Император Адриан. Эллинофил на троне Рима - Игорь Олегович Князький Страница 48

Поверить в подлинность такого соотношения сил, что и говорить, мудрено. Численность римских войск под командованием Гая Светония Паулина, вне всякого сомнения, подлинная. Примерно столько и могло быть легионеров с вексиллариями (сверхсрочнослужащими в легионе), а также ауксилиариями – вспомогательными войсками. Но двести тридцать тысяч бриттов! За всю римскую историю предшествующих времён потомки Ромула с такими вражескими полчищами не сталкивались. Куда до войска Боудики и кимврам, и тевтонам, и мятежным паннонцам с далматинцами, коих Светоний исчислил несколько более двухсот тысяч! Против тех, впрочем, был послан Тиберий с пятнадцатью легионами, а здесь… один единственный легион против двадцатитрёхкратно превосходящего врага! Но самое удивительное – это финал сражения. Римляне побеждают, истребив восемьдесят тысяч врагов и потеряв каких-то четыреста человек! Похоже, знаменитое правило «sine irа et studiо» – «без гнева и пристрастия» – великому историку здесь изменило. При подобном соотношении сил такой исход сражения и столь удивительное соотношение потерь выглядят чистой фантазией. Конечно, британцы были много хуже вооружены, не обучены, не знали военного строя, но они были крепки физически, отважны и пылали ненавистью к врагу.

Тем не менее очевидно следующее: «великое восстание» было подавлено, Боудика, потрясённая поражением, покончила с собой, приняв яд. Британцы на время успокоились. Из примечательных событий последующих десятилетий (восстание под предводительством Боудики произошло в 59–61 годах) выделим наместничество на острове тестя великого историка Публия Корнелия Тацита Гнея Юлия Агриколы.

Став наместником не столь давно бунтовавшей островной провинции, Агрикола, человек умный и дальновидный, постарался привлечь население провинции к Риму путём обустройства вверенных ему земель. В Британии в годы его наместничества (77–84) велось активное градостроительство, прокураторов типа Ката Дециана там более быть не могло, так что жизнь населения стала много благополучней, не было более и таких чудовищных оскорблений местной знати. Особо важным представляется то, что Агрикола большое внимание уделял политике постепенной романизации провинции путём прежде всего распространения римского образования. Вот что писал об этой деятельности тестя глубоко почитавший его зять: «Рассчитывая при помощи развлечений приучить к спокойному существованию людей, живущих уединённо и в дикости, и по этой причине с готовностью берущихся за оружие, он частным образом и вместе с тем оказывая поддержку из государственных средств; превознося похвалами усердных и порицая мешкотных, настойчиво побуждал британцев к сооружению храмов, форумов и домов, и соревнование в стремлении отличиться заменило собой принуждение. Более того, юношей из знатных семейств он стал обучать свободным наукам, причём природную одарённость британцев ценил больше рвения галлов, и те, кому латинский язык совсем недавно внушал откровенную неприязнь, горячо взялись за изучение латинского красноречия. За этим последовало и желание одеться по-нашему, и многие облеклись в тогу. Так мало-помалу наши пороки соблазнили британцев, и они пристрастились к портикам, термам и изысканным пиршествам. И то, что было ступенью к дальнейшему порабощению, именовалось ими, неискушенными и простодушными, образованностью и просвещением»[403].

В то же время Агрикола разорял народы, проявлявшие непокорность или агрессивность, строил укрепления на границе и даже предпринял попытку завершить покорение всего острова, вторгшись в независимую от Рима Каледонию (совр. Шотландия). Здесь он одержал блистательную победу в битве при горе Гравпий, а его флот впервые в истории обогнул северную оконечность Британии и даже привёл к повиновению римлянам население нескольких островов.

К сожалению для будущего римской Британии, наместничество Гнея Юлия Агриколы вскоре после победы над каледонцами у горы Гравпий завершилось. Новые легаты достойно продолжить курс своего предшественника не сумели, а может, и не пожелали. Потому ко времени прибытия Адриана в Британию после посещения им Галлии и укрепления границ с германцами по Рейну положение в этой островной провинции вовсе не выглядело благополучно. Восстание 119 года, для подавления которого пришлось перебрасывать через пролив войска с континента, многозначительно об этом свидетельствует. Да и каледонцы уже забыли урок, данный им Агриколой. Потому северная граница римских владений в Британии представлялась отнюдь не безопасной. Убедительным подтверждением этого является то, что пишет о прибытии в Британию Адриана Элий Спартиан: «он направился в Британию, где он произвёл много улучшений и первый провёл стену на протяжении восьмидесяти миль, чтобы она отделяла римлян от варваров»[404]. В историю это грандиозное сооружение, пересекавшее всю Британию от берегов Ирландского моря до побережья моря Северного, вошло под справедливым названием «Адрианов вал»[405]. Восемьдесят римских миль – это сто двадцать восемь километров. Протяжённость от залива Солуэй-Ферт в Ирландском море до впадения реки Тайн в Северное море[406]. Вал был защищён с обеих сторон крепостными сооружениями. Вдоль вала шла настоящая военная дорога[407]. С севера эту дорогу прикрывала мощная стена с первоначальной высотой в 16 футов (4,8 м) и 8 футов (2,4 м) толщиной[408]. Стена была облицована массивными каменными глыбами, промежуток между которыми заполняли известью и бутом. Перед стеной был вырыт внушительный ров – более 34 футов (10,2 м) шириной и не менее 9 футов (2,7 м) глубиной[409]. С южной стороны военную дорогу защищали две земляные насыпи (валы), между которыми находился ещё один достаточно глубокий ров. Между отделанной камнем стеной и земляными валами на самой дороге находились лагеря римских когорт. Это были самостоятельные оборонительные крепости, расположенные в пределах мили (1,6 км) друг от друга и имевшие ворота по всем четырём направлениям. Дополняли эти крепости лагеря когорт – меньшие крепости, имевшие ворота только на север и юг и находившиеся на расстоянии слышимости человеческого голоса друг от друга[410]. Такое протяжённое укреплённое сооружение требовало не менее 10–12 тысяч солдат в качестве постоянного гарнизона. Крепости и поддерживающие их башни тянулись на 40 римских миль (64 км)[411]. Особо важно подчеркнуть следующее: было бы упрощением рассматривать «Адрианов вал» и сопутствующие ему многочисленные форты и башни как исключительно оборонительные сооружения, хотя эта их направленность выглядит наиболее очевидной. Как оборонительные они противостояли врагам с севера – непокорным и непокорённым каледонцам. Эти сооружения защищали также от нападения с юга, каковое можно было ожидать в случае мятежа от уже как бы покорённых и покорившихся бриттов. Здесь вполне можно согласиться с Теодором Моммзеном, что колоссальное сооружение, возведённое римскими легионерами по повелению Адриана, «представляло в дальнейшем базу военных операций в Северной Англии. Оно не являлось пограничным валом в собственном смысле»[412]. В настоящее время археологические исследования «Адрианова вала» продолжаются. О проведении таковых и их результатах в 2024 году был снят историко-документальный фильм «Тайны истории. Адрианова