История Византии. Том 2. 518-602 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский Страница 63

этого вероопределения Юстиниан связывал надежды на сближение с монофизитами, так как он включил в него одну новую формулу: τον σαρκω&έντα... καί ’ανανθρωπήσαντα καί σταυρωθέντα £να είναι της αγίας τριάδος — hominem factum et crucifixum unum esse sanctae et consubstantionalis trinitatis.[497] Эта формула имела свою историю в 519—20 году во время воссоединения с Римом.[498] Так как папские легаты ее не одобрили, то и сам Юстиниан отнесся к ней сначала с неодобрением и писал о том папе.[499] Вскоре, однако, он изменил свое отношение к ней и с видимым интересом просил папу решить этот вопрос и дать ему ответ через имперского агента Евлогия.[500] Папа отложил решение вопроса до возвращения своих легатов, а скифские монахи, ближайшие заинтересованные в этом деле, уехали тайком из Рима раньше их возвращения.[501] Эта формула послужила основой для того толкования природы второго лица святой Троицы, которое позднее называли теопасхизмом, и в этом смысле шла беседа православных участников диспута с монофизитами.

В своем увлечении богословскими вопросами Юстиниан сочинил церковное песнопение: «Единородный Сыне и слове Божий...», которое было тогда же введено в богослужение.[502] Акимиты, считавшие себя призванными охранять чистоту веры, восстали против новой формулы, основываясь на том, что папские легаты в 519 году ее не одобрили и признавали излишней. Они решили перенести дело на суд папы и отправили от себя посольство в Рим.[503] Узнав об этом, император со своей стороны снарядил посольство к папе и поручил его исправление Ипатию Эфесскому, главному участнику недавнего диспута, и Димитрию, епископу Кесарии Палестинской. Сокращенное изложение своего эдикта о вере на латинском языке (подписанное 6 июня 533 года) Юстиниан послал папе, удержав в его тексте выражение, вызывавшее протест монахов. На римском престоле сидел тогда Иоанн II. На поместном соборе епископы обсуждали формулу Юстиниана и протест акимитов и приняли решение привлечь к этому вопросу суждение пользовавшегося тогда большим авторитетом в богословских вопросах дьякона карфагенской церкви Ферранда. Запрошенный по этому вопросу, он признал формулу Юстиниана православной.[504] Тогда при повторном обсуждении дела в соборе при папе «вера императора» была одобрена и протест акимитов осужден. Ответное послание папы императору датировано 25 марта 534 года. Юстиниан поместил его в новое пересмотренное издание Кодекса, изданное в свет в конце этого года.[505] Одновременно с посланием к императору папа извещал о своем решении римских сенаторов, находившихся в Константинополе, и, осуждая протест акимитов, внушал им не иметь с ними общения.[506]

Надежды, которые Юстиниан возлагал на прения о вере и свой эдикт, оправдались лишь в весьма малой степени. Монофизиты укреплялись в своем протесте против Халкидонского собора, и число исповедников росло в самой столице. Императрица оказывала им явное покровительство и предоставила для жительства пришельцам дворец Ормизда, который был даже перестроен для нового своего назначения согласно потребностям новых обитателей. Монофизиты вели широкую пропаганду, особенно в знатных домах, крестили младенцев, свободно отправляли богослужение. Однажды, вследствие чрезмерного стечения молящихся, во время церковного служения провалился пол, и то обстоятельство, что никто не был задавлен насмерть, было истолковано как знамение божьего благоволения и свидетельство истины монофизитского учения о втором лице святой Троицы.[507] В Сикках монофизиты имели свой многолюдный монастырь, где проживал пламенный и фанатичный монах Зоора, пользовавшийся вниманием и расположением императрицы. Проявляя крайнюю нетерпимость, Зоора подвергал вторичному крещению всех, кого ему удавалось отторгнуть от господствующей церкви.[508] Число монофизитов множилось в столице, где было легче жить под покровом императрицы, чем на родине. В ноябре месяце 533 года случилось поздно вечером большое землетрясение. Население города сбежалось на Форум Константина. Люди молились и взывали: «Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, распятый за нас, помилуй нас». Всю ночь длились эти моления и возгласы, а рано утром, когда уже прекратились колебания почвы, народ устроил демонстрацию. Раздались крики: «Счастье христиан побеждает! Распятый, спаси нас и город! Юстиниан август, твоя победа! Уничтожь, сожги постановление (τόμον), составленное отцами Халкидонского собора».[509] Летописец не сохранил свидетельства о том, как отнесся император к этой демонстрации, свидетельствовавшей о многочисленности монофизитов в столице и их успехах среди населения. 20 лет тому назад при Анастасии Трисвятое с монофизитской прибавкой вызвало кровавые столкновения в храмах и на улицах города. Теперь все обошлось мирно.

Патриарх Епифаний старился, и преемником ему был заранее намечен Анфим, епископ Трапезунта, проживавший в столице. Продолжая свои сношения с монофизитами, Юстиниан настаивал на приезде Севера, и тот прибыл в Константинополь в 534 году.[510] Когда 5 июня 535 года умер Епифаний, его кафедру занял Анфим. Не нарушая установившегося согласия с Римом, Анфим внес в церковные диптихи акты всех четырех соборов и томос папы Льва и обменялся синодальными посланиями с антиохийским и иерусалимским патриархами, твердо стоявшими за Халкидонский собор. Разгром царства вандалов и утверждение власти императора в Африке дали возможность не делать больше изъятия для ариан, которых отстоял в 525 году Теодорих, и в указе 535 года (от 1 августа) на имя Соломона Юстиниан распространил на африканских ариан запретительные законы. Церкви ариан подлежали закрытию, их священники лишались права крестить кого-либо в свое исповедание, церковные имущества подлежали конфискации, государственная служба на всех постах была для них закрыта. Арианам предоставлен был один выход из бесправного положения: приносить раскаяние в своих заблуждениях и воссоединяться с господствующей церковью. Державшиеся еще в Африке от старых времен донатисты были поставлены в такое же бесправное положение, как и ариане.[511] На ариан, проживавших в Константинополе, преследования не распространялись, и только уже в 538 году их церкви были закрыты и воспрещено отправление культа.[512]

Подготовленное заранее возведение Анфима на константинопольскую кафедру вызывало подозрения в среде константинопольского монашества, относившегося с недоверием к его правоверию. Монахи имели сведения о его сношениях с монофизитами. Они потребовали от него публичного исповедания веры по Халкидонскому вероопределению, но Анфим не удовлетворил их желания. С находившимся в столице Севером он обменялся синодальной грамотой, и Захария сохранил нам текст его письма и ответ Севера.[513]

Одновременно с тем, как произошла перемена на константинопольской кафедре, сменился и римский папа, и преемником Иоанна II стал Агапит (3 июня 535 г.). Юстиниан поспешил отправить к нему свое исповедание веры и получил от него одобрение.[514] Неудовлетворенные Анфимом в своем требовании монахи отправили к нему жалобу на зловерие патриарха.[515] Осведомленный обо всем происходящем