Динеш Д’Суза - Америка: каким мир был бы без нее? Страница 25

Наварро предлагает латиноамериканцам сделать то, что в свое время американцы сделали в отношении их мексиканских предков. Американцы захватили территории силой, и теперь латиноамериканцы силой заберут их назад. Наварро не считает себя сепаратистом. Он говорит, что мексиканцы, в отличие от жителей южных штатов США, никогда не давали согласия на присоединение к союзу американских штатов. Поскольку изначальное завоевание было незаконным, появление Ацтлана, какими методами оно не было бы достигнуто, будет оправданным. Латиноамериканцы не выходят из состава Америки. Они просто возвращают себе то, что изначально принадлежало им. Америка — это захватчик, и ее вынуждают отдать территории, которые она украла.

Тем не менее, в этих призывах к репатриации земель содержится некий парадокс. Я уже упоминал об этом в главе, посвященной американским индейцам, но здесь эта тема звучит заново и с еще большей силой. Америка, в некотором смысле, обвиняется в двойном воровстве. Мы якобы украли страну у индейцев и затем украли часть Мексики у латиноамериканцев. Однако если два континента — Северная и Южная Америка — когда-то принадлежали американским индейцам, то как латиноамериканцы стали собственниками этой земли? Ответ на этот вопрос простой: они ее завоевали. Историк Патрисия Лимерик отмечает в книге «Наследство завоевания», что «латиноамериканское присутствие на юго-западе само было продуктом завоевания. Индейцы пуэбло обнаружили себя живущими в “Оккупированной Америке” задолго до латиноамериканцев».[83]

Слово «латиноамериканец» происходит от слова «латинский». Оно связано с европейскими испанцами, которые считали себя потомками римлян, говоривших на латыни. Испанцы затем смешались с местным населением, и их потомками стали метисы или латиноамериканцы. Латиноамериканцы — люди смешанной расы, чьи предки были испанскими завоевателями Америки. Однако если испанцы незаконно забрали земли у индейцев, то эти земли в действительности им не принадлежат. Если Америка не может претендовать на право владения землей, которую она завоевала, то не могут и те, кто сам отнял ее у кого-то еще.

Мы часто думаем об Американо-мексиканской войне как о войне между могущественными американцами и бедными, беззащитными мексиканцами. Согласно прогрессистской версии этого события, американцы, отравленные доктриной Монро и идеей «божественного предопределения»[84], захватывали земли по мере расширения страны на запад. Они строили новую страну путем устаревшего механизма завоевания и конфискации, а затем распространили свое господство над другими народами Центральной и Южной Америки и эксплуатировали их. В своей книге «Дерзость надежды» Обама выступает против доктрины Монро, которую он определяет как «идею о том, что мы можем в упреждающем порядке снимать правительства, которые нам не нравятся». А недавно государственный секретарь Джон Керри объявил в своем выступлении перед членами Организации американских штатов, что, насколько известно администрации Обамы, «эпоха доктрины Монро закончилась».[85]

Как Обама, так и Керри, кажется, не знают, что представляет собой доктрина Монро и в какой обстановке она была сформулирована. В то время Америка, освободившись от британского колониального правления, должна была соперничать с другими на континенте, который стал игровой площадкой для империй мира — местом, где Британия, Франция и Испания боролись за земли и влияние. Доктрина Монро была направлена на защиту независимости стран Южной и Северной Америки от новых попыток европейских держав восстановить колониальное правление. Эта доктрина констатировала, что Соединенные Штаты будут рассматривать такое навязанное иностранное влияние, как враждебные действия в адрес Соединенных Штатов, на которые США будут вынуждены ответить. Это не было притязанием Соединенных Штатов на владение Южной и Северной Америкой, скорее — предупреждением государствам Европы оставить Новый Свет в покое.

Прогрессисты утверждают, что на практике Соединенные Штаты стали монстром для западного полушария, рассматривая страны Карибского бассейна и Латинскую Америку как свои «задворки». Но если это так, почему Америка так мало контролирует свои задворки? Почему существует так много независимых государств в Центральной и Южной Америке, не говоря уже о самой Мексике, обладающих всей полнотой суверенитета и нередко бросающих вызов своему могущественному северному соседу?

