Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н.И. Бобрикова - Михаил Михайлович Бородкин Страница 69

г., предприятие это поставлено в исключительную зависимость от финляндского правительства несмотря на то, что часть линии проходит по Петербургской губ. Строилась линия (от границы до Петербурга) на условиях, определенных вообще для частных акционерных обществ, или для лиц, принявших на себя постройку и эксплуатацию железных дорог в Империи. Положение этой железной дороги поэтому довольно своеобразно...

В борьбе с Россией, финляндцы придают Выборгской губ. особое значение. Они смотрят на нее, как на культурный аванпост против «восточного варварства». Топелиус писал: «Финляндия все более и более завоевывает это свое, раз потерянное, сильное, внешнее укрепление. Выборг же понемногу возвратил себе свое прежнее, почетное место передовой стены своего края и сильнее чем валы, обратившиеся в мусор, поднимает теперь отечественная культура свой невидимый бруствер против посторонних (т. е. русских) вторжений».

Несомненно, что финляндцы имеют основание радоваться своим успехам в деле офинивания Выборгской губ., этого древнерусского края, который когда-то принадлежал Новгородской земле. Избежал финского влияния только Сестрорецкий участок, который в 1864 г. по Царскому слову был присоединен к Петербургской губ. — Финляндцы усмотрели в этом возвращении участка нарушение своего «основного закона», упустив из вида, что вся Выборгская губ. была им дарована также по единому Царскому слову, без запросов земских чинов и без справок с основными «законами». — Когда финляндцы стали просить «компенсации», в виде предоставления им незамерзаемой бухты на севере, то даже редакция либерального «Голоса» поднялась против такого домогательства. Государь обещал Шернваль-Валлену и гр. Адлербергу присоединить часть Мурмана к Улеоборгской губ. и, потому, очень неохотно уступил настояниям гр. Лорис-Меликова и гр. Милютина, которым мы обязаны сохранением части Архангельской губернии.

За рекой Сестрой сильно сказалось наше добровольное отчуждение: везде там слышится финская речь, всюду господствуют финские порядки и кое-где, как оазисы, виднеются кресты православных церквей и один небольшой, недавно построенный, женский монастырь Линтула. Среди реликвий прошлого сохраняется еще в русских руках Выборгский замок — Шлосс, основанный в 1293 г. Перед этим Шлоссом прошла вся история восточной Финляндии. Русский орел не раз кружился над его башнями. К его укреплениям не раз «ходиша молодцы новгородские» и воины русских князей и царей. Около пяти веков выборгский великан служил передовым постом Швеции, отражая наших ратников. Но вот подошел к нему северный богатырь — Петр Великий и великан должен был преклонить голову и сдаться «на аккорды». Этим окончилась боевая служба Шлосса и зуб времени принялся за его толстые бастионы и высокие стены, намереваясь сравнять их с землей. В 1834 г. молния разрушила часть башни, в 1856 г. иллюминация окончилась свирепым пожаром. Крыша сгнила и провалилась, степы стали обрушиваться и выветриваться. В таком полуразрушенном виде он простоял многие годы, напоминая собой старого инвалида с непокрытой головой и в дырявой шинели. Наконец, заслуженного бойца призрело военное ведомство. Благодаря щедрости в Бозе почивающего Императора Александра III, умевшего всегда ценить историческую старину, замок был ремонтирован, и теперь старый служака на глазах у всех стоит бодро, держа на высоком шесте русский флаг...

Символ нашей государственности развевается еще на башне Выборга, но вокруг него наше значение совершенно ничтожное... Край почти потерян для России, потому что в культурной борьбе мы оказались слабее нашего окраинского инородца.

Приведем несколько черт из истории этой борьбы.

В конце 1869 и в начале 1870 г. возник вопрос об открытии учительской семинарии в г. Сердоболе. Святейший Синод, не встретив препятствий к осуществлению этого плана, выразил лишь желание, чтобы «все предметы были преподаваемы на русском языке, а на местных наречиях, финском и карельском, были делаемы объяснения, непонятные для учащихся на русском языке». Синод выразил даже желание принять часть расходов на свой счет; главное же содержание семинарии (по 8140 р. в год), с Высочайшего соизволения, возложено было на министерство народного просвещения. Финляндский сенат усмотрел, что наставление православных исповедников Финляндии в религии и нравственности не будет достигать цели, при преподавании учебных предметов на русском, а не на природном языке населения, именно финском, так как карельский язык есть только его наречие. Генерал-губернатор, граф Адлерберг, полагал допустить преподавание на местном языке в тех приходах, где население не знает русского языка, по крайней мере, на первое время, вменив, однако, в обязанность постепенное его введение. Министр статс-секретарь, гр. А. Армфельт, разделил мнение сената и генерал-губернатора. Узнав об этом, Синод выразил желание, чтобы в Финляндии по вопросу о языке преподавания были приняты к руководству меры, Высочайше утвержденные 26 марта 1870 г., которые предлагают, для первоначального обучения каждого племени, пользоваться его родным наречием, переходя постепенно к русскому языку. Но гр. А. Армфельт отказался даже обсуждать последствия сих мер, в применении к финляндским православным приходам, ссылаясь на отсутствие у него надлежащих данных. Напрасно Синод указывал на то, что меры, одобренные правительством (в 1870 году), были уже тщательно испытаны в инородческих местностях России и дали удовлетворительные результаты, например, в Риге, в среде эстов и латышей, которые едва ли более финляндцев знакомы с русским языком. Министерство народного просвещения заявило, что если со стороны финляндских властей не последует согласия на принятие условий закона 26 марта 1870 г., то оно сочтет себя не только в праве, но обязанным отказаться от участия в расходах на семинарию из своих сумм. Синод поставил такое же условие для выдачи своего денежного пособия.

Синод и министерство, отказав в денежной субсидии на устройство Сердобольской семинарии, тем самым предоставили финляндским властям свободу действия в указанном деле. Этого только и нужно было местным деятелям. Сердобольский миллионер Халлонблад обратился (1875 г.) с просьбой в сенат о принятии в ведение правительства основанной им народной школы, под условием преобразования ее в финскую учительскую семинарию. Школа была богато обеспечена и наличными деньгами, и имуществом, состоящим из целой деревни. Дар был принят, а в 1878 г. сейм постановил открыть в Сердоболе полную учительскую финскую семинарию.

Впоследствии при семинарии открыты были учительские курсы, для подготовления педагогического персонала в передвижные или переходящие школы. Патриотические усилия финляндцев увенчались полным успехом и теперь дело «офинивания» и «разрусения» древней Карелии — прежней земли новгородцев — идет с поразительной последовательностью. Громадное политическое значение школы в руках энергичных деятелей, почти фанатиков, не может подлежать сомнению. Пройдет еще несколько десятков лет и от русской Карелии останется только имя на страницах истории. — Из Сердобольской семинарии, как из гнезда, разлетаются народные наставники по всему Карельскому краю, которые с корнем вырывают прежние русские насаждения.

Вместо преподавания в местных народных школах на родном языке населения,