История Византии. Том 2. 518-602 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский Страница 65

состоял при дворе Юстиниана апокрисиарием папы. Он сумел войти в доверие к императору и императрице и был готов купить тиару ценой уступок в вопросе о монофизитах. Его современник, дьякон Либерат, приписывает главную роль в этом предварительном соглашении императрице, которая предложила Вигилию семь кентенариев золота за обещание, в случае избрания его папой, вступить в церковное общение с Анфимом, Севером и Феодосием. Он уехал в Италию и передал Велизарию, находившемуся тогда в Неаполе, поручение императрицы возвести его на папский престол, пообещав ему за помощь два кентенария золота. Велизарий замедлил с исполнением этого поручения. По словам Либерата, он пытался сначала побудить Сильверия к большей уступчивости в отношении к желаниям императора, но тот не шел ни на какие сделки, и пришлось прибегнуть к более простому средству. Во время осады Рима Витигесом у Велизария оказались в руках письма папы, якобы уличавшие его в предательских сношениях с готами. Он был приглашен во дворец, обвинен в измене, без суда немедленно низложен и отослан на Восток (18 ноября 537 года). На следующий день Велизарий созвал представителей римского клира, объявил о низложении папы за измену и провел затем избрание Вигилия (22 ноября).

Водворившись на римском троне, Вигилий сделал некоторые уступки императору. Он отказался от требования анафемы на Евфимия, Македония и Флавиана, ограничившись одним Акакием, и удовлетворил тщеславное желание императора возвысить положение епископа города Первой Юстинианы. Но в остальных вопросах, более важных, он не отступал от политики своих предшественников, и его синодальные грамоты, посланные императору и патриарху, имели строго православный характер.[530] Сильверий, сосланный в Ликию, встретил в городе Патаре почет и сочувствие и был отпущен назад в Италию. Вигилий, для которого его возвращение было угрозой, вступил в сношения с Велизарием, и тот выдал ему Сильверия, которого он заточил на острове Пальмарии, где он и скончался в 540 году.[531] В исполнение своего обещания императрице Вигилий послал через Антонину, жену Велизария, письмо к патриархам Феодосию, Анфиму и Северу и в приложении к нему свое исповедание веры, заканчивавшееся анафематствованием Павла Самосатского, Диоскора, Феодора, Феодорита и «всех тех, кто чтили или чтут их положения». Это послание имело характер тайны, что и оговорено в его тексте.[532]

Если возведением на римский трон Вигилия, с которым существовало тайное соглашение, Юстиниан подготовлял почву для дальнейших исканий сближения с монофизитами, то официально в Византии царило православие, и этот тон поддерживал дьякон Пелагий, апокрисиарий Вигилия при особе императора. Доселе Египет со времен Анастасия оставался вне всякого воздействия в своем отчуждении от господствующей церкви; но внутренний раздор в александрийской церкви делал положение Феодосия не столь прочным, как то было раньше. По настоянию Пелагия, патриарх Феодосий был вызван в столицу в 538 году, и ему было предъявлено требование признать Халкидонский собор. Он отказался изменить своим убеждениям. Дело затянулось на два года, и в 540 году он был объявлен низложенным и сослан в Деркос. Вскоре, однако, он был возвращен в столицу и жил в Сикках до самой своей смерти, последовавшей в начале правления Юстина II.[533]

Преемником Феодосия был Павел. То был монах из Тебенны, приехавший в столицу по личному делу, будучи изгнан другими монахами ввиду разногласия по догматическим вопросам. Пелагий познакомился с ним и указал на него императору. Посвящение Павла совершил патриарх Мина в 540 году. Приняв на себя обязательство водворить в Египте признание Халкидонского собора, Павел отбыл в Александрию. Одновременно с тем префектом Египта был назначен Родон, финикиец по происхождению, которому было приказано оказывать патриарху всякое содействие в его мероприятиях. В числе доверенных лиц при Павле находился Арсений, сын Сильвана, сожженного в Скифополе в 530 году. В своих стараниях добиться признания Халкидонского собора в Александрии Павел имел некоторый успех даже в среде монахов. Но в 543 году он был низложен. Поводом к его низложению послужило следующее обстоятельство. — Павел, устраняя из Египта лиц, которых считал опасными для успеха своей миссии, имел в виду удалить магистра армии Илию. С ним состоял в личной дружбе эконом патриаршей церкви, дьякон Псой. Узнав о замыслах патриарха, он отправил к Илие курьера с письмом на туземном языке, в котором извещал его об опасности. Но письмо попало в руки Павла, и тот принял свои меры. Он привлек Псоя к ответственности по расходованию церковных денег, отрешил его от должности и отдал на суд префекта, известив обо всем императора. По каким-то личным мотивам в это дело вмешался Арсений. Псой был подвергнул пытке и умер в тюрьме. Родственники погибшего дали делу широкую огласку, и в печальной судьбе Псоя приняла живейшее участие императрица. В Александрию был немедленно отправлен римский сенатор Либерий, остававшийся в Константинополе со времени своего посольства, которое он исправлял по поручению Феодагата. Разобрав дело, Либерий отрешил от должности Родона и отправил его на суд императора, а Арсения казнил рабской казнью. Родон предъявлял в свое оправдание письма императора, в которых ему было приказано оказывать всякое содействие Павлу; но, после расследования дела в суде, он был казнен. Имущество обоих казненных было конфисковано.[534] Хотя Павел мог доказать свою непричастность к убийству Псоя, но многочисленные жалобы на него из Египта имели своим последствием то, что император поручил рассмотреть его дело в специальной комиссии из патриархов антиохийского, Ефрема, иерусалимского, Петра, влиятельного епископа Евсевия, Ипатия Эфесского и дьякона Пелагия, пользовавшегося в ту пору большим влиянием при дворе. Комиссия имела свои заседания в Газе и, разобрав жалобы на Павла, приговорила его к низложению (543 г.).[535]

Одновременно с тем как началось водворение православия в Египте, палестинские монахи привлекли внимание императора к старому спорному в восточной церкви вопросу об учении знаменитого христианского философа III века Оригена. Он волновал палестинскую церковь в конце IV и начале V века, когда там жил и действовал блаженный Иероним, и ожил опять в начале VI века. В Новой Лавре св. Саввы оказались монахи, разделявшие еретические мысли Оригена. Спор шел теперь не об отрицании человеческого образа Бога, как было в конце IV века, а о другом — учении Оригена о воскресении и загробной жизни, отрицании вечных мук грешников. Пока был жив Савва, он ревностно вел борьбу против оригенистов и изгонял из своих монастырей монахов, придерживавшихся воззрений Оригена, а во время своей поездки в Константинополь в 530 году просил императора об искоренении этой ереси. После смерти Саввы (532 г.) оригенизм оживился и в числе