Основы нейропсихологии. Теория и практика - Татьяна Григорьевна Визель Страница 41

подкоркового уровня). Следовательно, по мнению А. Р. Лурия, термин психические функции более точен, чем корковые. Именно он и, соответственно, нарушения высших психических функций (ВПФ) получили широкое распространение. Важно отметить, что в рамках луриевской нейропсихологии в его трактовку вложено также соотнесение ВПФ и их нарушений с мозговыми механизмами в норме и патологии. В настоящее время в связи с резко возросшим интересом к процессам познания и их нарушениям, в том числе и со стороны представителей нейропсихологии, ВПФ стали часто обозначаться как когнитивные. Те из этих функций, которые рассматриваются не только со стороны их психологической структуры и функционального назначения, но и со стороны их мозговой организации, могут быть объединены под обозначением нейропсихологические функции. Таким образом, высшие психологические, высшие психические, когнитивные и нейропсихологические функции являются синонимами.

Нейропсихологический аспект рассмотрения нарушений высших функций человека отличается от того, который принят, в частности, в психологии, наиболее близкой к нейропсихологии дисциплине. Вопросы мозговых механизмов высших функций человека и их нарушений не составляют специального внимания психологов, тогда как в нейропсихологии, напротив, именно они являются ядром дисциплины.

Нейропсихологические нарушения высших функций человека многообразны и имеют различную мозговую организацию, поэтому они нарушаются специфически. Картины нарушений одних из них характеризуются локальностью, то есть патологическая симптоматика ограничена в них одним из участков мозга, другие являются не локальными (диффузными), то есть распространяются на большие мозговые площади. На структуру обоих видов нарушений влияет то, что они организованы по принципу динамической локализации (И. П. Павлов, И. М. Сеченов, А. А. Ухтомский, П. К. Анохин и др.). Согласно ему они системно связаны друг с другом и поэтому в случае повреждения вступают в сложные компенсаторные отношения. Возникающие функциональные перестройки делают картины расстройств сложными, многозначными. К тому же это объясняет случаи несовпадения инструментальных данных о локализации очага поражения с ожидаемой клинической картиной его последствий.

Нарушения неречевых высших функций человека составляют содержание соответствующего раздела нейропсихологии. Они хорошо изучены, особенно у взрослых больных (А. Р. Лурия, Е. Д. Хомская, Л. С. Цветкова и др.). Описаны клиника, этиология и патогенез (мозговые механизмы) различных нейропсихологических расстройств.

Наименее освещенной в нейропсихологии является патология нарушений развития у детей. Среди работ, посвященных непосредственно этой проблеме в прошлом, можно назвать лишь единичные (А. Р. Лурия, Э. С. Симерницкая). В трудах А. Р. Лурия содержатся в основном глобальные теоретические положения, составляющие методологическую базу для более конкретных исследований. Э. С. Симерницкой предложена методика нейропсихологического обследования детей, предназначенная в основном для врачей-неврологов. Однако она представляет интерес и для специалистов других профилей. В большинстве же публикаций описываются отдельные патологические проявления (симптомы) агнозий и апраксий у детей, но не раскрываются вызывающие их мозговые механизмы.

Нарушения речи изучаются в нейропсихологии также под нейролингвистическим углом зрения. Если учесть, что объектом рассмотрения при патологии речи является именно речевая деятельность, то есть явление, относящееся к лингвистике, то становится понятным, что нарушения речи рассматриваются в рамках нейролингвистики. Она базируется на достижениях нейропсихологии и вносит свой собственный вклад, основанный на привлечении теоретических и практических знаний в области лингвистики.

Нейролингвистическое изучение речевой функции было начато еще английским неврологом Генри Хэдом, который с нейролингвистической позиции рассмотрел такой вид патологии речи, как афазия (потеря речи у взрослых) и ее формы. Этот ракурс изучения речевых расстройств отличался от господствовавшего в то время неврологического (П. Брока, К. Вернике, Л. Лихтгейм, К. Липман, Р. Мари и др.). Новаторство Г. Хэда состояло в том, что он считал нарушения речи прямым следствием поражения самого высокого уровня мозга – символического. Исследователи, продолжившие начинание английского ученого (Р. Якобсон, М. Халле; А. Р. Лурия; Е. Н. Винарская, Т. В. Ахутина, Т. Б. Глезерман, Т. Г. Визель и др.), доказали важность и продуктивность нейролингвистической концепции афазии и других нарушений речи. В современной нейролингвистике можно выделить два основных направления. В рамках первого, открытого Р. Якобсоном и М. Халле, говорится о двух основных видах нарушения языка. Первый связывается с нарушением парадигматических языковых операций, реализуемых «задним» мозгом, и состоит в трудностях выбора слова из словесных парадигм. Второй вид нарушения языка заключается в нарушении синтагматической деятельности. Она реализуется «передним» мозгом и состоит в объединении слов по смежности (в словосочетания). Такой подход А. Р. Лурия оценил как весьма продуктивный. Однако впоследствии он не получил широкого распространения. Второе направление (в настоящее время более активно разрабатываемое) нейролингвистических исследований охватывает поднятый Г. Хэдом вопрос об уровнях мозговой организации речи.

Оба эти направления нейролингвистических исследований открывают новые пути к изучению речевой функции и ее расстройств.

Важное значение для понимания нейропсихологических нарушений высших психических функций имеет теория функциональных систем П. К. Анохина, в частности, понятие «акцептора действия», предназначенного для сличения ожидаемого (планируемого) результата какого-либо действия с реальным. Его нарушение не позволяет осуществлять такой контроль.

Виды нарушений когнитивных функций подчиняются их объективной иерархии, а также особенностям их мозговой организации. При этом важно учитывать, что она имеет существенные различия у детей и взрослых. С позиции современных нейронаук различные параметры развития детей определяются состоянием проводниковых систем их мозга. Выясняется, что именно неполноценность таковых играет ведущую роль в возникновении многих видов дизонтогений, причем различных в разные возрастные периоды. Этим объясняется то, что нарушения когнитивного развития детей характеризуются значительным индивидуальным разбросом. По этим же причинам вопросы топической диагностики нейропсихологических нарушений у детей чрезвычайно проблемны, в отличие от мозговых механизмов нарушений высших психических функций у взрослых.

Таким образом, расстройства одних мозговых функций обусловлены неполноценностью иннервации мышц исполнительных органов со стороны центральной нервной системы. Другие нарушения вызваны недостаточной активацией коры мозга из-за ослабления процессов нейродинамики. Третьи, наиболее сложные, вытекают непосредственно из повреждения структур коры мозга и делятся на те, которые обусловлены неполноценностью: а) проводниковых связей (преимущественно у детей); б) самих мозговых зон различной функциональной специализации. В свою очередь корковые области и проводниковые связи между отдельными зонами коры делятся на те, которые относятся к уровню гнозиса и праксиса (вторичные поля коры), и те, которые обусловлены неполноценностью функционирования символического (языкового) уровня (третичные поля коры).

Наиболее крупная дифференциация нарушений когнитивных функций представлена их делением на гностико-праксические и символические. Гностико-праксические представлены различными видами агнозий и апраксий, а символические – нарушениями неречевых когнитивных функций (мышления, памяти, внимания, эмоций и воли), а также речевой функции на ее языковом уровне.

Глава 2. Агнозия и ее виды

Агнозии – это нарушения узнавания стимулов, относящихся к той или иной модальности.

Лица с агностическими симптомами видят предметы, осязают их, слышат звуки, но не могут