Борис Захава - Мастерство Актера и Режиссера Страница 60

Итак, мы рассмотрели черты внешней характерности, не зависящие от внутренней жизни человека — связанные с анатомическим строением тела, с физиологическими особенностями, обусловленные возрастом человека, его профессией, национальными и местными особенностями. Эти черты не только могут, но и должны служить предметом домашней (внерепетиционной) работы актера. Работа над ними подчиняется закону: от внешнего к внутреннему.

Как практически осуществлять эту работу?

Допустим, вам нужно овладеть внешней характерностью очень тучного человека. Вы спокойно сидите в кресле. Расставьте пошире ноги и наметьте мысленно границы вашего огромного живота. Попробуйте теперь, не теряя ощущения этих границ, положить ногу на ногу так, как вы это делаете обычно. Нельзя? Не выходит? Тогда попробуйте положить одну ногу на другую так, чтобы щиколотка одной пришлась на колено другой. Что, соскальзывает? А вы придержите ногу руками. Трудно? Устали? Попробуйте теперь встать с кресла. Если вы попытаетесь сделать это так, как делаете обычно, живот перевесит и вы упадете вперед.

Нужно сначала вздернуть живот. Для этого обопритесь руками о подлокотники и, ощущая непомерную тяжесть своего тела, приподнимите эту тушу на руках. Теперь опустите руки и, удерживая равновесие, найдите устойчивое положение на широко расставленных ногах. Чувствуете, что вы проделали огромную физическую работу? В самом деле: рот у вас открылся, вы дышите часто и шумно, а рука невольно протянулась к сердцу, опасаясь, очевидно, за его благополучие. Поняли вы теперь, что значит для толстяка встать с кресла?

Попробуйте таким же образом сесть. Потом поищите походку толстяка, стараясь почувствовать, как "живут" у него в процессе ходьбы ноги, руки, шея, торс, сердце... Если вы ежедневно будете делать такие упражнения, вы постепенно овладеете органикой физического поведения тучного человека.

Так же ищите походку старика, движения горбуна, физическое поведение слепца и т. д. Упражнения, при помощи которых решаются подобные задачи, по существу, ничем не отличаются от известных упражнений первого курса театральной школы на "память физических действий", — их еще называют иногда "беспредметными действиями" или "действиями с пустышкой". Во всех этих упражнениях принцип один: найти правильное физическое поведение в соответствии с вымышленным физическим обстоятельством (у меня в руке молоток, которым я должен вбить гвоздь; я несу ведро, наполненное водой; у меня руки выпачканы вареньем; у меня вместо ноги протез; у меня старчески слабые ноги и т. п.).

Когда в результате изучения жизни и фантазирования о роли уже накоплен известный внутренний материал, а в результате упражнений на овладение физической характерностью органично освоены хотя бы некоторые из них, полезно перейти к домашним этюдам "на образ". В чем же они заключаются?

Например, еще с вечера, ложась спать, актер решает: "Завтра я буду все свои действия до ухода на репетицию выполнять так, как если бы это был не я, а заданный мне образ". И вот, проснувшись, актер совершает все обычные утренние процедуры — встает с постели, умывается, одевается, бреется, причесывается, завтракает — не так, как это свойственно ему самому, а так, как это стал бы делать Фамусов, Городничий, Тузенбах, Незнамов, Отелло...

Значение таких этюдов трудно переоценить. Все, что было достигнуто в результате фантазирования, упражнений на характерность и игры "про себя", соединяется в этих этюдах в единый комплекс. Актер привыкает чувствовать образ как одно целое, нащупывает его зерно, вплотную подводит себя к моменту духовного и физического перевоплощения.

Такие этюды, если их делать ежедневно хотя бы в течение десяти дней, стоят целого месяца репетиционной работы. При этом они удобны тем, что не требуют для себя особого времени: ведь все равно нужно вставать с постели, умываться, завтракать и т. д. А между тем, проделав такой этюд, актер приходит на репетицию подготовленным, восприимчивым, творчески "разогретым", и в результате продуктивность репетиции увеличивается во много раз.

