Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934) Страница 42

Допущенные перегибы Р. Пиляр объяснил реакцией на доминирующую роль особых отделов в годы Гражданской войны и некоторое время после ее окончания. Он признал, что лишение особых отделов оперативных функций, права действовать в области борьбы со шпионажем и антисоветскими элементами в армии и на флоте, децентрализация системы особых органов являлись ошибочными мерами. Для исправления ситуации Р. Пиляр не предлагал вновь все кардинально изменить, но призывал принять все меры к увязке работы особых отделов с контрразведывательными, экономическими и секретными подразделениями территориальных органов, «с работой по контрреволюции и шпионажу»[409].

Докладчик согласился с необходимостью большего учета изменений в структуре РККА и нового территориально-административного деления.

По организационным вопросам высказался и помощник начальника ОО ОГПУ Л. Залин. Он настаивал на том, что начальником особого отдела территориальной дивизии должен быть начальник губернского отдела ОГПУ. Но это в случае, если все части дивизии дислоцируются и комплектуются на территории одной губернии. Правда, Л. Залин подчеркнул огромную загруженность начальника губотдела и опасность, в связи с этим, того, что будет уделяться недостаточно внимания работе в войсках. Кроме того, многие руководители территориальных органов не знали специфики армейской среды, не обладали необходимым минимумом военных знаний[410].

В конце работы съезда, 28 января 1925 г., была принята специальная резолюция по организационным вопросам, основанная на предложениях выступавших. Наиболее важными являлись следующие пункты резолюции.

1. Особотделения и военные группы губотделов ОГПУ вливаются в особые отделения кадровых частей Красной армии.

2. Особые органы кадровых частей подчиняются особотделам военных округов. Начальниками последних могут быть и руководители губотделов, однако только во внутренних, но не в приграничных военных округах и при условии, что штаб округа дислоцируется в соответствующем губернском городе.

3. Особые отделения конных корпусов и дивизий подчиняются только начальнику военно-окружного аппарата ОО ОГПУ.

4. Особые отделения стрелковых корпусов наделяются правом давать оперативные директивы и инспектировать дивизионные аппараты[411].

Серьезные итоговые документы удалось принять и по вопросу о компетенции и задачах особых органов.

Таким образом, можно констатировать, что Второй Всесоюзный съезд особых отделов ОГПУ, приняв соответствующие резолюции, устранил многие недостатки в организационном строительстве и оперативной деятельности, порожденные майским (1922) решением Коллегии ГПУ. Практика не подтвердила казавшуюся тогда эффективной линию его сторонников. Победе здравого смысла, безусловно, способствовали и некоторые субъективные обстоятельства. Сюда, прежде всего, можно отнести невероятную загруженность председателя ОГПУ одновременной работой в качестве руководителя ВСНХ и транспортного наркомата. В. Манцев, ближайший сторонник Ф. Дзержинского во всех вопросах, включая и организационный, уже в сентябре 1923 г. ушел из органов госбезопасности сначала в наркомат РКИ, а затем в ВСНХ[412].

Следующей вехой в совершенствовании системы органов госбезопасности, действовавших в военной сфере, стал сентябрь 1930 г., когда состоялось объединение Особого и Контрразведывательного отделов ОГПУ и их местных аппаратов.

Такое решение принималось не в одночасье. Поиск лучшего организационного решения, адекватного изменившейся к концу 20-х годов обстановке, начался еще в 1927 г.

Инициатором «объединительных» усилий стал заместитель председателя ОГПУ и начальник его Особого отдела Г. Ягода. За его подписью всем полномочным представителям ОГПУ в регионах, председателям ГПУ Украины, Крыма и Закавказья, а также в окружные особые отделы была направлена специальная директива с требованиями представить в Москву свои предложения и проекты штатов. В развитие данного документа начальник КРО ОГПУ А. Артузов разослал в пятнадцать адресов указание. Оно содержало важные целевые установки, а именно: объединение не должно быть механическим; итогом объединения должно стать устранение параллелизма в работе КРО и ОО; следует избегать резких организационных перестроек, могущих привести к ослаблению отлаженной деятельности[413].

