Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон Страница 58

class="p1">— Он был в ступоре. Вышел белый как мел. Не знал, что делать, поэтому игнорировал проблему. Мы знали, что был взрыв… Мы думали, что все погибли сразу после взрыва. И Путин просто не представлял, что с этим делать. А когда к нему пришли и спросили, что предпринять — начать операцию по спасению или объявить войну США (по одной из версий, «Курск» столкнулся с американской подлодкой), он начал тянуть время. И хотя мы понимали, что все они погибли, мы запустили операцию по спасению, и тогда всплыли все эти рассказы о подводниках, кричавших и стучавших в стены. Норвежцы и другие все время предлагали помощь. Но Путин не хотел, чтобы обнаружилось, что экипаж мертв, и отказывался от помощи, что, конечно, усугубило ситуацию. Вся эта ложь серьезно усугубила ситуацию.

Путин вернулся в Москву лишь на седьмой день трагедии, а появился на публике еще через три дня. После всех уговоров и увещеваний советников он наконец решился лететь в Видяево — закрытый военный городок за Полярным кругом и порт базирования «Курска». За несколько дней до этого там собрались убитые горем семьи членов экипажа, тщетно надеющиеся на хорошие новости. Надежды сменились скорбью, гневом и отчаянием. За день до этого российские власти наконец признали факт гибели 118 членов экипажа, и СМИ уже успели раскритиковать Путина за бездействие. Главным критиком выступал канал Березовского, транслируя интервью с рыдающими родственниками, которые обвиняли президента в нерешительности. Посмотрев эти кадры, Путин пришел в бешенство и заявил, что, по данным спецслужб, женщины на экране — это не жены и близкие погибших, а нанятые Березовским проститутки, потому что Березовский хочет дискредитировать его.

Но в Видяево Путину пришлось предстать перед вдовами и выслушать их гневные обвинения. Ярость жертв, показанная на ОРТ, была подлинной — сомнений в достоверности съемок не было. Первая реакция Путина снова выдала его паранойю и отсутствие эмпатии. Три часа он говорил с семьями, пытаясь унять их негодование. И хотя он заявил, что готов взять на себя ответственность за все, что случилось в стране за сто дней его президентства, он также добавил, что не готов нести ответственность за предыдущие пятнадцать лет:

— За те сто дней, которые я являюсь президентом, я готов ответить. За все остальные пятнадцать лет я готов сесть с вами на одну скамейку и задавать эти вопросы другим.

Неудачную операцию по спасению экипажа он списал на чудовищное состояние военной отрасли в целом, что стало результатом недостатка финансирования в годы Ельцина. Но свои главные обвинения он предъявил медиамагнатам. По мнению Путина, реальной причиной плачевного состояния армии и всей страны были Березовский и Гусинский — именно они играли на трагедии в попытке набрать политические очки:

— Там есть на телевидении люди, которые сегодня орут больше всех и которые в течение десяти лет разрушали ту самую армию и флот, на которых сегодня гибнут люди. Вот сегодня они в первых рядах защитников этой армии. Тоже с целью дискредитации и окончательного развала армии и флота! За несколько лет они денег наворовали и теперь покупают всех и вся! Законы такие сделали!

В конце концов Путин, казалось, выиграл раунд с родственниками погибших. Его комментарии с обвинениями медиамагнатов в разграблении государства лишь означали, что Березовскому и Гусинскому не стоит даже пытаться сохранить независимые медийные каналы. И снова один из партнеров Березовского, имевший связи в спецслужбах, посоветовал ему отступить и остыть.

— Я сказал: «Боря, почему ты под него копаешь, почему не дать ему шанса? Как можно обвинять его в гибели подлодки?» Но Березовский был непреклонен — он боялся возрождения государства под КГБ и делал все возможное, чтобы помешать этому.

После эпизода с «Курском» Волошин сообщил Березовскому, что его владению ОРТ пришел конец, так как тот использовал канал для «работы против президента». Далее, по словам Березовского, ему велели в течение двух недель продать свою долю, иначе он последует в Бутырку вслед за Гусинским. Березовский расценил предупреждение как ультиматум, который положит конец «телевизионной информации в России»:

— Ее заменит телепропаганда, контролируемая кремлевскими советниками.

Он затеял с Кремлем опасную игру в кошки-мышки: объявил, что передает свою долю в ОРТ журналистам канала, добавив, что не позволит стране скатиться в бездну авторитаризма.

Березовский знал, что наследники Ельцина в Кремле будут следовать линии Путина и правоохранителей. Теперь кремлевская машина слаженно работала против Березовского и Гусинского, не оставляя им ни шанса. Глеб Павловский помогал создавать новую «доктрину информационной безопасности». Она, по его заявлению, позволит правительству избавиться от «теневых информационных дельцов» типа Гусинского и Березовского, которые представляют «серьезную опасность для национальных интересов страны».

В середине октября прокуратура снова возбудила дело против Березовского — его обвиняли в выводе через швейцарские компании миллионов долларов из государственного «Аэрофлота», в котором он имел долю. Давление становилось невыносимым. К 13 ноября, когда прокуратура вызвала Березовского на допрос для предъявления обвинения, он покинул Россию и заявил, что никогда не вернется.

— Они заставили меня выбирать между политическим заключенным и политическим эмигрантом, — сказал он в заявлении, не раскрывая своего местоположения.

Та же тактика использовалась и против Гусинского. Его вызвали на допрос в тот же день. Но к тому моменту он также успел покинуть страну и находился вне досягаемости прокуратуры, на своей вилле в Испании. В июле он подписал сделку, отказавшись от своей доли в «Медиа-Мосте», и вскоре после этого уехал. А затем заявил, что сделка была совершена под чудовищным давлением в обмен на гарантии его свободы и что теперь он от нее отказывается. Но спрятаться от длинных рук российской прокуратуры не удалось. Заочно ему предъявили обвинения в неисполнении договора о продаже «Медиа-Моста» после того, как Газпром погасил свои долговые обязательства, и Интерпол получил ордер на его арест. Даже в изгнании оба олигарха пребывали под сильным давлением. В феврале 2001 года, после увещевания Волошина и призыва отказаться от ОРТ, Березовский продал свою долю Роману Абрамовичу. Российское правительство стало главным акционером и получило канал в полное распоряжение. (В конце концов Абрамович продал большую часть своих акций одному из ближайших соратников Путина Юрию Ковальчуку, а оставшиеся акции — государству.) В апреле того же года «Газпром» взял под контроль и НТВ Гусинского, через суд потребовав возместить 281 миллион долларов в виде долговых обязательств, выданных в пользу «Медиа-Мо ста».

Путин и его люди разминались и применяли любимые тактики петербургских времен: тогда для захвата порта и Балтийского морского пароходства им всего-то нужно было отправить директора в тюрьму. Но в первые годы правления мало что