Виталий Горбач - Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве Страница 46

Как видно, даже в общих чертах план наступления был весьма сложен и требовал четкого взаимодействия всех фронтов и армий. Задержка в продвижении на одном из участков грозила тут же отразиться на ходе всей операции.

Отметим, что за почти два года оккупации немецкими войсками в районе Орловской дуги были возведены несколько хорошо оборудованных линий обороны, в полной мере использовавших преимущества рельефа местности. Узлы сопротивления и опорные пункты в большинстве своем располагались на высотах и были хорошо прикрыты артиллерийским и пулеметным огнем, а также инженерными сооружениями и минными полями. Значительное число оборонительных рубежей располагалось по берегам рек. Успешной обороне способствовало также наличие неплохих грунтовых дорог и относительно разветвленная железнодорожная сеть, позволявшая в пределах небольшого плацдарма оперативно производить перегруппировку сил. Еще одним «козырем» немецкого командования являлся орловский аэроузел, центральное расположение которого способствовало быстрому маневру силами и их сосредоточению на наиболее важных направлениях и участках фронта.

Последнее обстоятельство играло важную роль для командования 1-й авиадивизии и 6-го воздушного флота в свете значительного усиления советской авиационной группировки, пополнившейся с началом наступления 1-й и 15-й воздушными армиями Западного и Брянского фронтов. Эти авиационные объединения насчитывали в своем боевом составе на 11 июля 1322 и 995 боевых самолетов соответственно. Общее же количество самолетов, которое могло быть задействовано на орловском направлении советской стороной, включая 300 бомбардировщиков АДД, доходило до 3300 боевых машин. В то же время части 1-й авиадивизии из состава 6-го воздушного флота насчитывали после недели боев порядка 630–650 самолетов, уступая, таким образом, в численности советским ВВС почти в 5 раз.

Составы вступавших в сражение 1-й и 15-й воздушных армий были далеко не равноценными, во многом соответствуя статусу фронтов (боевой состав 1-й и 15-й воздушных армий приведен в приложениях № 4–5). Наиболее внушительно выглядела 1-я воздушная армия генерал-лейтенанта М. М. Громова, включавшая в себя 2-й и 8-й иак, 2-й шак, 303-ю и 309-ю иад, 233-ю и 224-ю шад, 204-ю бад и 213-ю нбад. Отметим, что 2-й и 8-й иак, 2-й шак и 213-я нбад были переданы в состав объединения генерала М. М. Громова из резерва Ставки Верховного Главнокомандования буквально накануне боев.

Первым из 3-й воздушной армии Калининского фронта 3 июля прибыл 2-й шак. Проверка этого штурмового соединения командующим 1-й воздушной армией показала, что в предстоящем наступлении разумно использовать лишь одну 231-ю шад. Ее экипажи продемонстрировали лучшую подготовку, чем летчики соседней 232-й шад, не окончившие 2-й раздел программы КБП ША-43. Приказом командующего этот недостаток должен был быть ликвидирован уже в ходе подготовки к предстоящим боям на смоленском направлении в течение десяти суток.

Похожая ситуация сложилась и в 224-й шад, имевшей в своем составе четыре штурмовых и один истребительный полк. Говоря о подготовительном периоде, предшествующем наступлению, документы дивизии свидетельствуют: «Одновременно проводилась большая работа по вводу в строй молодого летного состава, чем удалось сохранить к концу операции почти не снижаемый боевой состав, пополняя потери молодым летным составом, вводимым в строй. Учебно-боевая подготовка велась в основном в 571 и 513 ап, которые в операции приняли ограниченное участие из-за отсутствия материальной части (513) и неподготовленного летного состава (571)»[183]. В наступлении не принимал участие 8-й иак. Его экипажи были заняты прикрытием группировки Западного фронта, готовившейся к планируемому в первой половине августа наступлению на Смоленск.

К 10–11 июля из состава 5-й воздушной армии Степного округа перебазировался на аэродромы Козельска и Сухиничей 2-й иак. Как мы уже отмечали выше, 8 июля его экипажи выполняли прикрытие совершавших марш к Прохоровке частей 5-й гвардейской танковой армии. Проверка прибывших дивизий корпуса показала, что в их составе было довольно много молодежи, требовавшей усиленной тренировки и «натаскивания» в боевых условиях. Так, в 7-й гв. иад 2-го иак имелось до 50 % человек молодого летного состава, прибывших в марте и апреле из Краснодарской и Сталинградской авиашкол. Тем не менее, по мнению командира корпуса генерал-лейтенанта А. С. Благовещенского, все молодые пилоты были неплохо подготовлены к предстоящим боям. Командование воздушной армии отметило также высокий процент исправной материальной части дивизии, составлявший около 90 %.