На заключительном этапе работы над ролью немалую пользу приносят упражнения, которые можно назвать "этюдами в жизни". Состоят они в том, что артист, находясь "в образе", пользуется всяким удобным случаем для беседы с кем-либо в реальной жизни. Причем партнер не должен об этом подозревать.

Этим приемом очень любил пользоваться Б. В. Щукин. Мне не раз приходилось наблюдать, как Щукин, войдя в образ, находил для себя какого-нибудь случайного партнера, который его не знал, — вроде чистильщика сапог, продавца, кондуктора и т. д. Так он проверял результаты проделанной работы над образом и укреплял в себе ощущение зерна роли.

Внимательный читатель легко заметит, что творческий процесс получил в этой главе слишком упрощенное, схематическое изображение. Различные формы, приемы и этапы творческой работы описаны в ней почти в полном отрыве друг от друга, тогда как на самом деле творческий процесс протекает гораздо более целостно, сложно и противоречиво: здесь все переплетается, взаимодействует, спорит друг с другом и друг другу помогает. Например, вскрытие подтекста роли может заставить артиста пересмотреть кое-что в уже нафантазированной биографии героя, а этот пересмотр вызовет необходимость в дополнительном изучении материалов самой жизни, которое в свою очередь по-новому осветит многое в авторском тексте.

Недостаточно отражено нами и взаимодействие между домашней работой актера и его работой на репетициях. В реальной практике домашняя работа призвана создавать питательный материал для репетиционной работы, а репетиционная работа — контролировать и направлять домашнюю.

Можно, вероятно, найти и еще немалое количество недочетов. Но что поделаешь — уж очень трудно запечатлеть в словах, определениях и формулах столь сложный процесс, каким является художественное творчество. Все здесь до такой степени тонко и непостоянно, что очень трудно схватить и заковать в слова это прихотливо изменяющееся непрерывное движение. Поневоле приходится упрощать.

Но я надеюсь, что читатели, исходя из своей творческой практики, сами внесут необходимые поправки и дополнения и смогут, таким образом, извлечь пользу из тех методических указаний и советов, которые содержатся в этой главе.

Часть 2. Мастерство режиссера

Глава первая. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ СОВРЕМЕННОЙ РЕЖИССУРЫ

Режиссерское искусство заключается в творческой организации всех элементов спектакля с целью создания единого, гармонически целостного художественного произведения. Этой цели режиссер достигает на основе своего творческого замысла, осуществляя руководство творческой деятельностью всех участников коллективной работы над сценическим воплощением пьесы.

Режиссерское искусство в таком его понимании сформировалось сравнительно недавно. Лишь на рубеже XIX и XX столетий в историю мирового театра начали входить имена выдающихся режиссеров: Кронека и Рейнгардта в Германии, Антуана во Франции, Крэга в Англии, Ленского в России. До этого функции режиссера носили не столько художественно-творческий, сколько административно-технический характер и мало отличались от обязанностей нынешнего помощника режиссера. Творческие же функции брал на себя (обычно явочным порядком) кто-нибудь из наиболее авторитетных участников общей работы; автор пьесы, первый актер, художник, антрепренер. Но при такой случайной, "неофициальной" режиссуре разнобой между отдельными элементами спектакля в той или иной степени оказывался неизбежным. Это же происходило и в тех случаях, когда коллектив, не имея единоличного руководителя, сам пытался добиться творческой организации спектакля путем усилий всех участников.

Раньше с этим по необходимости приходилось мириться, удовлетворяясь самыми незначительными успехами на пути создания спектакля как идейно-художественного единства. Теперь же никто не согласится признать спектакль полноценным произведением искусства, несмотря на отличное исполнение отдельных ролей и великолепные декорации, если этот спектакль будет лишен стилистического единства и общей идейной целеустремленности ("сверхзадачи"). А этого невозможно добиться без режиссера.

Поэтому одновременно с ростом идейно-эстетических требований к спектаклю расширялось и углублялось само понятие режиссерского искусства и роль его в сложном комплексе различных компонентов театра непрерывно возрастала.

Говоря о необходимости добиваться единства всех элементов спектакля, К. С. Станиславский писал: "Эта большая, сплоченная и хорошо вооруженная армия воздействует одновременно общим дружным натиском на целую толпу зрителей театра, заставляя биться сразу, в унисон тысячи человеческих сердец".