Вейкко Тэхкэ - ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход Страница 46

Хотя справедливо, что отклики наблюдателя, вовлеченного в понимание другого человека, не защищены от того, что динамически активные психические элементы по множеству причин могут ускользать от интегративного господства над ними рефлексирующего Собственного Я наблюдателя, делая использование иных, отличных от рациональных, откликов на другого человека единственным доступным путем достичь реального и полезного знания о его частном мире переживаний. Учиться узнавать что-либо об уникальном способе переживаний Собственного Я и объектного мира другим индивидом (то есть о его субъективности) возможно лишь через использование собственной субъективности наблюдателя как поставщика необходимых информативных истолкований. Максимальное понимание психики другого человека возможно лишь через максимальное использование собственной психики как воспринимающего, регистрирующего и делающего заключения инструмента.

Представляется, что тогда, когда речь идет о стремле-дии к прочному и беспристрастному знанию, нет никакого различия между естественными науками и психоанализом в базисных отношениях и целях. Формальные различия между ними обусловлены тем, что природа их областей исследования требует использования разных областей психической восприимчивости наблюдателя как основы для дедукций и заключений. В отличие от знания, получаемого через исключительное использование рациональных откликов наблюдателя на субъект, знание, получаемое через интегра-тивное использование тотальности собственных психических откликов на исследуемое лицо, не может быть представлено с числовой точностью, и прямая причинность между наблюдаемыми феноменами должна быть заменена менее ригидной концепцией детерминизма. Однако, хотя природа психоаналитического предмета исследования и используемого им метода не позволяет точных вычислений и их математического представления, количественный аспект не отвергается (и не может быть отвергнут) в психоаналитическом исследовании. Хотя в психоаналитическом понимании возможны лишь приблизительные оценки и сравнения, различные виды значений постоянно оцениваются по принципу больше или меньше.

Таким образом, можно предположить, что имеются области наблюдения и исследования, в которых адекватное знание может быть получено лишь в форме понимания, тогда как в других областях прочное знание в основном объяснительное по своей природе. Специфика психоанализа в том, что он является наукой понимания, в которой максимально используется психика наблюдателя как источник информации относительно изменяющихся проявлений в психике другого человека. Однако при рассмотрении вопроса о значимости различных психических откликов аналитика как элементов, способствующих психоаналитическому пониманию, предпринималось до удивления малое число попыток более тщательного изучения этих откликов и выделения различных их способов и разновидностей. Такая попытка будет предпринята далее в данной главе.

Рациональные отклики

Та часть откликов аналитика на вербальное и невербальное присутствие и сообщения пациента, которая традиционно принималась как формирующая основу для научного знания, в основном состоит из регистрации и накопления обычно наблюдаемых и поддающихся проверке фактов о другом человеке, а также из попыток выведения логически не противоречивых дедукций и заключений на основе этих фактов. Они воспринимаются как представляющие «объективную» реальность, не загрязненную субъективными чувствами и оценками наблюдателя. Они выстраивают каркас реального знания о пациенте и истории его жизни, с которым могут сравниваться и соотноситься текущие наблюдения. Так как познание как тотальность психических процессов, посредством которых приобретается знание в человеческих делах, охватывает даже аффективные отклики на постигаемые феномены (Basch, 1976,19$3; Modell, 1984), я предлагаю называть эту группу откликов аналитика на пациента рациональной, а не познавательной.

Хотя получение и собирание основанного на фактах знания о пациенте, а также наличие полезных систем отсчета незаменимы в психоаналитическом понимании, полагаться аналитику исключительно на свои рациональные отклики на пациента и поставляемый ими материал – значит неизбежно ограничивать свои выводы и заключения независимо оттого, сколь они блестящи интеллектуально по сравнению с простыми объяснительными альтернативами.

