Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н.И. Бобрикова - Михаил Михайлович Бородкин Страница 42

решений или входить с какими бы то ни было ходатайствами. Поэтому прошение не имеет никакого значения, и я предлагаю вам взять его обратно, так как оно никаких официальных последствий иметь не может». — Депутаты отказались взять обратно прошение. «Раз вы не хотите взять обратно прошения, я не могу понудить вас к этому, но я повторяю, что оно не может иметь никакого официального значения». После «холодного поклона» депутаты удалились. Возвратясь в Гельсингфорс, они дали отчет о своей поездке лицам, собравшимся вновь в Рыцарском Доме.

Часть финляндцев тем не менее правильно и спокойно оценила реформу. Один из начальников главного управления сказал, что он употребит все свое влияние на то, чтобы усилить изучение русского языка, так как сознает совершенную необходимость финнам знать русский язык, настолько, чтобы он мог служить мостом для сближения жителей края с Россией.

Газета рабочих «Työmis» задалась вопросом о том, «какой просвещенный народ в Европе был бы до такой степени непритязателен, чтобы оставить в завоеванном им крае официальным языком язык той неприятельской державы, от которой этот край завоеван?» Та же газета продолжает: «На банкетах держались высокопарные речи о «западной культуре» и о тех невероятно интимных связях, которые будто бы соединяли финляндцев со «шведской метрополией». Какая великая держава допустит что-либо подобное? Даже Швеция в финских семьях, живущих на ее севере, уничтожает финский язык.

«Työmis» отчасти поддержала газета «Uusi Suometar», которая признала, что «нельзя отрицать значения русского языка и его необходимости на некоторых служебных постах нашей страны, а также несомненно, что не всегда это требование встречало достаточное удовлетворение. Когда, требовалось охранять интересы Финляндии в совещаниях с властями Империи, то часто затруднялись приисканием подходящих представителей с нашей стороны».

Все остальные газеты протестовали против новой объединительной меры. «Fria Ord», по обыкновению, кричал громче других. Кандидатов ехать в Империю учиться русскому языку прозвали ренегатами (что удивило даже «Kölnische Zeitung»).

Когда, после периода реформ, впервые вновь собрался сейм края, он счел «своим главным и непременным долгом» высказаться по вопросу. Он объединил и оформил все возражения финляндцев против русского языка. Доводы земских чинов признаются в Финляндии особенно убедительными и непогрешимыми. Приводим их из «великой петиции» (31 декабря н. ст. 1904 г.) дословно, дабы наглядна была их искусственность и несостоятельность.

«Наряду с тяжкими испытаниями, которые народу Финляндии пришлось перенести, как более или менее непосредственные последствия издания постановления о воинской повинности, также и другие меры, глубоко захватывающие право и культуру страны, вселили в население печаль и серьезные заботы. Ознаменовавший эпоху в жизни народа труд для возвышения финского языка и введения его в законные его права в областях государственной и культурной жизни наравне со шведским языком, для чего изданы были постановления об употреблении финского языка в судебных и административных учреждениях, а также об открытии средних учебных заведений, едва достиг своего завершения, как воспоследовало распоряжение, которое, если оно не будет изменено, в существенной степени, уничтожит плоды означенной патриотической реформы. В манифесте от 20 — 7 июня 1900 года установляется, что русский язык должен вступить взамен национальных языков в делопроизводстве Хозяйственного Департамента Сената и в письменных сношениях центральных присутственных мест и Губернских правлений с Генерал-Губернатором и Сенатом. Это распоряжение нарушает безусловное право народа Финляндии, также в отношении языка, иметь национальное государственное управление и не может быть проведено, не вызывая расстройства и застоя в правильном ходе дел, а также недостоверности и замешательства в ведении управления. А именно, так как из значащихся по поголовным спискам 2,800,000 жителей Финляндии лишь 8000 имеют родным языком русский язык, то ближайшее знакомство с этим языком в стране редко встречается и также и неосуществимо в таком объеме, чтобы производство дел важнейших административных учреждений страны могло, в надлежащем порядке и со знанием дела, происходить на русском языке. В поданных в духовном и крестьянском сословиях проектах петиции, между прочим, говорится, что письменные сношения, между присутственными местами, главным образом, относятся до дел, касающихся интересов общин и частных лиц и что письменные сношения, уже по этой причине, должны были бы происходить на местных языках. Введение русского языка в присутственных местах страны должно показаться тем более обидным для народа, что согласно Высочайшему разъяснению манифеста 1900 г. также и частные просители вынуждены будут, в Выборгской губернии через два года и в прочих губерниях страны через пять лет, считая с 1 января 1904 года, по своим делам, получать исходящие бумаги из Сената исключительно на неизвестном для них русском языке».

Вот все, что сказал сейм в полном составе. — Мотивы русской власти оказываются обойденными. С ними даже не считались. Пренебрегли также сеймовые чины и положением, что язык является одним из надежнейших средств сближения и культурного объединения народов. На введение языка многомиллионного народа местные деятели края взглянули, как на кару и насилие, а некоторые русские публицисты (например, С. Шарапов), как на политическую ошибку, вредную России.

По адресу Н. И. Бобрикова раздавались и продолжают раздаваться нарекания со всех сторон. Против русского языка, непосредственно за изданием манифеста 1900 г., был открыт целый организованный поход. Шум, поднятый в крае, отозвался во всей Европе. Финляндцы хотели доказать, что русская власть их денационализирует, им желательно было поднять против этой власти общественное мнение Запада. Финляндскими перьями удалось возбудить его внимание к «новому насилию» русского правительства, причем авторы не гнушались иногда даже явной ложью. Русский язык введен был только в делопроизводство сената, а герольды в печати трубили о том, что даже в заседаниях торговых и промышленных обществ применялся исключительно русский язык. Финляндцы апеллировали Европе, не желая знать ее истории, Европа внимала им, забыв свои прошлые распоряжения по тому же делу.

Единство языка озабочивало в свое время все правительства Запада. Сколько эдиктов было издано французскими королями против различных местных наречий. Наполеон I с неумолимой суровостью водворял французский язык в самых отдаленных уголках Бретани, Эльзаса, Прованса. В последнее время республиканское правительство Франции противилось введению провансальского наречие в школы. В Испании правительство старалось искоренить каталонские и баскские наречие и говоры, заменяя их кастильским языком. В Италии Криспи тюрьмой и штрафом воевал против французского языка, желая слышать в объединенной Италии родной язык. В Англии каждый, носящий мундир правительства, или крупной компании, должен говорить по-английски. Человек, враждебный государству, не найдет себе там места на службе.

На склоне своих дней королева Виктория посетила Ирландию. Директора народных ирландских школ, поддержанные епископами и множеством других лиц, просили о расширении программы изучения народного ирландского