В конце Американо-мексиканской войны американские войска захватили Мехико. Вся страна была в руках Соединенных Штатов. Так что, с одной точки зрения, Соединенные Штаты забрали половину Мексики; с другой — Соединенные Штаты вернули половину Мексики, которую они могли бы оставить себе. Мы не можем оценить законность этих действий — и требований репараций, неизбежно сопровождающих их — не выяснив, что случилось на самом деле. И вспоминая, что мы хотели взглянуть на историю «снизу», мы должны, изучая случившиеся, сосредоточиться на судьбе простого человека.

«Божественное предопределение» — это выражение Джона О’Салливана, которое он использовал в статье в «Демократик ревью» 1845 г., где О’Салливан утверждал, что, если Америка распространит свою территорию от Атлантического до Тихого океана, это пойдет на пользу ее процветанию и безопасности. О’Салливан написал, что неизбежная судьба Америки «распространиться по всему континенту, который самим провидением предназначен для свободного развития миллионов людей, чье количество увеличивается ежегодно». О’Салливан писал, что голод и невзгоды выдавливают из Европы десятки миллионов человек, и они устремляются в Америку в поисках лучшей жизни. Почему, спрашивал он, эти многочисленные миллионы из Ирландии, Скандинавии и из других мест имеют меньшее право жить на этой земле, чем испанцы, чьи претензии основаны только на том, что они первыми завоевали эту землю? В то время когда он это писал, Мексика изгнала испанцев и выиграла свою войну за независимость. Тем не менее, олигархи смешанного, частично испанского, происхождения, продолжали контролировать Мексику. Авраам Линкольн описывал мексиканское правительство как смесь тирании и анархии. Жизнь рядового мексиканца была тяжелой и небезопасной, не только из-за бедности, но и из-за коррупции, поддерживаемой правительственными кругами, и конфискации земельных участков и собственности. Право собственности основывалось на устаревшей системе дарования земель, и было очень непостоянным в применении. Политических прав было мало, а гражданские права не существовали вовсе. Так что, несмотря на независимость страны, сами мексиканцы практически не имели прав, на которые они могли бы опереться.

Война с Мексикой началась в Техасе. Со времени обретения независимости в 1821 г. мексиканское правительство поощряло англо-саксонских поселенцев и торговцев переселяться в Техас путем дарения земельных участков и других выгодных предложений. Многие жители американского Юга и Запада согласились переселиться. Мексиканцы хотели, чтобы белые поселенцы помогли оживить экономику и, поскольку они считались сильными и воинственными, сражаться с команчами и другими враждебными племенами индейцев. Американцы англосаксонского происхождения смогли помочь мексиканскому правительству в этих задачах, но они принесли с собой собственное представление о политических правах и законе. Попытки мексиканцев покушаться на эти права они считали тиранией.

В 1830 г. мексиканское правительство приостановило иммиграцию американцев англо-саксонского происхождения в Техас, введя таможенные пошлины, реорганизовав структуру управления в Техасе и разместив там новые военные гарнизоны. К этому времени большинство населения Техаса составляли белые американцы, не мексиканцы. По оценкам историка Дэниэла Уокера Хоу в 1830 г. «жители Техаса англосаксонского происхождения превосходили техасцев испанского происхождения более чем в два раза».[86]

Сэм Хьюстон, в свое время эмигрировавший в Техас из Теннеси, написал президенту Эндрю Джексону о трудностях, которые создает местным жителям мексиканское правительство. «Мексика втянута в гражданскую войну, — писал он. — Федеральная конституция не действует. Правительство деспотично по самой своей сути».

Хьюстон возглавил борьбу техасцев за отделение от Мексики. Они не были агрессивными бунтарями. Историк Х. У. Брэндс напоминает нам, что американцев, переехавших в Техас, мексиканское правительство уговаривало стать поселенцами на этих территориях. Запрет со стороны Мексики на новую иммиграцию означал, что «Техас мог остаться территорией Фронтира — необжитых новых земель — на неопределенно долгое время». Брэндс пишет: «Очень малому количеству американцев — даже среди жителей Запада — действительно нравилось жить на новых необжитых землях ради них самих. Они переселялись в ненаселенные области потому, что земля там была им по карману, но как только они становились владельцами своих участков, они хотели, чтобы новые территории становились не менее развитыми и обжитыми, чем регионы на востоке. (…) Почти все американцы в Техасе считали, что сюда будет переселяться все больше их соотечественников и что на новых землях в Техасе будут появляться сначала маленькие, а затем и крупные процветающие города, и со временем они смогут наслаждаться более высоким уровень жизни, который приносят с собой городские поселения».[87]