Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант Страница 5

так называемый тосканский стиль модифицировал дорический ордер, отказавшись от канелюров и снабдив колонну базой, и при планировании внутреннего помещения храма (целлы) применял соотношение длины и ширины 6:5, вместо более грациозной аттической пропорции 6:3. Целла из кирпича, перистиль из камня, архитравы и фронтоны из дерева, терракотовые рельефы и орнаменты — все это поставлено на подиум, или возвышение, и ярко раскрашено внутри и снаружи — так выглядел этрусский храм. Для строений общего пользования, таких, как городские ворота и стены, акведуки и водостоки, этруски, насколько нам известно, первыми в Италии стали использовать арки и своды. Очевидно, они принесли эти величественные формы с собой из Лидии, которая переняла их у Вавилонии[4]. Однако они не следовали этому превосходному методу строго, и им не удавалось покрывать большие помещения, не прибегая к помощи леса колонн или тяжело нависающей массы архитравов. По большей части они двигались в уже проложенном греками русле и предоставили Риму завершить «арочную революцию».

Самая знаменитая продукция Этрурии — это ее керамика. Она представлена во множестве чуть ли не в каждом музее, заставляя усталого экскурсанта, бродящего по залам, в которых хранятся образцы гончарного ремесла, дивиться количеству и качеству экспонатов. Этрусские вазы, если они не являются очевидными копиями греческих форм, обычно неинтересны по замыслу, грубого исполнения, с варварским орнаментом. Ни одно другое искусство не произвело на свет столько искажений формы человеческого тела, столько отвратительных гримас, неуклюжих животных, омерзительных демонов и устрашающих божеств. Но черные вазы (bucchero nero) VI в. до н. э. исполнены с истинно италийской строгостью и, возможно, отображают развитие исконного виллановианского стиля. В Вульчи и Тарквиниях были найдены превосходные вазы, импортированные из Афин или подражающие чернофигурной аттической керамике. Ваза Франсуа, огромная амфора, найденная в Кьюзи французом, носившим это имя, является, несомненно, работой греческих мастеров Клития и Эрготима. Урны позднего времени — краснофигурные на черном основании — изящны, однако опять-таки произведены, безусловно, греками; их изобилие наводит на мысль, что аттические гончары полностью овладели этрусским рынком и вынудили местных производителей перейти на выпуск чисто серийной продукции. В общем, невозможно отказать в хорошем вкусе грабителям, которые, обшаривая этрусские гробницы, не обращали никакого внимания на хранившуюся в них керамику.

Мы не имеем ни малейшего права в столь же пренебрежительном тоне говорить об этрусских бронзах. Этруски-бронзолитейщики находились на вершине своего ремесла. Они почти не уступали гончарам в производительности. Сообщают, что только в одном из городов имелось не менее двух тысяч бронзовых статуй. Все, что дошло до нас, датируется эпохой римского господства. Среди этих остатков выделяются два шедевра: Оратор во флорентийском археологическом музее, рассуждающий с римским достоинством и бронзовой сдержанностью, и Химера, обнаруженная в Ареццо в 1553 г. и также хранящаяся во Флоренции (над ее реставрацией работал Челлини). Последняя представляет собой малоприятное существо, предположительно то самое, которое уничтожил в свое время Беллерофонт, — львиные голова и туловище, змеиный хвост, растущая из спины козлиная голова: лишь ее мощь и бесславный конец могут примирить нас с этим биологическим раритетом. Этрусские мастера производили множество статуэток, мечей, шлемов, панцирей, копий, щитов, посуды, урн, монет, замков, цепей, вееров, зеркал, кроватей, светильников, канделябров, даже колесниц, предназначая все это зачастую для экспорта в весьма отдаленные регионы. Посетителя нью-йоркского художественного Метрополитен-музея встречает при входе этрусская колесница: корпус и колеса сделаны из дерева, обшивка и ободья из бронзы, передний щиток украшен изящным рельефом. На многих бронзовых предметах вырезаны грациозные гравюры. Поверхность изделия покрывали воском, рисунок наносился острой иглой, пластину погружали в кислоту, линии, очищенные от воска, выжигались по металлу, и затем воск снимался. В работе по серебру и золоту, по слоновой кости этрусский художник был достойным наследником греческих и египетских предшественников.

Каменная скульптура никогда не пользовалась в Этрурии популярностью. Мрамора здесь не хватало, а каррарские каменоломни, видимо, еще не были известны. Но под рукой имелись превосходные глины, и вскоре они стали материалом многочисленных терракотовых статуэток, рельефов, погребальных или архитектурных орнаментов. Ближе к концу VI в. до н. э. неизвестный этрусский мастер основал в Вейях скульптурную школу, где и был создан шедевр этрусского искусства — Вейский Аполлон, найденный в 1916 году. До недавних пор эта статуя стояла на Вилле Джулиа в Риме. Созданная по образцу ионийских и аттических Аполлонов своего времени, эта потрясающая скульптура, с лицом Моны Лизы, ее легкой усмешкой и лукаво косящими глазами, дышит здоровьем, красотой и жизнью. Итальянцы называют ее il Apollo che cammina — «прогуливающийся Аполлон». В этой и многих великолепных фигурах на крышках саркофагов этрусские художники довели до совершенства характерную для Азии стилизацию волос и драпировки, в то время как в Ораторе они или их римские наследники следовали традиции реалистического изображения.

Этрусские рисовальщики заодно со своими коллегами из Великой Греции потрудились над передачей Риму еще одного искусства. Плиний Старший описывал фрески в Ардее, «которые древнее самого Рима», а о фресках из Цере отзывался как «о еще более древних» и «исключительно прекрасных»{26}. В качестве поверхностей художники использовали керамику, а также внутренние стены домов и склепов. Сохранились только фрески и рисунки на вазах, однако их дошло до нас такое количество, что по ним можно восстановить все этапы развития этрусской живописи: от восточного и египетского, через греческий и александрийский, к римскому и помпейскому стилям. В некоторых склепах на внутренних стенах мы находим первые италийские изображения окон, порталов, колонн, портиков и прочих архитектурных форм, выполненные тем же образом, что и в Помпеях. Часто краски на этих фресках давно выцвели; на некоторых из них они, впрочем, ошеломляюще свежие и яркие — и это после двух десятков столетий! Технически они выполнены на среднем уровне. На самых ранних рисунках отсутствует перспектива, не используются свет и тени для придания изображению глубины и полноты; фигуры по-египетски стройны, словно отражены в горизонтально выгнутом зеркале; лица повернуты в профиль, независимо от того, как расположены ноги. На более поздних экземплярах появляются ракурс и перспектива, и пропорции тела передаются более верно и умело. Но в любом случае есть в этих рисунках какая-то игривая и проказливая бодрость, заставляющая задуматься о том, сколь прелестна была жизнь этрусков, если столь веселы их гробницы.

Здесь изображены мужчины, радостно сошедшиеся в битве, там они играют в войну на турнирной арене. Они охотятся на кабана и льва со всей храбростью, присущей тем, кто знает или надеется, что за ним наблюдают со стороны. Они борются или бьются на кулаках в палестре, в то время как зрители, дискутируя,