Петербург времен Петра Великого - Евгений Викторович Анисимов Страница 57

ансамбль, сочинит Версаль или что-нибудь еще лучше. И в 1713 г. он пригласил Шлютера, строителя Берлинского королевского дворца, а когда тот умер – великого французского архитектора Жана Леблона. И Трезини не обиделся, когда эти люди, а не он, стали генерал-архитекторами. Он знал, что без него, вечного прораба, не обойдутся. Он жил уединенно в своем доме, в кругу своей итальянской семьи, и ни с кем из русских не сходился. Наверное, он, как все истинные сыны Лугано, собирался вернуться домой, в свой благословенный край, в семейное гнездо в городке Астано, что лежит в уютной долине среди зеленых гор. Но не получилось. Сначала нужно было окончить Петропавловский собор, потом были другие заказы. Смерть пришла нежданно в 1734 г. Могила его потеряна, но он, первый архитектор Петербурга, лежит в земле нашего города и останется с нами навсегда. Мы даже не знаем, как выглядел Трезини. Есть рисунок петровского времени. На нем мы видим трех почтенных джентльменов, которые разглядывают какой-то чертеж. Говорят, что один из трех этих господ – Трезини, но который – только Бог один знает. Зато мы знаем и любим его главное творение – могучий и прекрасный шпиль Петропавловского собора – лучшая память об итальянце из-под Лугано.

«Денежный двор» и тот лужок, где пасется «деревянная лошадь»

Первоначально предполагалось построить переводимый из Москвы Монетный двор («Денежный дом [или двор]») в Шлиссельбурге, для чего был составлен план здания[513]. Однако к 1724 г. намерения Петра изменились, и по его указу было предписано «в Трубецком болварке в казематах зделать Денежный двор, которой (болварк. – Е. А.) велено со всяким поспешанием опростать, что в нем есть в казармах и казематах»[514]. Впрочем, за 1728 г. есть сведения, что было решено ставить горны «к монетному делу» и в казармах Государева бастиона[515]. Так что история современного Монетного двора в крепости имеет глубокие корни.

Еще одна достопримечательность Петропавловской крепости находилась неподалеку от Гауптвахты (или Караульни). Это была площадка, на которой наказывали провинившихся солдат и горожан. Как сообщал А. Богданов, площадь называли «Плясовой». На ней стояла «деревянная лошадь с вострою спиною, на которую сажали за штраф солдат на несколько часов сидеть на ней, и притом еще столб вкопан был деревянной, а около ево поставлены были спицы вострые», точнее – врыты в землю. Наказанного прикрепляли цепью к столбу и ставили босыми ногами на спицы. Несколько минут он был вынужден быстро перебирать ногами, что и напоминало пляску[516]. Впечатление такая «пляска» оставляла тяжелое, поэтому покинем крепость через главные Петровские ворота и перейдем по Петровскому (Иоанновскому) мосту на Городовую (Петербургскую, Городскую) сторону (или остров).

Прогулка вторая: по Городовому острову

Главная площадь столицы

Ту часть нашего города, которая теперь называется Петроградской, ранее – Петербургская, иностранцы, приехавшие уже после того, как центр города сложился на Адмиралтейской части, именовали «Старый Петербург». В русских источниках петровского времени нашу Петроградскую сторону называли Городовым островом. В 1720 г. Петр предписал Трезини строить навес над известным всем Домиком по такому адресу: «Около хором старых… на Городовом острове»[517]. Было и еще одно название Городового острова, которое бытовало у иностранцев и относилось, вероятно, к Дворянским и Посадским улицам, – «Русская слобода»[518]. Здесь, на Городовом острове, фактически сразу же после основания крепости на соседнем Заячьем острове и стал строиться Петербург как населенный пункт, как торговый и административный центр.

Вполне возможно, что первоначально на обширном пространстве перед крепостью был лагерь войск, переведенных к месту строительства новой крепости из-под взятого в начале мая 1703 г. Ниеншанца. Известно, что часть войск была оставлена в лагере после ухода основной армии Б.П. Шереметева к Копорью и Яму как будущий гарнизон новостроящейся крепости. Солдаты и строители крепости первое время жили неподалеку в палатках и шалашах. Н. Цылев на плане Петербурга 1705 г. отметил вдоль берега Малой Невы к востоку от «короны» Кронверка «расположение домиков и шалашей рабочих людей на Петербургском острову»[519]. Эта реконструкция вполне правдоподобна.

Тут же, неподалеку от Петровского моста, на Петербургском острове образовалась первая в городе площадь, названная Троицкой (по имени церкви). Она возникла нестихийно – по правилам фортификации перед крепостью должно быть открытое для обстрела с бастионов пространство – эспланада. На этой площади было несколько зданий, вокруг которых было всегда много народа. Здесь возник один из первых в городе «пятачков» – мест, где толпились люди, где можно было узнать городские новости. У особого «Столпа на площади, которой близ церкви Живоначальной Троицы»[520] бирючи под грохот барабанов оглашали царские указы и «билеты» о торгах и подрядах. На обширном пространстве площади отмечались официальные праздники, устраивались салюты и фейерверки. Юст Юль описывает празднование первой годовщины Полтавского сражения в 1710 г. Гвардейские Преображенский и Семеновский полки были заранее построены в каре «кругом на площади». После литургии в Троицкой церкви Петр со свитой вышел на площадь, где был возведен амвон. Оттуда архиепископ Феофилакт Лопатинский произнес проповедь. После этого был молебен, и затем по сигналу пушки начался салют. Стреляли орудия с Петропавловской и Адмиралтейской крепостей и со стоящих на невском рейде военных кораблей. Сам Петр выпил за здоровье солдат чарку водки и «лично дал сигнал к заключавшему салют троекратному залпу Преображенского полка»[521].

Первенство Троицкой площади подчеркивалось тем, что на ней были сооружены первые памятники воинским победам. В 1710 г. Юль видел на площади пирамиду, «на которой висело 59 взятых в Выборге знамен и штандартов»[522]. В 1714 г. ближе к северо-западному углу площади, «против Австерии подле Петровского мосту», была возведена Триумфальная арка в честь победы в Гангутском сражении[523]. В 1720 г. неподалеку от Троицкой церкви была построена пирамида в честь победы русского флота при Гренгаме и привода трофейных шведских судов в Петербург. Пирамида была деревянная «с проблемами» – так называли тогда живописные сюжеты на тему битвы, помещенные на гранях пирамиды. Кроме того, пирамида была обильно украшена воинской арматурой, различными символическими фигурами[524]. На смену этим временным сооружениям Петр предполагал поставить в Петербурге бронзовый столп «с изображением на нем баталий и гисторий по чертежу» Михаила Земцова. Б.К. Растрелли обещался завершить его к 1725 г., но в срок не уложился, и в августе того же года новая государыня Екатерина I предписала все-таки доделать «медной столб, на котором изображены будут разные баталии казенными материалами»[525]. Судьба этого начинания печальна – столп не