ацтеки) или Атауальпы (инки).

Вся земля только что основанной североамериканской колонии Виргиния принадлежала Вирджинской компании, то есть частной собственности поселенцев на землю изначально не было и в помине. И раздавать ее колонистам в планы компании не входило даже после катастрофической зимы 1609–1610 годов, по итогам которой из 500 колонистов в живых остались только 60, а каннибализм в Джеймстауне стал привычным явлением. Поняв, что золота и рабов в Северной Америке не найти, компания приняла решение заставить самих колонистов-англичан стать рабами, введя кодекс «Законов божественных, нравственных и военных», по которым колонисты были обязаны работать на полях за минимальный продовольственный паек, а любая провинность, в том числе кража колосьев пшеницы, каралась смертью. Однако, это привело лишь к тому, что англичане, уехавшие в Северную Америку в поисках лучшей доли, начинали чувствовать бесперспективность жизни в колонии и перебегали жить к индейцам, несмотря на грозившую им за это смертную казнь.

Управляющим колонией требовались рабочие руки, которых не было. Не имея достаточного количества трудовых ресурсов, Вирджинская компания терпела убытки. Но лишь в 1618 году владельцы компании, оказавшись в управленческом тупике, наконец осознали, что «традиционные» стимулы для поселенцев в условиях климата и географии Северной Америки просто не работают. Сработал второй закон социально-технологической эволюции, и Вирджинская компания вынужденно утвердила систему, при которой каждый поселенец в «новых землях» получал бесплатно 50 акров (около 20 гектар) земли на себя и еще столько же на каждого домочадца или слугу. А уже в 1619 году в Джеймстауне была создана Генеральная Ассамблея, которая стала высшим органом руководства колонией, и каждый колонист мог участвовать в ее деятельности.

Тем не менее, английский король неоднократно (в 1632 году в Мэриленде и 1663 году в Каролине) пытался воссоздать в колониях привычную для Англии на тот момент иерархическую систему, при которой общество строго делилось на классы, а высшая элита монопольно получала бы все доходы от новых земель. Однако все эти попытки провалились.

Возможно, крупнейшая в мире демократия просто не смогла бы сложиться ни в какой другой точке планеты, кроме как на этом материке – огромной малозаселенной территории с умеренным климатом, расположенной на достаточно большом расстоянии от других континентов, что позволяло молодому демократическому государству практически в любой период своей истории чувствовать себя в абсолютной безопасности перед лицом внешних угроз.

Глава 4. Власть технологий

1

С середины XIX века наибольший вклад в эволюцию вносят технологические изобретения. Несмотря на то, что власти зачастую противились им (и, как следствие, внедрение новых технологий было затруднено или даже невозможно до тех пор, пока элиты не становились эволюционно готовыми и экономически заинтересованными принять новшества), технологии раньше или позже вносили свой вклад в эволюционный процесс, плавно или скачкообразно изменяя жизнь человека, способствуя концентрации интеллекта и преобразуя планету. В этой главе читатель увидит, как появляются и внедряются технологии, и познакомится с некоторыми яркими примерами того, как технологии или отказ от них, предопределяли судьбы социальных институтов, элит, а иногда и целых империй.

…В 1571 году королева Англии Елизавета I издала закон, по которому каждый ее подданный был обязан носить вязаный головной убор. Этот закон, подтвержденный парламентским актом, гласил, что каждый человек старше шести лет, проживающий в любом из городов, поселков или деревень Англии, исключая лордов, леди, рыцарей и иных знатных персон, должен носить по воскресеньям и в праздничные дни (за исключением поездок) «шерстяную шапку, утолщенную и сделанную в Англии».

В Англии XVI века такие «дикие», с современной точки зрения, законы были весьма распространенной практикой. Например, также был указ, разрешавший хоронить покойников строго в шерстяных саванах. Это делалось, в том числе, в интересах крупных лендлордов – владельцев овечьих пастбищ, поскольку обеспечивало гарантированный спрос на их продукцию (вспомните историю про огораживания в главе 2 части I), но подавалось, естественно, как меры, принимаемые исключительно ради народа.

Вязание шапочек вручную было довольно однообразным и трудоемким делом, которым занимались исключительно женщины, и однажды Уильям Ли, молодой английский священник, случайно обратил внимание, сколько часов непрерывного труда затрачивают знакомые ему вязальщицы, чтобы связать хотя бы одну шапочку. Они делали это с помощью всего двух спиц, времени уходило очень много, и Ли предположил, что делать это четырьмя спицами, подтягивая нить, будет гораздо быстрее. По другой версии, невеста Уильяма была из бедной семьи, и молодой священник изначально всего лишь хотел облегчить труд любимой девушке.

Довольно скоро, в 1589 году, он сконструировал машину для вязания, с которой и прибыл на аудиенцию к королеве в надежде получить патент на внедрение технологии. Каково же было его разочарование, когда Елизавета I в резкой форме отказалась сделать это, ответив, что внедрение этой машины лишит работы ее подданных и сделает их нищими. Впоследствии Уильяму Ли было отказано в этом и преемником Елизаветы, английским королем Яковом I.

Нерациональные действия монархов не сильно отразились на английской экономике, та как в те времена международная конкуренция не была настолько развита. Масштабное внедрение вязальных машин все равно произошло в Британии несколькими десятилетиями позже, в XVII веке, тем не менее эта история очень показательна: по ней можно увидеть и попытаться понять логику правителей, которая зачастую сильно отличается от стандартного обывательского мышления.

В 1597 году «закон о шерстяных шапочках» был отменен как нецелесообразный: по всей видимости, нарождающаяся английская промышленность уже не нуждалась в регулировании такого рода. Но на судьбе Уильяма Ли это никак не сказалось – к тому времени изобретатель эмигрировал во Францию, где продолжил свою инновационную деятельность с большим успехом, впрочем, лишь до тех пор, пока ему покровительствовал король-гугенот Генрих