Империя порока. Блудницы, проститутки и содержанки в царской России - Ника Марш Страница 8

До сих пор до конца непонятно, что стало с первым мужем Скавронской. По одной версии, он пропал без вести задолго до Петра I. По другой – просто находился в расположении своих войск и впоследствии даже заявил о себе. Государь тоже пребывал в неопределенном состоянии. Он отправил в монастырь законную венчанную жену, царицу Евдокию, хотя та ни в чем перед ним не провинилась. Вдобавок она была матерью его сына.

Ситуация выглядела несколько странно. Петр стремился быть похожим на европейских государей, вводил в России западные порядки и перенимал буквально все: от законов до платья. И в то же самое время, вел себя совершенно не так, как короли, с которыми он встречался во время вояжа. Французские правители Людовик XIV и Людовик XV заводили любовниц, причем совершенно открыто (это называлось фаворитизмом), но их жены оставались при дворе и сохраняли высокий статус. Более поздний современник Петра, король Англии Георг I, заточил в Альденском замке жену, но прежде он поймал ее на любовной связи с графом фон Кеннигсмарком. И ни один из упомянутых государей не снизошел до отношений с женщиной-простолюдинкой. А Петр не только приблизил к себе Марту Скавронскую, но еще и прижил с ней детей, женился на любовнице и сделал ее императрицей. Только византийские императоры могли себе позволить выкинуть подобное «коленце».

Марта, конечно же, не была проституткой в классическом понимании этого слова. Она не торговала собой, хотя получала определенные выгоды от отношений сначала с Меншиковым, а потом и с государем. И все же ей несказанно повезло. Сотни женщин, которые следовали за полками, перевязывали раны, кормили солдат и дарили им свою ласку, даже на миллиметр не приближались к положению, которое сумела приобрести Скавронская.

Маркитантки занимались мелкой торговлей и попутно оказывали разные услуги. В XV столетии за армией французского короля Карла VIII тянулся столь длинный обоз, что число идущих за государем людей увеличилось едва ли не вдвое. И войско Карла столкнулось с проблемой, которую позже узнали и в других частях Европы, – солдаты стали умирать. Причем десятками. Их косили болезни, моментально распространявшиеся по лагерю.

Петр I тоже понимал, что женщина в действующей армии может представлять угрозу как раз по этой причине. В 1716 году он жестко запретил проституцию в полках. Помнится, античный Сципион подобным образом изгнал две тысячи проституток из армии…

Петр еще и потребовал, чтобы заболевших «французской хворью» немедленно лечили. Причем за их же собственный счет! Что за болезнь имелась в виду? Так элегантно называли сифилис. Любопытно, что французы прозвали заразу «неаполитанской болезнью», поскольку масштабно познакомились с нею впервые как раз в эпоху Итальянских, а точнее Неаполитанских, кампаний государя.

Сифилис появился в России не при Петре, и это абсолютно точно. Считается, что его завезли приблизительно в 1499 году со стороны Польши и Литвы (так что и называли иногда «польской хворью»). Распространение оказалось очень быстрым по той простой причине, что медикаментов, способных оперативно помочь, еще не существовало. Да и знаний рядовому обывателю о болезни явно не хватало. Но постепенно сведения о методах борьбы собирались, накапливались. Европа применяла против венерического сифилиса ртуть – оттого-то в останках людей XVI–XVII веков так часто находят это вещество, причем в объемах, которые современного человека привели бы в ужас. Ртуть была известна с давних времен как чудодейственное средство. В Баопу-цзы – даосском трактате 317 года – говорится, что снадобье из киновари и меда позволяет вырасти новым зубам на месте выпавших! И вообще, употреблять ее – едва ли не прямой путь к бессмертию!

Болезнь представляла собой поистине страшное явление:

«На следующий день, гуляя, он встретил нищего, покрытого гнойными язвами, с потускневшими глазами, искривленным ртом, провалившимся носом, гнилыми зубами, глухим голосом, измученного жестокими приступами кашля, во время которых он каждый раз выплевывал по зубу»[21].

