Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии - Роза Шотаевна Джарылгасинова Страница 29

Немаловажная роль мыши в доме выражалась в поверьях о свадьбе мышей. В большинстве районов Северного Китая последнюю отмечали в конце праздника фонарей, иногда несколькими днями ранее или даже в 7-8-й день 1-й декады. Обычно в день мышиной свадьбы рано гасили огни и ложились спать, чтобы не мешать мышам и не возбуждать их гнев. У мышиной норки раскладывали угощение для ее обитателей; например, в районе нижнего течения Янцзы рассыпали зерно, в провинции Хунань, где свадьбу мыши отмечали в 16-й день, клали фрукты и земляные орешки[357]. В провинции Хунань дети ударяли по крышке котла и другим металлическим предметам, создавая своего рода звуковое оформление свадьбы. Так же поступали дети в уезде Линьчэн (провинция Хэбэй), где мышиную свадьбу справляли на 12-й день[358]. Впрочем, оказываемые мышам почести не мешали людям желать им погибели. Нередко норку заделывали и читали заклинания против мышей, желая, например, чтобы «из десятка мышей девять ослепли, а десятая попала в лапы коту»[359]. В Маньчжурии мышь чествовали дважды: 5-го числа 1-го месяца отмечали день ее рождения, а 27-го — день ее свадьбы. В отличие от обычая Внутреннего Китая местные жители в обоих случаях зажигали на ночь фонари, жгли сосновые ветви и ставили у мышиной норки выпеченную из муки плошку с горящим маслом[360].

В Южном Китае сохранился обычай в 20-й день 1-го месяца (в Гуандуне и некоторых других районах — на 19-й день) класть на крышу дома лепешку, обвязанную красными нитями, что называлось «залатать небесную прореху». В средневековье этот обряд совершали на 23-й день[361]. Обычай «латать небесную прореху» связывали с легендой о том, как прародительница человеческого рода Нюйва однажды починила с помощью разноцветных камней обвалившийся кусок небосвода. Очевидно, обряд «починки небосвода» был призван обеспечить благополучие и спокойствие в новом году. Одновременно гуандунцы вешали у ворот дома чеснок, который, как верили в Китае, обладал свойством отпугивать злых духов; во многих домах ели мясо, приправленное луком и чесноком[362]. К числу новогодних обрядов можно отнести и совершавшееся в 25-й день 1-го месяца поклонение божествам-покровителям амбаров[363]. Наряду с обычным чествованием богов, которым занимались мужчины, женщины устраивали спиритические сеансы, где в роли оракула выступала «ситная девушка амбара»; последнюю вызывали таким же способом, как и богиню Цзыгу[364].

Рис. 18. Китайский воздушный змей. Бумага. XIX — начала XX в.[365]

Разумеется, Новый год в Китае был временем не только религиозных церемоний, семейных торжеств или обрядовых игр, но и всевозможных массовых увеселений. В сущности, это был единственный в году период всеобщего безделья и праздности. В каждом городе существовали места-праздничные базары, площади перед храмами или просто торговые ряды, — где в дни новогодних празднеств устраивались массовые гулянья. В старом Пекине, например, было три таких места: упоминавшийся выше даосский храм Байюньгуань, храм Дачжунсы, в котором стоял огромный колокол, одна из достопримечательностей города, и улица Люличан — торговый и увеселительный центр столицы. Каждый вечер на этой улице толпились нарядно одетые люди всех возрастов и званий. Чиновников и богачей привлекали сосредоточенные там антикварные и ювелирные лавки, дорогие рестораны, к услугам рядовых горожан были многочисленные закусочные и лавки, в которых торговали предметами домашнего обихода, дешевыми книгами, игрушками, лекарствами и т. д.; здесь же выступали уличные певцы и сказители, предсказывали будущее прорицатели, давали представления театральные труппы, акробаты, силачи, владельцы дрессированных зверей. Наибольшей популярностью пользовались представления с ручными мышами, изображавшими водоносов, и обезьянкой, наряженной чиновником[366].

Постоянным фоном новогодних празднеств, особенно во время празднования Первой ночи, был грохот гонгов, барабанов и трещоток. В этом музыкальном сопровождении праздника выделялись оглушительные удары больших барабанов — «барабанов великого спокойствия» (тайпингу), по всей видимости, потомков тех самых «барабанов ла», которые древние китайцы наделяли магическими свойствами. Любители этого инструмента собирались группами по 10 или 12 человек. Среди них был, так сказать, солист, задававший для остальных ритм. Были и певцы, исполнявшие под аккомпанемент этого необычного ансамбля разные народные песенки, чаще всего какие-нибудь шуточные куплеты, напоминавшие наши частушки, вроде:

На высокой-высокой горе стоит конопля.

Взобрались на нее два паука.

Один паук захотел выпить вина,

Другой паук захотел выпить чаю и т. д.[367].

Что касается китайских детей, то их традиционными новогодними развлечениями были игры в волан и запуски воздушных змеев, чем охотно занимались и взрослые. Воздушные змеи, или, как их называли в Китае, «бумажные коршуны», были известны в этой стране с древности и настолько прочно вошли в быт древних китайцев, что их могли использовать для пересылки писем из осажденного города. Делали змеев с большой фантазией, придавая им облик всевозможных реальных и мифических существ, ярко и причудливо раскрашенных. Наибольшей популярностью пользовались змеи в виде птиц и насекомых, «гражданского» или «военного» чиновника, разного рода божеств и даже «счастливых» иероглифов. В XIX в. вошли в моду стилизованные фигуры иностранцев, в нашем столетии — самолеты и другие атрибуты современной цивилизации.

Обычай пускать воздушных змеев, несомненно, имел черты магического обряда, о чем свидетельствует его дожившее до нашего времени название: «отбрасывать беду». Воздушный змей, таким образом, символизировал вредоносные силы, от которых следовало очиститься в Новый год. Недаром, пуская змея, старались, чтобы тот взлетел как можно выше, а если змей падал на дом, это считалось, особенно в Южном Китае, плохой приметой. Прежде в Северо-Западном Китае жители деревень сообща делали большого змея, относили его на гору, пускали по ветру и затем перерезали веревку, чтобы он улетел подальше[368].

На Севере существовал обычай во время новогодних праздников выпускать на волю голубей, которых держали дома в клетках. Этот обычай напоминает обряд «освобождения живности» (фан шэн), когда купленных заранее рыб или черепах выпускали в воду. Так поступали и в новогодний период, в частности в день поклонения божествам звезд. Обряд «освобождения живности» пропагандировали и буддисты и даосы, однако обычай освобождать голубей связывали в народе с именем Лю Бана, основателя династии Хань (конец III в. до н. э.). Согласно древнему преданию, голуби однажды спасли Лю Бану жизнь, и тот, став императором, в благодарность за оказанную ему услугу в 1-м месяце года выпускал голубей на волю[369].

Наконец, в дни празднования Нового года излюбленным развлечением китайцев всех званий и возрастов,