Самостоятельная дырка - Остап Вишня Страница 6

Так и пишется:

«Практическую лекцию истории получаем возле берлинской колонны. 66 От неё бежит «Аллея победы». Посередине каждой группы стояла фигура монарха от времён раннего средневековья вплоть до предпоследнего императора Фридриха III...» 67

Фридрих III! Вот так украинская история!

А дальше читаем ещё:

Фридрих Великий...

Фридрих Вильгельм III. 68

Вильгельм I. 69

Вильгельм II. 70

Один из гетманов, Фридрих Великий, очень любил собачек. 71

История самостоятельной Украины записала это в очень трогательных выражениях:

«Возле дворца похоронены любимые его собаки, над которыми плиты с их именами.»

Аж слёзы брызжут на глазах у авторов истории.

«Собачек похоронили...»

Не плачьте, самостоятельные господа.

И вас похоронят.

Похоронят возле Гитлеровской виселицы и напишут трогательную надпись:

«Здесь похоронены гитлеровские собаки.

Не очень им любимые, однако, собаки.»

Хлюст 72

«А Бандеру разве не арестовали немцы? Разве он не сидит в немецкой тюрьме?» 73 (Крик искреннего бандеровца)

Стоит украинско-немецкая самостоятельная государственная дыра.

Глухой ночью, по сторонам оглядываясь, приседая и подпрыгивая, как испуганный волк, приблизился к дыре человек.

- Тю! Кто же это на дырку кучу пакли высыпал?!

- Какая ещё пакля?! Это моя голова, а не пакля. Это - я! Украинский фюрер всего Правобережья! Голову на прогулку выпустил! Духота в государстве! Территорию надо расширять, а то воняет, хоть плачь! Негде населению распределиться. Оно к весне идёт, горы растаяли, и моря вышли из берегов - негде ногой ступить!

- А для меня место найдется?

- Да как-нибудь! А ты откуда?

- От батька!

- Ну, как оно там? Скоро ли уже Киев возьмём?

- Киев?! Какой там Киев, когда и самого батька взяли!

- Как? Кто взял?!

- Немцы!

- Кого? Бандеру?! Батька нашего?!

- Да его же!

- Куда?

- В тюрьму взяли!

- Да ну?

- Вот тебе и «ну»! Вот письмо мне дал, чтобы жене его как-нибудь передал!

- Вот тебе и раз! Ну, залезай в дырку, поговорим.

Куча пакли исчезла в дырке, а за ней, кряхтя, полез туда государственно-самостоятельный дипломатический курьер от самого верховного фюрера украинско-немецкого самостоятельного и ни от кого не зависящего государства.

- Ребята, - сказала пакля, - Гость у нас! Возьми кто лопату да подгреби горы к стенке, потому что некуда человеку и ноги протянуть. Да канал бы от моря прокопали, вон там, за южной границей, потому что, видите, уже по всей территории море пошло. Да копай осторожно, чтобы солома в головах не подплыла! Копай глубоко, может, какой заграничный корабль приплывёт...

- Копали уже...

- Копай, я тебе говорю! Это дело не простое, а дело государственное - каналы копать!

- Говорили, что министром буду, а оно только то и делаешь, что горы окучиваешь и каналы копаешь!

- Не болтай! Копай! Большую дырку выкопаем, то и тебя министром на левый угол назначим! Ну, садись, курьер. Так как же оно так? То говорили, что гетманом всей самостоятельной Украины будет, а то взяли и в тюрьму? Что же это оно такое?

- А я знаю?!

- А кто же знает?

- Они знают!

- А нам разве не интересно знать? А что же он там в письме к жене пишет? Ты не читал?

- Не читал, потому что запечатан! Хлебом заклеен и государственным пальцем припечатан!

- А, может, как-нибудь можно? Прочитаем, хлебом заклеим и пальцем припечатаем! А?

- Пальцы же у нас не государственные!

- Как не государственные?

- Но они государственные, а не верховные!

- Да кто досмотрит?!

Уговорила пакля государственного дипломатического курьера, и письмо они распечатали...

Самостоятельный украинский фюрер самостоятельного украинско-немецкого государства пишет к своей самостоятельной фюрерихе:

«Гутен таг, майне либер Химия Калистратовна! 74

В первых строках моего к вам письма, Хайль Гитлер!

Во вторых строках моего к вам письма, хайль Гиммлер! 75

В третьих строках моего письма к вам, хайль Геринг! 76

В четвертых строках моего письма к вам, хайль Кох! 77

Теперь, после всех «хайль», майн либер Химия Калистратовна, извещаю я вас, что я, - слава тебе, майн гот! - сижу в тюрьме. Позвали меня сам гер Гиммлер (хайль!) и дали сначала ручку поцеловать. Я поцеловал и говорю: «Позвольте ещё и ниже поясницы!». А они говорят: «Нельзя, потому что у меня», - говорят, - «там после Франкфурта-на-Одере чирей выскочил!». Они с Одера на самоходном доте ехали и ниже поперёка в амбразуру увязли, да и застудились. «Поцелуешь», - говорят, - «после Франкфурта-на-Майне, а теперь», - говорят, - «в тюрьму садись, потому что надо», - говорят, - «так сделать, что мы вроде бы с тобой поссорились и что будто ты против нас! Ферштейн?» 78 - спрашивают. «Ферштейнаю», - говорю, - «любезный господин!». И опять их в ручку! «А своим», - говорят, - «бандеровцам перескажи, чтобы по схронам прятались. Ферштейн?» - спрашивают. «Ферштейнаю», - говорю, - «любезный господин!». И опять их в ручку. «А ты», - говорят, - «в тюрьме будешь сидеть. Советская власть и весь народ будут думать, что ты и все твои дер банды против нас! А раз против нас, то, значит, за них! Ферштейн?» - спрашивают. «Ферштейнаю», - говорю, и опять их в ручку. «А о тюрьме не беспокойся, будет неплохо! Будут кормить! Ауфидерзейн!». 79 Поклонился я им низенько, ещё раз ручку поцеловал, и они пошли... Итак, майне либер Химия Калистратовна, всё в порядке! Есть дают. Утром кофе, на обед вурст 80 из пшённой каши, а вечером вурстхен 81 из свиного кизяка, - в них, говорят, больше всего витаминов «Г». Живу, одно слово, неплохо (хайль Гиммлер!), буду сидеть, пока везде узнают, что я арестован, - а потом выпустят. Полатай подштанники, да латки клади лучше из одеяла, потому что скоро на гетманский престол сяду, так чтобы не мучило.