По замыслу Г. Ягоды, объединенный орган должен был решать в армейской среде следующие задачи: 1. Отслеживать настроения войск, уровень дисциплины, недостатки в хозяйственных и мобилизационных вопросах; 2. Вскрывать контрреволюционные группировки, и прежде всего среди комсостава, состоящего на службе и в запасе; 3. Бороться со шпионажем и диверсиями[414].

К сожалению, нам не удалось обнаружить документов, объясняющих, почему столь насущное предложение по объединению не было реализовано в течение еще трех лет. Частичное объяснение данному факту дает текст докладной записки заместителя начальника Административно-организационного управления ОГПУ А. Шанина, направленной В. Менжинскому. Автор доклада утверждал, что с мест поступили предложения, влекущие увеличение штатной численности и фонда оплаты труда (с 551 000 рублей до 646 000 — по центральному аппарату). Начальников отделений объединенного Особого отдела предлагалось приравнять к 12 разряду, чему соответствовали три ромба на петлицах. По мнению А. Шанина, на этой почве мог возникнуть антагонизм с другими отделами, где и оклады и звания оказывались ниже[415].

Вполне возможно, что в связи с резким обострением международной обстановки, которое в исторической литературе называют «военной опасностью 1927 года», неосуществимыми стали планы по увеличению бюджета ОГПУ. Приоритетными вновь оказались вопросы укрепления РККА и военной промышленности.

Реально процесс объединения пошел лишь в 1930 г., когда обстановка вновь накалилась, но теперь уже по внутренним причинам: началась форсированная коллективизация, сопровождавшаяся огромным всплеском террористической деятельности в сельских районах и реальной угрозой крестьянских восстаний. Все это оценивалось руководством большевистской партии как обострение классовой борьбы. А с внутренним врагом призваны были «разбираться» прежде всего органы государственной безопасности.

Выводы из анализа складывающейся ситуации нашли свое отражение в приказе ОГПУ № 251/119 от 9 августа 1930 г. В нем содержались категорические требования ко всем полномочным представителям в регионах и начальникам особых органов военных округов следить за тем, чтобы особистам не только не запрещалось работать по линии выявления вне «казармы» связей военнослужащих, подозреваемых в шпионской или контрреволюционной деятельности, но и требовать этого от особых органов всех уровней. Этим органам впредь разрешалось самостоятельно вести разработки по шпионажу и антисоветским проявлениям в районах комплектования территориальных частей[416].

11 августа 1930 г. за подписью председателя ОГПУ В. Менжинского во все полномочные представительства было передано по телеграфу специальное распоряжение. В нем указывалось: «В настоящий период обострения классовой борьбы и надвигающейся опасности войны внутренняя и зарубежная контрреволюция основную ставку делает на проникновение в армию. Это требует перегруппировки сил»[417]. По мнению В. Менжинского, с большей эффективностью обеспечить безопасность РККА сможет только объединенный аппарат, включающий в себя подразделения Особого, Контрразведывательного и Восточного отделов ОГПУ. «Вопрос о слиянии… сверху донизу, — указывал он, — и создание единого мощного аппарата требует немедленного разрешения». Полномочным представителям давалось всего две недели для представления в ОГПУ подробных соображений и проработанных проектов штатов.

В указании излагались не просто ориентиры для предложений, а фактически предрешалось, каковой должна быть новая система. Местным начальникам реально оставалось право уточнить в своих докладах лишь некоторые детали.

Рассмотрим подробнее, чего требовал В. Менжинский. Во-первых, сохранить аппараты особых отделов дивизий, укрепить их в кадровом отношении, добиться возможности автономного функционирования аппаратов в случае изменения дислокации дивизий. Во-вторых, объединенный орган (ОО — КРО) полномочных представительств усилить за счет других подразделений в районах, насыщенных бандитскими, повстанческими и белогвардейскими элементами и в важнейших политических и промышленных центрах.

В объединенном аппарате планировалось иметь четыре группы: а) по общему освещению армии; б) по технике и вооружению; в) по контрреволюции в армии и вне ее; г) по шпионажу в армии и вне ее[418].