Политические сочинения. Том III. История политических институтов - Герберт Спенсер Страница 90

пределах каждого общества. От раба и крепостного, переходя к вассалам различных степеней, и до герцогов и королей господствовало вынужденное подчинение, которым индивидуальность каждого чрезвычайно ограничивалась. В то же время, так как для совершения внешнего нападения или защиты правящая власть в каждой группе жертвовала частными правами своих членов, то функция защиты членов своей группы друг от друга исполнялась ею лишь в слабой мере: им было предоставлено защищаться своими собственными средствами. Если с этими характеристическими чертами европейских государств средневековой эпохи мы сравним черты, характеризующие их в новейшее время, то увидим следующие коренные различия. Во-первых, с образованием наций, занимающих обширные территории, прекратились постоянные войны внутри таких территорий, и хотя возникающие от времени до времени войны ведутся теперь в больших размерах, однако они случаются реже и не составляют уже занятия всех свободных людей. Во-вторых, в каждой местности развилось относительно большое количество людей, производящая и распределяющая деятельность которых направлена к собственной выгоде, так что в то время как в старину работающая часть существовала для пользы воюющей части, теперь воюющая часть существует главным образом для удобства не воюющей – существует, очевидно, для того, чтобы обеспечить ей мирное достижение целей. В-третьих, система status’a, в некоторых ее видах исчезнувшая вовсе, в других в значительной мере смягчившаяся, была почти повсюду заменена системой договора. Только у тех, которые добровольно или в силу конскрипции вошли в военную организацию, система status’a держится во всей своей первоначальной силе до тех пор, пока они остаются в этой организации. В-четвертых, с упадком принудительной кооперации и с возрастанием кооперации добровольной ослабели или вовсе исчезли многие второстепенные стеснения частных действий. Люди менее привязаны к местности, чем были ранее; им не навязывается исповедание известных религиозных мнений; они менее стеснены в выражении своих политических взглядов; им уже более не предписывают вида одежды и образа жизни; они встречают сравнительно меньшие затруднения к образованию частных комбинаций или созыванию митингов для тех или других целей – политических, религиозных, социальных. В-пятых, по мере того, как общественная власть оказывает меньшие посягательства на личность граждан, она больше охраняет ее от посягательств. Место режима, при котором индивидуумы возмещали свои частные обиды как могли – собственными силами или же подкупом заставляя правителя, общего или местного, действовать в их интересах, – заступил режим, при котором требуется гораздо меньше самозащиты, так как главная функция правящей власти состоит в отправлении правосудия. Таким образом, всеми способами доказано нам, что вместе с этим относительным упадком воинственности и относительным развитием индустриализма произошла замена социального строя, при котором индивидуумы существовали для пользы государства, социальным строем, в котором государство существует для пользы индивидуумов.

Подобные же результаты получатся, если вместо сравнения древних европейских обществ с новыми мы противопоставим те из них, в которых промышленное развитие менее затруднялось воинственностью, тем, в которых воинственность более затрудняла его. Для примера могут быть приведены постепенно образовавшиеся различия между нашим собственным государством и государствами континента, как, например, Францией. Когда завоеватели-норманны заняли Англию, в ней было установлено более строгое, чем прежде, подчинение местных правителей общему для всей страны, ближайшим результатом чего было уменьшение количества внутренних раздоров. Галлам (Hallam), говоря об этом периоде, замечает: «Мы читаем о чрезвычайно малом числе частных войн в Англии». Хотя время от времени здесь и происходили возмущения, даже и серьезные, как возмущение при Стефане; хотя дворяне, случалось, и бились друг с другом, однако через какие-нибудь 150 лет, ко времени короля Иоанна, установившееся подчинение обеспечило относительный порядок. Далее можно заметить, что случавшиеся общие войны велись в большинстве случаев вне страны; нападения на наши берега были редки и незначительны и стычки с Уэльсом, Шотландией и Ирландией оставили лишь незначительные следы на английской почве. Следствием этого было то, что промышленная жизнь не встречала здесь больших препятствий, и потому мало-помалу развились здесь свойственные ей формы. Между тем Франция стояла далеко не в таких условиях. В этот период времени и долгое время спустя, кроме войн с Англией (ведшихся в большинстве случаев на французской почве) и с другими странами, здесь шли повсеместные локальные войны. В промежуток времени между X и XIV столетиями велись постоянные войны сюзеренов с их вассалами и вассалов между собой. Король получает преобладание над дворянством не ранее половины XIV столетия, и только с XV столетия высший правитель становится достаточно сильным для того, чтобы не допускать стычек между местными правителями. О том, как велико было вытекавшее отсюда стеснение промышленного развития, можно заключить из преувеличенных выражений одного старого писателя, который говорит о периоде времени окончания борьбы монархии с феодализмом: «Земледелие, торговля и все механические производства исчезли». Установивши, таким образом, различие между теми незначительными препятствиями, которые война ставила развитию промышленной жизни в Англии, и теми большими затруднениями, которые вытекали для него из войн во Франции, спросим: какие политические различия произошли отсюда? Относительно Англии прежде всего должно отметить факт смягчения крепостной зависимости, случившийся в середине XIII столетия вследствие ограничения обязательной работы и замены ее оброком, а затем факт перехода в XIV в. большинства крепостных в состояние свободных людей; в то время как во Франции, а равно и в других континентальных странах прежние условия продолжали жить и изменяться к худшему. Фриман говорит об этом периоде: «В Англии крепостничество в целом было близко к исчезновению, в то время как в большинстве других стран оно приобретало все большую и большую прочность». Рядом с распространявшимся замещением status’a договором, первоначально имевшим место в промышленных центрах, городах, а затем проникшим и в сельские округа, шло подобное же освобождение дворянства: обязательная военная служба вассалов все более и более заменялась взносом денег (scutage), так что уже во времени короля Иоанна большинство людей высших классов отделывались от обязательной военной службы точно так же, как низшие классы отделывались от обязательной работы на господина. Вслед за уменьшением стеснения личности шло уменьшение случаев захвата собственности королевским указом: произвольные налоги на города и не вытекающие из войны источники королевских доходов подверглись контролю; и по мере того, как агрессивная деятельность государства подобным образом ослабевала, его охраняющая деятельность усиливалась: предпринимались меры к тому, чтобы правосудие не было продажным, чтобы оно не замедлялось и чтобы никому не было в нем отказано. Все эти изменения вели к тому социальному устройству, которое, как мы видели, характеризует промышленный тип. Вскоре затем, как следствие этого, возникает представительное правительство, которое, как было показано в предыдущей главе, является в одно и то же время и продуктом промышленного развития, и формой, свойственной