Виталий Горбач - Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве Страница 80

Не в восторге от почти стопроцентного обновления своей армии был и генерал С. К. Горюнов, так как поступившие в подчинение соединения имели большой некомплект материальной части. Судя по мемуарам начальника оперативного отдела армии С. Н. Гречко, прибывавшие на доклад к командующему прославленные командиры корпусов имели весьма утомленный вид. Рассказав командующему о состоянии и боевом опыте своих соединений, они дружно, один за другим, высказывали одну и ту же просьбу — пополнить потрепанные в боях полки материальной частью. Так, в 1-м шак не хватало не менее 60 самолетов Ил-2, в 1-м бак — около 40 «пешек». Но больше всех нуждался в пополнении 4-й иак, командир которого, И. Д. Подгорный, запросил у командующего 70 «лавочкиных» и 20 пилотов[294].

Все же надо признать, что генерал С. К. Горюнов получил больше «плюсов» с прибытием в состав его армии новых корпусов. Рост боевого мастерства пилотов ударной авиации, в особенности экипажей 1-го бак, был виден, что называется, невооруженным глазом. Командование корпуса настойчиво внедряло в практику боевой работы нанесение бомбовых ударов с пикирования. Из 137 экипажей, имевшихся к началу операции, уже 56 (около 40 %) освоило этот вид боевой работы. 50 экипажей могло действовать в сложных метеоусловиях[295]. Напомним еще раз, что в июле эти показатели были не столь высоки. Например, в 1-й гв. бад, по состоянию на начало июля, с пикирования могло работать 28 экипажей, а в плохих метеоусловиях — всего 20. В лучшую сторону от 10-го иак отличался наличием сильного летного состава и 4-й иак — будущая «кузница» известных советских асов.

Перед началом операции командующие армиями отдали распоряжения с наставлениями о порядке действий авиации в предстоящих боях, а также вопросах управления. Во 2-й воздушной армии был проведен также ряд радиоучений с задачей усовершенствования вопросов управления, а также проведен инструктаж с командирами корпусов и дивизий с задачей, как сказано в документах армии, «установить единые взгляды на использование каждого вида авиации и на единство управления»[296]. В частности, для улучшения наведения истребителей в 10-й иак из армейских запасов были переданы к уже имеющейся две радиостанции. В отличие от июля, теперь большинство КП корпусов и дивизий располагалось в непосредственной близости от линии фронта — всего в 2–3 километрах.

Командующий 5-й воздушной армией также дал аналогичные указания, подчеркнув, что вызов авиации со стороны наземного командования может производиться без предупреждений. В целях повышения оперативности использования авиации по армии был отдан приказ о выделении по одному полку от каждой дивизии для нахождения в состоянии постоянной готовности к выполнению приказов наземного командования. Особо обращалось внимание на необходимость изучения с летным составом района предстоящих боев, а также характерных целей в полосе наступления.

Силы 2-й и 5-й воздушных армий непосредственно перед наступлением были равны, составляя соответственно 753 и 769 самолетов. Во многом этого удалось достичь поставками новой техники с заводов, а также отремонтированной из мастерских. Например, 8-я гв. иад пополнилась за период с 31 июля по 2 августа 44 истребителями Ла-5, а 302-я иад 5-й воздушной армии получила 51 истребитель Лавочкина. Кроме того, 34 Ил-2 было передано 1-му шак. Значительные «вливания» матчасти получили и другие соединения. Особо отметим усиление ночной бомбардировочной авиации 2-й воздушной армии. Число самолетов в 208-й нбад, хронически страдавшей в июле от недостатка матчасти, было увеличено в августе в среднем до 80 У-2 и Р-5. Для повышения эффективности действий легкомоторных бомбардировщиков в ближнем тылу (на расстоянии 2–3 километров от переднего края) была организована система целеуказания, состоявшая из прожекторов и сигнальных факелов. В отличие от армии С. А. Красовского, объединение генерала С. К. Горюнова в своем составе ночной бомбардировочной дивизии не имело. Только в самом конце наступательной операции 22–23 августа в ее состав влилась 312-я нбад, имевшая в своем составе 392-й, 930-й и 992-й нбап.