В психоаналитической работе с пациентами время от времени наступают разной продолжительности периоды, когда аналитик еще не имеет достаточно полезных данных и еще не объединил в одно целое все субъективные отклики, требуемые для понимания, и когда он вместо этого вынужден пытаться искать совета у альтернативных интеллектуальных объяснений. Еще более наглядно это проявляется в клинических обсуждениях случая заболевания, где аудитория в отличие от присутствующего терапевта лишена возможности непосредственных эмоциональных откликов на пациента. Часто слушатели начинают соревноваться в желании поделиться с терапевтом своими более достоверными знаниями относительно данного случая в форме чисто интеллектуальных догадок и объяснений, забывая, что терапевт, даже когда он неопытен, – единственный человек, имеющий в своем распоряжении, по крайней мере потенциально, ключи для непосредственного понимания пациента.

Такая ситуация, по-видимому, является для критически настроенного естествоиспытателя подтверждением отсутствия научного статуса психоанализа. Если сходнымобразом обученные люди, использующие общую систему координат, по-разному понимают один и тот же клинический материал, где же тогда согласованная объективность их мышления и заключений, где обоснованность тех услуг, которые они предлагают как якобы научно подготовленные эксперты-профессионалы?

Большинство специалистов, участвующих в таких дискуссиях, сами виноваты в том, что сложилась такая ситуация, ибо, предаваясь теоретически обоснованным рассуждениям относительно клинического материала, представленного кем-то другим, они, по-видимому, принимают критерии объективности естественных наук, делая себя, таким образом, уязвимыми для оправданной критики с их стороны. Если мы считаем само собой разумеющимся, что объективность – относительная категория, то приближение к ней в науке заранее предполагает, что известно максимально много факторов, определяющих наблюдаемый феномен и влияющих на него и таким образом позволяющих максимально обобщенные и согласованные утверждения о его природе. Хотя рациональные отклики наблюдателя на наблюдаемый феномен являются лишь психическими интерпретациями наблюдателя, которые разрешаются и требуются для «объективных» наблюдений и заключений в традиционных естественных науках, те же самые отклики далеко не достаточны для объективных наблюдений и заключений в психоанализе.

Наиболее полное использование психических откликов наблюдателя требуется для сбора материала, необходимого для максимального приближения к объективному знанию о мире переживаний другого человека. Важные области, центральные для понимания пациента постоянно отсутствуют в клинических описаниях, в особенности когда они (клинические описания) охватывают более длит^ль-ные периоды лечения. Как правило согласие среди слушателей бывает тем больше, чем более аккуратно податель информации сможет передать им аффективные взаимодействия между ним и его пациентом. Такое согласие будет, вероятно, даже более полным при возможности для слушателей прямого наблюдения клинической ситуации без знания об этом ее участников.

Попытки повысить научный статус психоанализа посредством применения к нему критериев объективности, приложимых к другим наукам, будут неизбежно приводить к противоположному результату. Психоаналитическое знание имеет собственные критерии объективности, придерживаться которых требуется для его развития в научную дисциплину с общей и бесспорной достоверностью.

Хотя аналитик с самого начала аффективно реагирует на нового пациента как ответственный профессионал, первое время он будет уделять много внимания своим рациональным откликам, представляющим собрание фактических и исторических сведений о пациенте, а также впечатлениям о его физической внешности и явном поведении. Это соответствует традиционному сбору сведений об истории жизни пациента и установлению его «психического статуса», как этому обучают в медицинских институтах и что обычно считается достаточным для постановки диагноза и разработки плана лечения среди «биологически» ориентированных профессионалов в области психики. В психоанализе эти сведения считаются лишь предварительными для понимания, хотя они и необходимы, образуя каркас и структуру для аффективно значимой инфор– ; мации, позволяя сравнение получаемых данных с относящимся к делу общим знанием и обеспечивая иссле– I довательскую площадку для инсайтов и заключений, не защищенную от действия недоступных сознанию субъективных факторов в аналитике.