Культура Древней и Средневековой Руси - Борис Григорьевич Якеменко Страница 57

«Слово» и «Моление» Даниила Заточника (побывав в заточении и пережив страдания, он размышляет о смысле жизни, о гармоничном человеке, об идеальном правителе). «Гусли бо строяются персты, а тело основается жилами, – пишет Даниил, – дуб крепок множеством корениа; тако и град наш твоею державою. Зане князь щедр отець есть слугам многим: мнозии бо оставляють отца и матерь, к нему прибегають. Доброму бо господину служа, дослужится слободы, а злу господину служа дослужится большей работы». Интересным литературным памятником XII в. является «Послание митрополита Климента» – первого митрополита всея Руси без поставления константинопольского патриарха. «Послание» сохранилось в рукописи XV в. и дает интересный материал для понимания уровня культуры и образованности людей Киевской Руси.

«Слово о полку Игореве»

Непревзойденным памятником древнерусской литературы является, безусловно, «Слово о полку Игореве», рассказывающее о походе северских князей в 1185 г. во главе с путивльским князем Игорем Святославичем против половцев. Незадолго до этого северские князья отказались участвовать в походе против половцев, который был предпринят их родственником – киевским князем Святославом Всеволодовичем. С самого начала участники похода были встревожены знамением – затмением солнца, но решили продолжать двигаться дальше. Первый бой был удачен для русских, но вскоре удача изменила им – половцы разбили русские войска и Игорь Святославич попал в плен, из которого бежал с помощью некоего Овлура.

«Слово о полку Игореве» дает очень живые характеристики князей Ярослава Осмомысла и Всеволода Большое Гнездо. Ярослав восседает на «златокованом столе», он «подпер Карпатские горы своими железными полками». «Грозы твоя по землям текут… стреляеши с отня злата стола салтани за землями. Стреляй, господине, Кончака, поганаго кощея, за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святьславлича». Всеволод Большое Гнездо может «Волгу веслы раскропити, а Дон шеломами выльяти». Исключительное значение имеет и тема единства Русской земли – автор скорбит о распаде единства Русской земли, он убежден, что можно бороться против набегов половцев только всем вместе.

«Слово о полку Игореве» уже не первое столетие вызывает многочисленные дискуссии об его авторстве и подлинности. Это связано с тем, что подлинник «Слова…» был утрачен. Оригинал этого памятника был найден в конце 1780-х гг. обер-прокурором Священного Синода, коллекционером графом Мусиным-Пушкиным. Граф издал «Слово…» в 1800 г. и этим спас его для потомков – в 1812 г. во время знаменитого московского пожара в доме графа на Разгуляе (здание сохранилось) собрание рукописей Мусина-Пушкина сгорело вместе с оригиналом «Слова…», в огне погибла и большая часть оставшегося почти не распроданным тиража первого издания. Однако сегодня дискуссии о подлинности «Слова…» прекращены, так как подлинность несомненна и многократно доказана. Что же касается авторства, то вопрос остается открытым.

Уникальным памятником литературы XIII в. становится «Слово о погибели Русской земли». Оно, к сожалению, представляет собой только отрывок не дошедшего до нас произведения, посвященного монголо-татарскому нашествию на Русь. Оно было написано с 1238 по 1246 г. и по поэтической структуре, и в идейном отношении близко к «Слову о полку Игореве». Оба памятника близки тем, что в них сочетается похвала и плач: похвала утраченному величию Русской земли и плач о её трагедии. Русская земля предстает в «Слове…» изумительно красивым, благодатным местом. «О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами Божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская! Отсюда до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев, до немцев, от немцев до карелов, от карелов до Устюга, где обитают поганые тоймичи, и за Дышащее море; от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы – то все с помощью Божьею покорено было христианскому народу, поганые эти страны повиновались великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы своих малых детей в колыбели пугали. А литовцы из болот своих на свет не показывались, а угры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко – за Синим морем. Буртасы, черемисы, вяда и мордва бортничали на великого князя Владимира. А император царьградский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял. И в те дни, – от великого Ярослава, и до Владимира, и до нынешнего Ярослава, и до брата его Юрия, князя владимирского, – обрушилась беда на христиан…»

Вот все, что дошло до нашего времени. Примечательно, что в этом тексте Русская земля предстает не в виде дикого, разоренного, запустелого пространства, а как образ совершенного, гармоничного мира, в котором всем есть место – и князю, и птице, и зверю, и дубраве. Важно и то, что автор ставит рядом понятия «земля Русская» и «вера христианская».

Несмотря на общий упадок русской культуры в эпоху татаро-монгольского завоевания, литературные традиции продолжали существовать. Литературные традиции, вытесненные монголами из Киева, продолжали существовать по различным городам. В конце XIV в. крупнейшим литературным центром становится Москва, что сыграло не последнюю роль в том, что вскоре она становится центром русской государственности. В это время вырабатывается литературный жанр «похвал», обращенных к святым – покровителям побед. На Руси одно из первых произведений этого нового литературного течения – слово «О житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго», посвященное Дмитрию Донскому. Здесь важно понимать, что «похвалы», как правило, пишутся для произнесения вслух в торжественной обстановке – в то время очень многие литературные произведения были рассчитаны на чтение вслух и восприятие со слуха.

Увеличивается количество слов со сложными отвлеченными значениями, прямое название вещи подчас заменяется витиеватым описанием, появляются многосоставные и многосмысловые слова, как, например, «окорадостный», «тяжкоумный», «звероименитый», «духодвижный», «многомутный», возвышенные эпитеты. Так, в вышеупомянутом слове «О житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго» князь Дмитрий называется «высокопаривым орлом», «огнем, попаляющим нечестие», «ветром, плевелы развевающим», «трубой спящим», «воеводой мирным», «венцом победе», «кораблем богатству» и т. д. Очень трогателен плач вдовы Дмитрия княгини Ефросинии: «Солнце мое, рано заходиши, месяц мой красный, рано погибавши, звездо восточная, почто к западу грядеши… старые вдовы, потешите меня, а младыя вдовы плачите со мною, вдовый бо беда горчае всех людей». В этих тенденциях Д.С. Лихачев был склонен видеть «первые проблески идей и настроении Предвозрождения».

Здесь необходимо сказать, что жития святых (агиография) – это отдельный и очень интересный жанр древнерусской и средневековой литературы. Источником русской агиографии была Византия, но очень быстро возникают