Политические сочинения. Том IV. Политические опыты - Герберт Спенсер Страница 129

Подобного рода известия получались с театра южноафриканской войны в продолжение не только всей зимы, но также весны и лета. Очевидная лживость их вызывала у некоторой части читающей публики все более возраставшую недоверчивость, но масса газетных читателей поглощала с такой же алчностью, как и во времена Джонсона, все россказни, лестные для соотечественников и зазорные для неприятелей, пока наконец английскую публику не угостили присланным из Китая образчиком лживости газетных известий, настолько уже поразительным, что он сразу же подорвал доверие к газетам. Сперва появился отчет о резне, будто бы происходившей в Пекине, с обстоятельным описанием стойкого сопротивления европейцев, отчаянных рукопашных схваток и окончательного истребления малочисленных представителей западной цивилизации желтолицыми извергами, причем приводились ужасающие подробности о зверствах, которые проделывались китайцами на несчастными, попавшими им живьем в руки. Несколько дней спустя неопровержимо выяснилось, что этот обстоятельный отчет был просто напросто вымыслом, лишенным всякого основания. На самом деле не было ни резни, ни зверств. Эта наглая ложь и ее разоблачение обрушились на английскую публику без предварительной подготовки, а потому произвели более сильное впечатление, чем масса противоречивых известий о южноафриканских событиях, и заставили общественное мнение обратить внимание на бесцеремонное искажение истины, принявшее характер установившегося обычая. Вспомнили, что телеграммы подвергаются при случае тщательной обработке на Флотской улице[121], причем из четырех слов изготавливается иной раз сорок. «Старый публицист» в заметке, которая была помещена в «Таймс» от 29 августа 1900 г., рассказывает, что блестящее описание разных перипетий боя, занявшее в газете целый столбец, было выработано таким путем из телеграммы в 20, много 30 слов.

Такое систематическое надувание публики объясняется заведомой ее жадностью к сенсационным известиям, ввиду которой газеты, дабы не упускать денежных своих интересов, считают себя вынужденными соперничать друг с другом в измышлении ложных или, по крайней мере, преувеличенных сообщений.

Вышеприведенное было мною написано в 1900 г. Позволю себе добавить к нему показания двух очевидцев южноафриканской войны, извлеченные из появившихся в декабре 1901 г. в печати «Неофициальных депеш» Эдгара Уоллеса и «С ремингтоном» капитана Филлипса[122]. Несмотря на свое разногласие относительно способов ведения войны (публицист высказывается за возможно большую ее суровость, а капитану хотелось бы смягчить ее ужасы), оба они единодушно порицают систематическое искажение истины военной цензурой. Мистер Уоллес называет главного цензора при армии лорда Робертса «лордом – исказителем телеграмм», объясняет, что цензор пропускал без всяких возражений депеши «необычайно оптимистического свойства», но в то же время, опасаясь вызвать недовольство главнокомандующего», не решался пропустить пессимистическую депешу, «как бы она ни согласовывалась с действительностью». Капитан Филлипс рассказывает, в свою очередь, что финансовая клика захватила в свои руки печать, распоряжалась на телеграфе, пересматривала депеши и решала, какого рода известия должны получаться в Англии… При этом заведомо возводились на буров небылицы, способные возбудить негодование английских народных масс». Болезни и смертность среди буров, совместно с опустошением их ферм, производят на капитана впечатление «долгой, медленной пытки, от которой эти несчастные обливаются кровавым потом и еле дышат… Было бы до чрезвычайности важно выяснить все эти обстоятельства английскому народу, так как это заставило бы изменить способ ведения войны».

Таким образом, бесспорно доказано, что народные массы в Англии обыкновенно вводятся в обман ложными сведениями, которые преподносятся им в газетах.

Рассмотрим теперь следствия, вытекающие из такого порядка вещей. Лондонские ежедневные газеты расходятся, надо полагать, миллионах в трех экземплярах, а провинциальные английские газеты, вероятно, в еще большем количестве. При таких обстоятельствах умышленно искаженные известия поглощались ежедневно всей массой английского народа, которая и перед тем уже была раздражена ложными утверждениями, извлеченными из южноафриканских газет. Все это вместе породило в народной массе чувство свирепого ожесточения, проявляющееся теперь повсеместно в Великобритании зверским обхождением с теми, кто решается думать и говорить, что в войне с бурами право оказывается всецело на стороне англичан. Здесь мы стоим лицом к лицу с расходившимися страстями людей, обученных на казенный счет до уровня, на котором проявляется уже стремление читать газеты «с жадностью поглощая восхваления по собственному адресу и уничижительные отзывы о неприятеле». Дремавшие инстинкты предкового варварства были пробуждены беспринципной печатью, которая принесла бы сравнительно ничтожный вред, если бы искусственное распространение умственного развития в народных массах не подчинило их ее влиянию. В одной из пьес Шекспира заявляется: «Истины у нас с трудом лишь хватает на ограждение общественной безопасности». В данном случае можно было бы сказать, применяясь к нынешним условиям: «Истины едва лишь хватает на поддержание общества в здоровом состоянии». Свирепствующая теперь военная горячка, причиняющая такие страшные бедствия не только за границей, но и в общественной жизни самой Англии, обусловлена тем, что народным массам ежедневно приходится дышать в атмосфере, пропитанной ложью. Разве не усматривается здесь довода в пользу предположения, что усиленное развитие умственных способностей, когда оно опережает совершенствование нравственности, может повлечь за собой самые бедственные результаты?[123]

Другим доводом в пользу того же самого заключения служит распространение анархистских учений в Западной Европе. Подавленная тяжестью налогов, все возрастающей вследствие требований, предъявляемых нынешней системой государственной обороны, значительная часть населения западноевропейских материковых государств живет в состоянии хронического недовольства существующими порядками. Более образованные среди этих несчастливцев оказываются склонными мысленно устанавливать связь между бедственным своим положением и правительственной организацией, которая налагает руку на их средства к существованию и ежегодно привлекает к отбыванию воинской повинности сотни тысяч молодежи. При этом зачастую не хотят или не могут усмотреть, что какая-нибудь правительственная организация все же необходима и до известной степени полезна для народа. Эти лжеучения разделяются не только прирожденными преступниками, но и значительной частью нынешнего образованного западноевропейского люда. Если бы не было таких удобств для обмена мыслей, которые создаются грамотностью, соединенной с некоторым запасом сведений, то пропаганда анархизма, без сомнения, не могла бы так легко прививаться к народным массам.

Очевидно, что в данном случае умственное развитие, опередившее прогресс нравственности, причинило обществу громадный вред.

Можно с уверенностью сказать, что умственное развитие, облегчая для человека возможность проявления эмоций и удовлетворения таковых, придает большую напряженность эмоционной его жизни. Такое усиление ее, разумеется, выгодно там, где эмоции высшего порядка преобладают над более низменными. Оно окажется безвредным в случае равновесия между обеими категориями эмоций, но, к сожалению, у нынешнего среднего человека низменные эмоции могущественнее