Подводя итог, укажем, что в районе Харькова советское командование сосредоточило свыше 1500 боевых самолетов фронтовой авиации. По оценкам штабов обеих армий, численность авиационной группировки противника колебалась в пределах от 430 до 590 самолетов. Полеты самолетов-разведчиков зафиксировали скопление немецкой авиации на аэродромах Миргород, Полтава, Конотоп и Лебедин. Дополняя эти данные, подразделения радиоразведки сообщали о сосредоточении в полосе будущего наступления Воронежского и Степного фронтов эскадр JG3, JG52, StG3, StG77, KG3 и KG27. Опуская 3-ю эскадру пикировщиков, действовавшую севернее Орла, нельзя не заметить, что данные разведчиков были весьма точными. В пределах погрешности находилась и количественная оценка авиации противника, особенно учитывая тот факт, что немецкое командование часто практиковало переброску своих авиационных соединений с одного участка Восточного фронта на другой. Как мы увидим в дальнейшем, со второй половины августа численный состав 4-го воздушного флота начнет неуклонно возрастать за счет переброски сюда групп из 6-го воздушного флота.

Рассмотрим тыловое обеспечение обеих воздушных армий перед наступлением. Решение о передаче соединений из одной армии в другую вызвало большую неразбериху в тыловых службах. Доклад штаба 5-й воздушной армии свидетельствует, что по плану перебазирования воздушные армии должны были поменяться только летными частями, которые оставались на своих аэродромах. Лишь тыловые части 2-й воздушной армии, убывая к новому месту дислокации, сменялись тыловиками 5-й. В связи со столь необычной обстановкой штаб ВВС Красной Армии издал приказ, согласно которому тылы 2-й воздушной армии, убывая на новое место, оставляли все запасы на местах. Но, как показала практика, тыловики армии С. А. Красовского уносили с собой все. Штаб 5-й воздушной армии, освещая данный период, отмечал: «К моменту начала подготовки к операции тыловые части 5 ВА находились в процессе перебазирования на новые аэродромы (2-й ВА), где базировались и вели боевую работу летные части, обслуживаемые тылами 2 ВА. С приходом тылов 5 ВА тылы 2 ВА должны были уходить, а летные части оставались. Несмотря на директиву Штаба ВВС КА, что сменяемые тылы 2 ВА, уходя с аэродромов, оставляют все запасы ГСМ, боеприпасов и крупную бензотару, тылы уходили, забирая с собой все, вплоть до кухонных котлов, чем создавались большие трудности в обеспечении боевой работы частей»[297].

Говоря об объективных трудностях службы тыла 2-й воздушной армии, необходимо отметить, что одной из основных проблем в обеспечении боевой работы являлся большой некомплект автотранспорта. По данным штаба армии, он доходил до 55 %. Имевшиеся на ходу автомобили были крайне изношены и требовали постоянного ремонта. Дело еще более усугублялось неразвитостью железнодорожной сети в полосе 2-й воздушной армии, что снова перекладывало большую нагрузку на плечи автомобилистов.

Проблемы с транспортом «тянули за собой» проблемы с обеспечением частей. Потребность в ГСМ и боеприпасах на операцию определялась из расчета 15 боекомплектов и 15 заправок. Однако созданных в полках запасов было явно недостаточно из-за задержки с поставками. В итоге наступательная операция началась при недостатке отдельных видов боеприпасов и горючего. Так, например, ГСМ имелось около 60 %, запас авиабомб АО-25, АО-2,5, а также снарядов РС-82 и ШВАК составлял в среднем 55–65 %. Все эти недостатки сказались уже в ходе боевых действий. Например, штаб 202-й бад отмечал, что БАО не всегда имели возможность вовремя обеспечить полки дивизии ГСМ и боеприпасами, а также отмечали недостаток технических средств. Это в свою очередь задерживало вылет бомбардировщиков на боевые задания, в особенности когда дивизия совершала массированные удары по противнику.

Сложности тыловых служб 5-й воздушной армии в основном касались вопросов проработки и планирования обеспечения боевой работы в ходе наступления. В частности, в плане на операцию не было указано время сосредоточения запланированных запасов по точкам и не были решены вопросы переадресовки автотранспорта. Кроме того, не предусматривалось выделение резервных БАО, что также отрицательно сказалось на обеспечении боевых действий.

Фактором, существенно снижавшим на первых порах эффективность работы тыла 5-й воздушной армии, было отсутствие радиосвязи между штабом воздушной армии с РАБ и БАО. Пользоваться радио запретил в своем приказе начальник штаба армии генерал-майор С. П. Синяков. В результате для передачи приказов и распоряжений некоторое время использовались машины и самолеты, пока приказ нового начальника штаба, генерал-майора Н. Г. Селезнева, не отменил распоряжение своего предшественника.