Политические сочинения. Том III. История политических институтов - Герберт Спенсер Страница 77

подчинении ему, – все это предполагает существование принудительных механизмов. Подобное единство корпоративного действия никоим образом не может быть достигнуто без сильного правительственного посредства. Припоминая роковые результаты, бывавшие следствием разделения мнений на военных советах во время войны или вследствие несогласия в действиях в виду неприятеля, мы видим, что состояние постоянных войн тяготеет к развитию деспотизма; отсюда следует, что при одинаковости других условий при обыкновенном ходе вещей выживут те общества, в которых с помощью деспотизма корпоративное действие проявляется с большей полнотой.

Это же предполагает систему централизации. Отличительная черта, столь нам знакомая в армии, где под начальством главного военачальника состоят начальники второго ранга, командующие большими массами; а в распоряжении этих последних – третьестепенные командиры меньших масс и т. д., до последних пределов деления, может характеризовать социальную организацию военного общества вообще. Воинственное общество должно иметь регулятивную структуру подобного рода, потому что иначе его корпоративное действие не может достигнуть наибольшей целесообразности. Но и в не воюющей части точно так же, как и в воюющей, все силы общества не могут быть пущены в дело без такой же постепенности правящих центров. Если над работниками нет контроля, подобного тому, под которым состоят воины, то не будет никакого обеспечения в том, что их косвенная помощь будет оказываться ими в полной мере и с должной быстротой.

Это и есть форма общества, характеризующегося рангом (status), – общество, члены которого стоят одни над другими в порядке постепенного подчинения. Начиная от деспота и кончая рабом, все являются господами стоящих ниже их и подчиненными тем, которые стоят выше. Отношение ребенка к отцу, отца к кому-нибудь из высших его и т. д., вплоть до абсолютного главы, является отношением, в котором индивидуум низшего положения (status) зависит от произвола кого-либо принадлежащего к высшему положению (status).

§ 553. Или, говоря другими словами, процесс воинственной организации есть прогресс воинской администрации (региментации), которая, существуя первоначально в армии, затем действует в целом обществе.

Первое проявление этого мы находим в наблюдаемом повсюду факте превращения военного главы в гражданского властителя или навсегда, как это бывает в большинстве случаев, или по крайней мере, как это бывает в исключительных случаях, на время продолжения войны. Начавши предводительством на войне, он становится правителем в мирное время, и та система управления, которую он проводит в одной сфере, проводится им, насколько это позволяют условия, и в другой. Так как не воюющая часть является постоянным комиссариатом, то принцип иерархического подчинения по ступеням распространяется и на нее. Членами ее управляют по способу, сходному с тем, которым управляются воины. Это подобие не следует понимать буквально, потому что разбросанность одних и концентрация других мешает полному параллелизму между ними; подобие здесь существует в принципе. Труд подвергается принудительному контролю, и надзор распространяется повсюду.

Предположить, что деспотический военный глава, проводящий ежедневно унаследованные традиции военного (региментарного) контроля как единственную известную ему форму правления, не захотел бы подчинить и производящие классы подобному же контролю, значило бы предположить в нем чувства и идеи, всецело чуждые условиям и обстоятельствам, среди которых он существует.

§ 554. Чтобы еще более разъяснить военную форму правления, заметим, что она регламентирует в одно и то же время и в положительном, и в отрицательном смысле. Она не только сдерживает – она также и понуждает. Кроме того, что она говорит индивидууму, чего он не должен делать, она говорит ему также и то, что он должен делать.

Что управление воюющей части имеет подобный характер, едва ли нужно доказывать. В действительности приказания положительного характера, отдаваемые солдатам, более важны, чем приказания отрицательные: первым подчиняются военные действия, вторые поддерживают порядок. Но нам здесь главным образом нужно показать то, что не только контроль военной жизни, но и контроль жизни гражданской в военном типе управления отличается одними и теми же признаками. Есть два способа, которыми правящая власть может действовать на отдельного индивидуума.

Она может просто отделить те его действия, которые он может выполнить без всякого принуждения, прямого или непрямого, от всех других – в этом случае действия ее отрицательно регулятивны. Или же, помимо этого, она может предписывать даже и относительно его обыденных действий: как, где и когда он должен действовать; может принуждать его к различным действиям, которых самопроизвольно он не совершил бы; может направлять с большей или меньшей подробностью его образ жизни; в этом случае ее действия положительно регулятивны. В воинственном типе эта положительная регулятивная деятельность заходит далеко и не допускает возражений. Гражданин стоит в условиях, до такой степени близко подходящих к тем, в которые поставлен солдат, насколько это допускает разность их занятий.

Здесь мы, лишь иными словами, выразили ту истину, что основной принцип воинственного типа есть принудительная кооперация. Хотя, очевидно, это есть принцип, который действует в воюющей части целого, однако несомненно, что тот же принцип господствует и над не воюющей частью, чтобы военная сила всего общества была велика; потому что иначе помощь, которую обязаны доставлять не воюющие, не могла бы быть обеспеченной.

§ 555. Та крепкая связь, которая вырабатывает из единиц воинственного общества сильную военную структуру, стремится и к тому, чтобы укрепить положение каждого члена в смысле ранга, занятия и места.

В иерархической (постепенной) правительственной организации замечается сопротивление к переходу из низшей ступени в высшую. Переход этот затрудняется недостатком имущества, необходимого для выполнения высшего положения; он труден и вследствие сопротивления тех, которые уже занимают его и могут удерживать низших на низшей ступени. Предупреждая вторжения снизу, они передают свои собственные места и ранги своим наследникам, а как только установился принцип наследственности, социальная структура становится законченной. Только там, где «уравнивающий деспотизм» (egalitarian despotism) низводит всех подданных к одному и тому же политическому рангу (status) – что чаще служит условием упадка, чем развития, – возникает обратное состояние вещей.

Принцип наследственности, возникший в отношении общественных классов, имеющих свое начало в военной организации, определяет от поколения к поколению в главных чертах функции членов этих классов, а затем стремится окончательно определить даже и их специальные функции. Люди класса рабов или ремесленников не только наследуют свое относительное положение, но и свои специальные занятия в пределах этого положения. Это обстоятельство, т. е. что труд также охватывается тенденцией к воинственной администрации (региментации), приписывается первоначально тому факту, что для глав, получающих от каждого сорта работников производимые ими специальные продукты, выгодно заменять их после их смерти способными преемниками; в то же время работник, руководимый потребностью иметь помощника в исполнении заданной ему работы, считает выгодным привлечь к ней своего сына: воля сына оказывается бессильной