Второе соединение корпуса — 322-я иад — была сформирована лишь в июне, за месяц до начала наступления. Ее ядром стал переданный из состава 215-й иад 2-й гв. иап. Хотя процент молодых пилотов, составлявший в 322-й иад 53 %, был практически таким же, как и в 7-й гв. иад, опасения командования в первую очередь вызывала неопытность командного состава 482-го и 937-го иап, прибывшего из запасных авиабригад. Число командиров разных уровней, впервые шедших в бой, составляло около 25 %, что, по мнению штаба армии, могло создать известные трудности. Еще одним препятствием на пути быстрого сколачивания соединения стал недостаток бензина, что не позволяло продолжать тренировку на фронтовых аэродромах. В итоге, как отмечают документы 322-й иад: «Летный состав к началу операции оказался недостаточно подготовленным. Время на тренировку личного состава полностью в подготовительный период использовано не было ввиду отсутствия запасов горючего на учебно-тренировочные полеты»[184].

Боевой состав 15-й воздушной армии генерал-лейтенанта Н. Ф. Науменко пополнился в мае — июне за счет резерва Ставки 1-м гв. иак, 3-м шак и 113-й бад. Кроме того, в состав армии входили 315-я иад, 225-я шад и целых две ночных бомбардировочных дивизии — 284-я и 313-я нбад. Во «временной командировке» на Центральном фронте продолжала оставаться 234-я иад, входившая, как мы помним, в состав 6-го иак 16-й воздушной армии.

Из числа этих соединений особый интерес вызывает 113-я бад, пожалуй, единственная в ВВС Красной Армии бомбардировочная дивизия фронтовой авиации, оснащенная самолетами Ил-4. Решение о вооружении дивизии дальними бомбардировщиками Ильюшина принималось на самом высоком уровне. В Кремле исходили из того, что возросшая мощь истребительной авиации позволит соединениям Ил-4 успешно действовать в дневных условиях. До 17 июня 113-я бад находилась в составе 4-го сак. 21 июня командиром дивизии был назначен генерал-лейтенант Ф. Г. Мичугин. Высокое звание комдива подчеркивало особый статус вверенного ему соединения. 24 июня состав дивизии после прибытия новых частей включал в себя уже четыре полка (6-й, 815-й, 836-й и 840-й ап). В состав армии генерала Н. Ф. Науменко 113-я бад была передана из резерва Ставки непосредственно перед началом операции 11 июля. Как говорится в документах соединения: «Основной задачей дивизии, поставленной командующим ВВС КА маршалом авиации товарищем Новиковым, было оперативное и тактическое взаимодействие с наземными войсками Брянского и Западного фронтов»[185].

Отметим, что части 15-й воздушной армии, сформированной лишь в мае 1943 года, несколько раз инспектировались в мае — июне комиссиями штаба ВВС КА. Особый интерес вызывает отчет главного инспектора генерала И. Л. Туркеля, который, подводя итоги проверки, отмечал: армия, имея незначительный опыт в крупных наступательных операциях, тем не менее к началу июля могла считаться вполне боеспособной. Самое благоприятное впечатление на генерала произвел 1-й гв. иак, в составе которого проходил службу 31 Герой Советского Союза, а также 99-й гв. орап. Хорошая подготовка летного состава была отмечена также в 234-й иад полковника Е. З. Татанашвили. В то же время работа штаба дивизии оставляла желать много лучшего, за отсутствием не только начальника оперативного отдела, но и самого начальника штаба. Аналогичная ситуация сложилась в 284-й нбад, где оставались вакантными должности заместителя командира по летной подготовке и инспектора по технике пилотирования.

Удручающее впечатление на комиссию произвели части штурмовой авиации. В особенности это касалось 225-й шад полковника А. Ф. Обухова. До начала июня эта дивизия находилась на доукомплектовании и боевой работы практически не вела. Однако первые же боевые вылеты соединения принесли ему тяжелые потери. Так, при налете 8 июня на аэродромы орловского аэроузла на свой аэродром не вернулось сразу 12 Ил-2. Причиной этого были шаблонное планирование операций в штабах, а также недостаточная сплоченность подразделений.

Генерал И. Л. Туркель обратил особое внимание на низкий уровень боевой подготовки воздушных стрелков. Строки доклада комиссии рисуют поистине безрадостную картину: «На укомплектование частей 15 ВА прибыли из 2-й Ленинградской школы воздушные стрелки. Учились они в школе всего 38 суток. За время пребывания в школе они ни разу не летали. Проведенной мной проверкой шести воздушных стрелков в 624 шап 3 шак установлено, что они совершенно не подготовлены, не знают данных самолетов-истребителей противника, данных своих самолетов, эффективности огня БТ на разных дистанциях и т. д. Общеобразовательная подготовка крайне низкая. Некоторые из них не могут ответить, что такое острый, прямой и тупой углы. О перпендикулярах они не имеют понятия. Воинского вида никакого, физически слабосильные, рождения 1925 года. Другими словами, это явно негодный контингент для приема в школу воздушных стрелков: 2-я Ленинградская школа приняла таких и, ничему не научив, отправила на пополнение действующих на фронте частей. Здесь их к боевой работе не допускают. Явно негодных переводят в стрелков по вооружению, а остальных учат. Но учеба на фронтовом аэродроме неизбежно затянется надолго, если будут добиваться нужных показателей или в случае острой необходимости их используют раньше срока, как неполноценных воздушных стрелков. Выводы: 1. Присылка такого пополнения совершенно нецелесообразна. 2. Необходимо резко повысить требования к поступающим в школы, готовящие воздушных стрелков»[186].