Локомотивы истории: Революции и становление современного мира - Мартин Малиа Страница 47

За пределами Зеландии и Голландии герцог Альба прочно держался у власти. Имея около 85 тыс. солдат, он использовал их для новых, более жестоких репрессий. Герцог развернул настоящий террор, перебив жителей Наардена, Мехелена и Зютфена. В то же время произошла знаменитая осада и героическая оборона Лейдена, когда голландцы подвезли продовольствие в город на судах, открыв шлюзы и затопив испанские войска. Историк Питер Гейл совершенно верно отмечал значение географической «переменной» в нидерландской революции. Две могучие реки, Рейн и Маас, вкупе с целой сетью озёр сделали Голландию и Зеландию незаменимым оплотом для повстанцев.

Апогей и спад

В 1576 г. восстание снова превратилось в нидерландскую революцию. И опять это случилось благодаря международной ситуации: войны на двух фронтах — в Нидерландах и Средиземноморье — вынудили Филиппа в сентябре 1575 г. объявить о банкротстве. Возникшие в результате задолженности по выплате жалованья военным спровоцировали бунты в армии, кульминацией которых стал погром в Антверпене в ноябре 1576 г., получивший название «Испанская ярость». В разгар тех беспорядков умер преемник Альбы на посту генерал-губернатора, власть испанцев рушилась повсюду. Генеральные штаты собрались по собственной инициативе и в начале сентября 1576 г. взяли на себя функции управления, формально заявляя о верности королю. В ноябре лоялистские и мятежные провинции подписали «Гентское умиротворение» — договор, предусматривавший прекращение военных действий между двумя группировками. Он призывал к выводу всех испанских войск с территории страны и признавал религиозный статус-кво. Таким образом, новый оранжистский режим в Голландии и Зеландии не утратил ни своих отличительных особенностей, ни вооружённых сил.

Затем началась борьба за приверженность штатов между принцем Оранским с одной стороны и новым генерал-губернатором Хуаном Австрийским, сводным братом Филиппа, с другой. Не имея достаточной военной поддержки, дон Хуан мог войти в Брюссель, только смирившись, хотя бы внешне, с условиями «Гентского умиротворения». Принц Оранский, уверенный, что удовлетворительное соглашение с Филиппом II невозможно, отказался объединиться с Генеральными штатами и сотрудничать с Хуаном Австрийским. В июле 1577 г. дон Хуан, потеряв терпение, попытался применить военную силу против штатов, на что Вильгельм ответил контратакой, взывая к радикальным устремлениям низших классов в городах Брабанта и Фландрии,

По сути, в конце 1576 г. на юге вспыхнула новая революция по образцу 1566 г. Цеха в Брюсселе сформировали «Комитет восемнадцати», члены которого внедрились в Брабантские штаты, а затем заставили Генеральные штаты утвердить Вильгельма штатгальтером провинции (18 октября 1577 г.). Вильгельм 23 сентября торжественно вступил в Брюссель, возвратившись в родовой замок, откуда был вынужден бежать 10 лет назад. В Генте события приняли ещё более крутой оборот: местный «Комитет восемнадцати», образованный цехами, провёл чистку в рядах умеренных католиков, управлявших Фландрией, упразднил мессу, а также стал поощрять возвращение изгнанных в 1566 г. Из Гента революционное движение распространилось на другие фламандские города примерно так же, как «морские гёзы» в 1572 г. прибрали к рукам Голландию. Это движение, которое иногда именуют «радикальной революцией» в рамках Голландского восстания и нередко сравнивают с последующими событиями в Англии и Франции, привело к возникновению ряда кальвинистских городских республик в Брюгге, Ипре, Ауденарде и других городах[131]. Подобные результаты намного превосходили желания Вильгельма, поскольку такой радикализм мог только отпугнуть умеренных, заставить их искать защиты у испанских властей. Однако на тот момент ему ничего не оставалось, кроме как поддерживать своих наиболее воинственных сторонников. Между тем, дело «патриотов» как будто торжествовало по всей стране. К началу 1578 г. принц Оранский «добился статуса, которого жаждал как минимум с 1564 г.: фактически возглавил правительство. Он унаследовал пост, некогда принадлежавший кардиналу Гранвелю»[132].

И снова, как в 1566 г., народный кальвинистский экстремизм помешал третьему восстанию объединить все Нидерланды[133]. Радикалы продолжали наступать, в мае 1578 г. кальвинисты устроили переворот в Амстердаме. В ответ на это аристократия и городская верхушка южных провинций стали оказывать давление на Вильгельма, заставляя его принять меры против своих радикальных союзников. В августе 1579 г. он принудительно разоружил гентский «Комитет восемнадцати». Тем не менее урон уже был нанесён. Католические лидеры в Генеральных штатах, особенно дворяне и духовенство, совершенно перестали доверять Вильгельму и его соратникам-кальвинистам. К лету штаты воспротивились «религиозному миру» принца Оранского, поскольку он закрепил бы завоевания кальвинистов на юге. Католики не менее, чем кальвинисты, не желали мириться с ересью в подконтрольных им регионах.

Стремясь защитить интересы католиков, штаты предложили герцогу Анжуйскому, младшему брату французского короля, стать «защитником свобод Нидерландов». Этот шаг побудил английскую королеву Елизавету предоставить средства германской армии кальвинистов для обороны Брабанта. Штаты испытывали тогда трудности с выплатой жалованья католическим войскам, и те начали бунтовать. Отряды «недовольных» (Malcontents) пошли войной на кальвинистский Гент.

И тут в октябре 1578 г. скончался Хуан Австрийский. На смену ему пришёл племянник Филиппа Алессандро Фарнезе, герцог Пармский. Наконец у Филиппа появился талантливый генерал-губернатор, к тому же, в отличие от Альбы, понимавший, что ключ к победе испанцев лежит в привлечении на свою сторону умеренного центристского большинства.

Герцогу Пармскому помог тот факт, что религиозные разногласия между католиками и кальвинистами усугублялись провинциальным партикуляризмом. Фактическая независимость Гента и Фландрии спровоцировала аналогичные партикуляристские устремления во франкоязычных провинциях Артуа и Эно. В январе 1579 г. эти провинции образовали Аррасскую унию, которая в мае заключила мир с Филиппом и герцогом Пармским. Это, в свою очередь, заставило Голландию и Зеландию объединиться в Утрехтскую унию с пятью другими северными провинциями, установив там правление кальвинистов. Позже к ним присоединились кальвинистские провинции Брабант и Фландрия.

От Генеральных штатов осталось одно «охвостье», они теперь на деле представляли собой конгресс северных провинций и кальвинистских республик Фландрии и Брабанта. В июле 1581 г. этот новый радикальный орган проголосовал за «низложение» Филиппа как своего суверена, то есть, по сути, принял своего рода голландскую декларацию независимости. Но штаты не провозгласили себя республикой. Подобно чехам в 1421 г., голландцы ещё не избавились от монархического образа мыслей и потому голосовали за избрание герцога Анжуйского наследным «принцем и наместником Нидерландов». Позже, когда из этого ничего не вышло, они направили аналогичное предложение королеве Елизавете, которая ответила отказом, взамен предложив одолжить им своего фаворита, графа Лестера. Когда же и здесь их постигло разочарование, семь провинций стали республикой де-факто, «по умолчанию», а принцы Оранские — де-факто полумонархами.

К моменту обретения северными провинциями независимости, однако, Филипп II поправил свои финансовые дела. Герцог Пармский включил отряды «недовольных» в собственную армию и начал отвоёвывать Фландрию и Брабант.