Страшным было и то, что болезнь передавалась по наследству. Младенец в утробе матери мог заразиться от нее недугом и медленно угасать на протяжении всей своей короткой жизни. Врожденным сифилисом страдал, например, французский писатель Ги де Мопассан. Кстати, в его произведениях эта тема – конечно же! – тоже представлена. Достаточно вспомнить «Койку № 29» о молодой женщине, которая гордится тем, что заразила и погубила множество солдат-пруссаков…

Прекрасно понимая, какую угрозу таит в себе болезнь, на Руси начали планомерно бороться с сифилисом в XVII веке. В 1667–1679 годах Аптекарскому приказу назначалось осматривать лиц с «прилипчивыми болезнями». Отчеты об осмотрах можно прочесть и теперь:

«Фрянки по всему телу… и болезнь лечить у него можно… а как вылечится, ему государеву службу служить можно»[22]. Такую характеристику дали лекари стряпчему Ступонину, трудившемуся в царском дворце. А вот осмотр князя Ивана Барятинского в 1679 году показал, что болен дворянин уже изрядно и работу ему придется оставить.

Дело в том, что сифилис не только менял внешний облик человека, но и сказывался на его умственных способностях. Современные ученые уже знают, что после пяти лет заражения может развиться ранний сифилис нервной системы. Затем формируется нейросифилис. Больные с таким диагнозом отличаются повышенной импульсивностью, тревожностью, у них может возникать мания преследования, меняется самооценка, а приступы агрессии чередуются с крайней апатией. Есть версия, что истинной причиной смерти Владимира Ильича Ленина стал как раз прогрессирующий нейросифилис. И заражение вполне могло произойти бытовым путем в то время, когда вождь пролетариата жил в Самаре. Уровень распространенности болезни и тогда, и потом был весьма высоким…

Так что предупредить распространение заразы во все времена было задачей номер один. И Петр, как никто другой, понимал, что в условиях городской среды, при высокой плотности населения, сифилис может стать грандиозной проблемой. Поэтому с проституцией начали бороться в первую очередь ради здоровья русских людей. А вовсе не из-за чопорности или высокомерного отрицания проблемы.

Проститутки становились огромной сложностью для большинства крупных европейских городов. В XVIII веке в столице австрийской империи их число доходило до 10 тысяч. Еще больше – в Париже и в Лондоне. Но именно Вена сделала самый большой шаг для борьбы с ними – женщин «недостойного» поведения выслеживали с такой тщательностью, что в скором времени любая дама могла попасть под подозрение, если ходила по улицам одна. Суровая императрица Мария-Терезия считала, что праздно «шататься» без дела могут только с единственной целью – подыскивая для себя клиентов. А нравственность правительница Австрии ставила очень высоко. У нее были на то причины.

Дело в том, что император Франц, с которым Марию-Терезию соединили брачными узами, вовсе не отличался кристальной честностью перед правящей женой. Рожденный герцогом Лотарингским, он приобрел высокий титул через жену. Именно Мария-Терезия «унаследовала» империю от отца. Но, поскольку консервативные круги искренне считали, что женщина не способна управлять, вопрос о браке престолонаследницы был решен. В XIX столетии под таким же нажимом выйдет замуж за принца Альберта молодая королева Виктория. Правда, тот не именовался королем и навеки остался принцем-консортом. А вот Франц надел императорскую корону.

Мария-Терезия горячо любила мужа, а вот он заметно охладел к ней после рождения многочисленных детей (всего их было шестнадцать). В 1755 году в свите императрицы появилась хорошенькая новая фрейлина, графиня Вильгельмина фон Нейпперг. Миловидная блондинка с голубыми глазами была на тридцать лет моложе Франца I и сразу привлекла его внимание. Завязался роман, который продолжился даже после замужества графини. А ведь императрица намеренно выдала замуж фрейлину в надежде, что супруг сумеет оказать на нее влияние!

Однако Вильгельмина поддерживала отношения с Францем вплоть до его смерти в 1765 году. Действовать им приходилось осторожно, ведь уже в 1752 году в Австрии работала «комиссия целомудрия».

Это особое подразделение по выявлению прелюбодеев создавалось с одной целью – изменить облик города, лишить его репутации европейского вертепа. Пятьсот комиссаров наделялись исключительной властью – они имели право врываться в дома, трактиры, гостиницы, если им казалось,