Жизнь и смерть. Самые важные вопросы детской литературы - Ольга Борисовна Бухина Страница 9

Сначала они брали у Леса немного и все, что было взято, возвращали быстро и сполна. Затем жадность возобладала – теперь люди брали у леса столько, сколько могли унести[44].

Вместо леса вырос город – дома и фабрики, – и город этот задыхается от отсутствия чистого воздуха. Страшная гроза смывает город с лица земли, остается лишь одно маленькое дерево. Проходит время – и на месте города снова зеленеет лес. Книга проводит читателя через две трагические смерти – смерть леса от рук человека и смерть целого города. Вторая смерть – результат действий самого человека, в ней некого винить, кроме самих себя. Но при этом книга обещает, что жизнь не останавливается. И не может остановиться.

Глава 7

Архетипические истории

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Первое послание к Коринфянам апостола Павла, глава 13, стихи 4–7[45]

О смерти и о любви часто говорится в форме притчи – так легче о многом рассказать не только детям, но и взрослым. О жертвенной любви, той, что сильнее смерти, но почему-то всегда именно смертью и заканчивается, писали поэты всех времен еще с глубокой древности. Правда, эта тема не так уж часто попадает в детскую литературу, поскольку считается слишком трагичной для юного читателя. Конечно, каждый подросток знакомится с такой любовью, читая как шекспировских «Ромео и Джульетту», так и какой-нибудь душераздирающий роман о вампирах[46]. Малыши, однако, чаще всего остаются вне круга подобного чтения, но из каждого правила есть исключения, и существуют книги, которые у всех на слуху, о которых почти невозможно не знать.

Когда Антуан де Сент-Экзюпери писал своего «Маленького принца» (1943), он, по его словам, обращался к детям, но адресатами этой универсальной сказки-причти стали читатели всех возрастов и стран. Книга все же осталась детской – ее можно читать вслух даже тем, кто еще плохо читает сам. Со слуха, прочитанная вместе со взрослым, она лучше воспринимается и лучше понимается. Иначе становится уж очень страшно. Тема смерти появляется в «Маленьком принце» с самого начала – с образа удава, проглотившего слона, – единственного рисунка, который удавался автору-герою до того, как он повстречал маленького путешественника, научившего его рисовать и барашков, и намордники для них. Да и реальные обстоятельства в книге весьма пугающие – летчик совершает вынужденную посадку в Сахаре; он либо сумеет починить самолет, либо погибнет. Воды у него осталось всего на неделю. Маленький принц, неожиданно появляющийся в самом сердце пустыни Сахара, олицетворяет для летчика надежду, помогает ему выжить, хотя и постоянно отвлекает его разговорами от важного и серьезного дела – починки самолета. Маленький принц вообще не слишком уважает серьезные дела и серьезных людей, разных малоприятных взрослых – короля, честолюбца, пьяницу, делового человека, фонарщика, географа, – с которыми принцу-ребенку довелось повстречаться за время его путешествия.

И все-таки смерть грозит не летчику. Не всякий читающий (или слушающий) эту книгу ребенок сразу поймет, что случившееся с Принцем в конце этой истории, его последняя встреча с маленькой желтой змейкой – это и есть смерть. И автор подтверждает, что читатель совершенно прав – поскольку это не только смерть, но и обещание новой жизни, возможность возвращения на маленькую планетку, к капризной, переменчивой, единственной и неповторимой Розе. Летчик свидетельствует: «Когда рассвело, я не нашел на песке его тела»[47]. Значит, Маленький принц вернулся домой.

Конечно, эта история – сказка и поэтому не должна подчиняться строгим законам логики; в ней свой закон: любовь и смерть неразделимы. Летчику удается починить самолет и вернуться домой, но грусть разлуки его не покидает. Он все время вспоминает своего маленького друга, который помог ему не потерять надежду. Взрослому читателю книга напоминает еще и о трагической судьбе самого автора-летчика, без вести пропавшего вместе со своим самолетом во время разведывательного полета всего лишь год спустя после публикации книги, сразу ставшей знаменитой.

По своей трагической глубине история жертвенной любви Маленького принца к Розе перекликается с другой, не менее известной историей, рассказанной и нарисованной Шелом Сильверстайном в книге «Щедрое дерево» (1964). В начале картина идиллическая – мальчик играет под яблоней, забирается на ветки, ест яблоки, а потом спит в тени дерева. Оба – дерево и мальчик – счастливы. Яблоня готова пожертвовать всем ради любви к мальчику, который снова и снова полными руками забирает то, что ему так щедро дается, оставляя дерево без яблок, без веток, без ствола. Яблоня не умирает: оставшийся от нее старый пень жив и снова дает мальчику – теперь уже усталому старику – то, что ему нужнее всего: возможность посидеть и отдохнуть. И вместе подождать неминуемой смерти. Как и в «Маленьком принце», щедрость любящего становится условием любви. Любящий не требует, но предлагает – и, скорее всего, платит за любовь смертью.

Глава 8

Смерть и печаль

Когда Бруно плакал, его утешали взрослые. А кто утешает взрослых, когда они плачут?

Амели Фрид.

А дедушка в костюме?

Исчезновение Маленького Принца или гибель Щедрого дерева – смерти символические. Но какая же смерть является настоящей трагедией в детской книге? Конечно же, смерть обычного ребенка, того, кто похож на самого читателя. Какими бы словами эта смерть ни была описана, читать такие книги невероятно трудно. В девятнадцатом веке их было немало, как в западной традиции, так и в русской. Часто болезнь, страдание и смерть описывались во всех подробностях, как, например, угасание маленькой Маруси в рассказе Владимира Короленко «В дурном обществе» (1885), который в обработке для детского чтения был издан под названием «Дети подземелья». Свидетели такого события всегда потрясены, оно полностью изменяет их картину мира, и они становятся луч ше, чище. К такой смерти готовятся загодя, она не приходит неожиданно. Долгая болезнь, медленное угасание подготавливает и саму «жертву», и тех, кто ее окружает, к роковому исходу. Это «прирученная», «нормальная» смерть по Арьесу.

В каком-то смысле это романтическая смерть: подобным образом во взрослой литературе девятнадцатого