Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982 - Синицын Федор Леонидович Страница 6

Хотя в стране росла производительность труда, она оставалась низкой[169], причем за годы семилетки (1959–1965) темпы ее роста снизились[170]. Так, в промышленности последний в 1951–1955 гг. составлял 8,2 %, в 1956–1960 гг. — 6,6 %, в 1961–1965 гг. — 4,6 %[171]. Оставался низким уровень организации и оснащения труда[172].

Экономическая мотивация к труду[173] и достижению высоких результатов была слабой. Предприятие было заинтересовано в том, чтобы больше получить от государства (ассигнования, штат рабочих и служащих и пр.), но меньше дать, т. е. максимально снизить плановые задания[174]. (Конечно, всегда есть сознательные люди, которые хорошо работают в любых условиях, но таких — явно не большинство.)

Аналогичные проблемы были характерны для социалистического блока в целом. В 1965 г. Институт экономики мировой системы социализма АН СССР констатировал, что после 1960 г. экономический рост соцстран замедлился, хотя относительный прирост промышленной продукции с 1960 по 1964 г. в целом был выше, чем в странах капитализма[175]. В странах Восточной Европы произошло замедление роста с 5,6 % в 1950-х гг. до 4,9 % в 1960-х гг.[176] Советские экономисты обращали внимание властей СССР на «проблему обеспечения превосходства социалистических стран над развитыми капиталистическими странами в области научно-технического прогресса»[177].

Хотя в рамках СЭВ было достигнуто некоторое согласование между национальными системами планирования, однако интеграция экономических систем соцстран не была достаточно развита, и вопрос создания «общего рынка» не стоял. Экономики этих стран были слабо вовлечены в мировой торговый оборот, и их доля в этом обороте снижалась — в 1963 г. она составляла 12 %, в 1973 г. — 9 %. Внешней торговле в Советском Союзе уделялось незначительное внимание, и она рассматривалась только как способ обеспечения самым необходимым[178]. Слабая интеграция в мировую экономику в условиях роста глобализации была пагубным фактором.

Кроме того, как отмечает Ю.П. Бокарев, тесные экономические отношения между капиталистическими и социалистическими странами были вполне возможны, однако подключиться к процессу глобализации социалистические страны могли, только принимая все «правила игры», сложившиеся в мировой экономической системе, т. е. ценой отказа от своего социально-экономического устройства[179].

По мнению ученых, причиной экономических проблем СССР были недостатки, заложенные в самой советской системе. Выбранный руководством страны в первые десятилетия после революции комплекс экономических инструментов был относительно результативным в среднесрочном плане, однако в долгосрочной перспективе он загонял советскую систему в тупик[180]. Д. Белл писал, что после Октябрьской революции «командная экономика» работала в СССР «успешно до тех пор, пока перед промышленностью стояли достаточно простые задачи»[181]. Однако затем, как писал Г.А. Арбатов, сталинская модель, «созданная в период чрезвычайных условий… вдруг оказалась перенесенной в более или менее нормальные условия»[182], в результате чего к 1960-м гг. в механизме «управления страной как одним цехом»[183] накопились многочисленные напряженности и противоречия.

Ученые высказывают мнение, что советская модель не была истинно эффективной и в предыдущие периоды. Как пишет А.И. Колганов, в 1930-е гг. в СССР сформировались бюрократические методы управления, внеэкономическое подчинение работников, фактически рабский труд во многих сферах[184]. Д.Е. Сорокин отмечает, что к 1941 г. стала явной низкая эффективность производства, отставание во внедрении новой техники и вводе производственных мощностей. Хотя 4-я пятилетка (1946–1950) показала темпы роста, 5-я и 6-я — продемонстрировали снижение этих темпов. Послевоенное развитие воспроизвело те же диспропорции в структуре народного хозяйства, что и до войны[185]. Ю.М. Самохин считает, что при Н.С. Хрущеве был совершен «возврат все к той же довоенной модели», включавшей «неконтролируемый рост тяжелой и добывающей промышленности, чрезмерное увеличение капитального строительства, давление на сельскохозяйственный сектор». Итогом стало снижение общих темпов экономического роста, увеличение товарного дефицита[186].

Тем не менее нельзя сказать, что советское руководство сидело сложа руки. Идеи о необходимости реформ в советской экономике возникли еще в период правления И.В. Сталина. В начале 1950-х гг. было выдвинуто предложение о переводе на хозрасчет всех хозяйственных структур — от завода до главков и министерств, а также о снижении жесткости государственного регулирования и планирования. Резолюция Сталина гласила: «Я — за. Но — не время»[187].

Во время правления Н.С. Хрущева у власть имущих сохранялась уверенность в необходимости модернизации экономики. Шел поиск модели и концепций реальных экономических реформ[188], в том числе даже путем заимствования «лучших элементов» капитализма. Ссылки на позитивный опыт стран Запада стали вполне легитимными[189]. В Советском Союзе признавали, что у капстран развитие экономики — лучше, и «научно-техническая революция» развивается быстрее[190]. Недаром была поставлена задача «догнать и перегнать Америку», а вместе с ней — весь «капиталистический мир». В Программе КПСС 1961 г. было объявлено, что СССР ведет экономическое соревнование с США.

В Советском Союзе шел поиск модели управления экономикой, адекватной современному техническому и культурному развитию[191], предпринимались попытки разработать модель и концепцию реальных экономических реформ[192]. В стране был совершен принципиальный поворот в экономической политике, связанный с осознанием объективной необходимости перемен, который привел к определенным успехам[193]. Советские эксперты пришли к выводу о необходимости создания механизма экономического стимулирования производства. Начало открытого обсуждения данной проблемы было положено 9 сентября 1962 г. публикацией на страницах «Правды» статьи харьковского экономиста Е.Г. Либермана «План, прибыль, премия»[194]. (Характерно, что важность экономических новаций в СССР понимали на Западе, отслеживая советские научные изыскания в этой сфере и обсуждая вопросы прибыльности и рентабельности советских предприятий[195].) Г. ван дер Вее сделал вывод, что с 1960-х гг. в СССР и других соцстранах все же началось постепенное отклонение от сталинской модели экономического развития, в том числе ослабление жесткого централизованного контроля[196] (однако А.В. Островский высказал мнение, что децентрализация управления народным хозяйством как раз и была одной из причин замедления советской экономики[197]).