Держава Сасанидов. 224-652 годы - Михаил Юрьевич Мочалов Страница 8

главного квартирмейстера Валериана и одного из участников его незадачливой кампании против персов. Тем временем префект претория Каллист по прозвищу Баллиста подошел с отрядом кораблей к Помпейополю, осажденному персами, и разбил их. Несколько тысяч персидских воинов нашли здесь свою смерть. После этого Шапур I начал отступление. Римлянам, дабы они не преследовали его, шахиншах уплатил огромную сумму золотом — тем самым золотом, которое успел захватить в ходе похода. Он направился к Евфрату{36}, но при переправе персидские войска были атакованы армией Публия Септимия Одената. Это было первое столкновение Сасанидов с пальмирским войском. Отягощенные награбленным добром и пленными, персы лишились подвижности, своего главного козыря, и были разбиты.

А ведь Пальмира могла бы быть союзницей Ктесифона. Город получил привилегии еще при великих императорах Адриане и Септимии Севере. К середине III века в нем главенствовало знатное семейство Гайранидов, к которому и принадлежал Оденат. Но походы персов поставили под угрозу благоденствие пальмирской торговли и экономики. Правящие круги города, включая Одената, продолжали служить ослабевшему Риму, но уже подумывали о смене патрона. Они даже отправили к персам посольство с дарами в надежде, что те не выставят слишком большую цену за свое покровительство. Может, персы будут не так уж требовательны взамен на свое покровительство? Но, как утверждает византийский историк Петр Патрикий, шах Шапур велел выкинуть дары в реку и потребовал от жителей города безусловного подчинения. В результате Пальмира сохранила союз с Римом и стала врагом персов. После вступления в войну с Шапуром пальмирцы сделали еще один выбор — Оденат помог Галлиену разбить восставшего Каллиста — того самого, что недавно нанес первый удар непобедимому «царю царей».

В 262 году персы еще раз почувствовали на себе силу пальмирцев. Получив от Галлиена полномочия главнокомандующего римскими войсками в восточной части империи, Оденат собрал свою проверенную армию, усилил ее имперскими контингентами и вернул Риму провинции Азию и Сирию, а затем обрушился на персидскую Месопотамию. Его усилиями была освобождена Эдесса, отвоеваны Нисибис и Карры. В сражении у Ктесифона персы были разбиты наголову. Сама сасанидская столица устояла, но Оденат сжег ее предместья{37}. Благодарный Галлиен даровал пальмирскому владетелю титул императора.

В 267 году Оденат совершил еще один рейд во владения Сасанидов, и снова успешно. Персидские воины со стен Ктесифона с тревогой наблюдали, как у них на виду сгущаются войска опасного противника. Персов спасло то, что Оденат вынужден был переменить планы и отправиться против «скифов» в Малую Азию, где стал жертвой своего родственника Меония. Направлял ли кто-нибудь руку убийцы? Версия о причастности римлян, убоявшихся усиления Одената, выглядит слишком спорной. Более, чем римлянам, смерть Одената была нужна Шапуру, но опять же, за отсутствием доказательств, этому предположению суждено оставаться лишь нашей догадкой.

Как бы то ни было, Шапур лишился всех территориальных приобретений и под конец своих дней испытал позор тяжкого поражения.

Манихеи

Среди многочисленного окружения, сопровождавшего Шапура в его военных походах, можно было видеть Мани — пророка и основателя религии манихейства. Рожденный в Ктесифоне, он с подачи отца подвизался в некой секте, но затем покинул ее и в 240 году основал свое религиозное течение, которому суждено было распространиться в раннем Средневековье от ромейских земель до уйгурских лесов, до Индии и Китая{38}. В первой половине сороковых он, начав миссионерскую деятельность, посещает Мидию и город Ганзак, затем отправляется в Индию. В этот период он, похоже, обратил в свою веру Пероза, брата Шапура. Пероз, в свою очередь, поспособствовал встрече Мани с Шапуром, который недавно взошел на престол.

Знаменательная встреча состоялась в 243 году. Несмотря на молодость — ему было 26 лет, — Мани уже получил известность среди персидской знати, и у него было немало сторонников. Шапур, хотя происходил из жреческого рода, служившего Анахит и почитавшего прочих зороастрийских богов, тем не менее заинтересовался манихейством и приблизил к себе пророка. Впоследствии многие годы Мани провел вблизи шахиншаха и неоднократно сопровождал его в военных кампаниях{39}. За пределы Сасанидской империи он больше не выезжал, миссионерскую деятельность осуществляли его многочисленные последователи. Мани и его сподвижникам Шапур написал не одно рекомендательное письмо; в этих письмах он требовал от своих высших чиновников почтительного уважения и заботы к манихеям.

В чем же причины такого долговременного, до конца дней своих, благоволения к новоявленному «мессии» со стороны Шапура? Манихейские тексты объясняют дело просто: люди, в том числе, разумеется, и первый из них — «царь царей», проникались словом божьим, звучавшим из уст пророка.

Если же поискать более прагматичное объяснение, то стоит сказать, что манихеев шахиншах поддерживал как противовес традиционному зороастрийскому жречеству. Шапур, знавший толк в религиозных догмах, ритуалах и церемониях, мог находиться над противоборствующими сторонами, исполнять роль эдакого третейского судьи. Позже преемники Шапура останутся один на один со жреческой машиной, созданной верховным священником Картиром со товарищи, и будут вынуждены делиться с ней влиянием и властью. Шапур же все держал под своим контролем.

Наконец, грех было не поддержать хорошо функционировавшую миссионерскую систему, налаженную и возглавлявшуюся новоявленным пророком, сверстником Шапура. Манихейская сеть, проникавшая даже на римские территории, могла быть важным механизмом воздействия на внутренние дела неспокойной Римской империи. Впоследствии Сасаниды еще не раз будут привечать у себя различные ереси, подтачивающие единство христианской церкви.

Меж двумя Шапурами

Империя в 272–309 годах

Хормизд I (272–273). Бахрам I (273–276).

Бахрам II (276–293). Бахрам III (293).

Нарсе (293–302). Хормизд II (302–309)