Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены, 1917-1991 гг. - Эван Модсли Страница 4

возможности для исследований. Начнём с того, что все партийные архивы стали доступны, точно так же как публичные архивы в любом другом развитом государстве. Один из авторов этой книги (Стивен Уайт) помнит свой первый визит в Москву в 1992 г. Он отправился в архив Института марксизма-ленинизма, переименованный в Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ)[18].

— Что вам принести? — спокойно спросили его сотрудники архива. — Бумаги Сталина или протоколы Политбюро?

— Коньяк! — ответил ошеломлённый Уайт. Такого поворота событий он никак не ожидал.

Работа с документами российских государственных архивов (фонды бывшего Институт марксизма-ленинизма также находятся в них на хранении) до сих пор представляет немало трудностей для исследователя. Например, есть вероятность, что вы не сможете попасть в архив, так как в здании отключили электричество за неуплату. В материалах архива трудно ориентироваться, а к некоторым документам нельзя получить доступ без особого разрешения. Впрочем, при советском режиме все важные бумаги и документы обычно хранили и не уничтожали, архивы, несмотря на ограниченность доступа, были укомплектованы штатом сотрудников вплоть до 1990-х гг. С момента открытия архивов для исследователей их влияние прослеживается во всём, что написано о советской системе. Новые сведения легли и в основу этой книги. Партийные документы за период до 1952 г. содержатся в РЦХИДНИ. Материалы о последующих периодах были почерпнуты в фондах Центра хранения современной документации (ЦХСД)[19], созданного на основе текущего архива Общего отдела ЦК.

В архивах представлены, конечно, не только партийные документы и рукописные собрания. Работая над этой книгой, мы изучили документы из Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), а также использовали фотографии из Российского государственного архива кино- и фотодокументов (РГАКФД) в подмосковном Красногорске, (большинство иллюстраций в этой книге взяты из его фондов). Доступны также аудиозаписи тех лет. Правда, немногие из них имеют прямое отношение к деятельности ЦК, так что они не были достаточно полезными для нас. (Всего три пленума — в декабре 1959 г., ноябре 1962 г. и июле 1963 г. — записывались на плёнку, чтобы сохранить их для будущих поколений[20].)

Доступ в архивы — не единственная отличительная черта начала 1990-х гг. В Лондоне мы ознакомились с расшифровками записей интервью, подготовленных ВВС для серии передач о «второй российской революции»[21]. «Устная история» советского периода делала в то время лишь первые шаги, но нам удалось воспользоваться опубликованными расшифровками записей бесед с видными политическими деятелями хрущёвской эпохи, подготовленными для Центрального партийного архива[22]. Ещё важнее то, что нам удалось проинтервьюировать некоторых представителей советской партийной элиты, хотя (что вполне естественно) они и принадлежали к её последним поколениям[23]. Мы стремились встретиться со всеми здравствующими членами ЦК, избранными и переизбранными в период с 1966 по 1986 г. Удалось побеседовать примерно с сотней людей. Многие собеседники говорили охотно и долго. Десять раз мы разговаривали на разные темы с Яковом Рябовым, первым секретарём свердловского горкома, а затем членом Секретариата ЦК. В общей сложности наши беседы с ним продолжались 27 часов, хотя обычно интервью занимало 3–5 часов. Систематизировать всё нам помогли сотрудники Института социологии РАН. В 1992 и 1993 гг. в этой кропотливой работе принимали участие и мы. Так как все интервью записывались на плёнку, они были транскрибированы для дальнейшего анализа. Мы разделили интервьюируемых на две группы: «министры» — те, кто всю жизнь проработал в одной отрасли и (партийные) «секретари» — ответственные работники, часто перемещавшиеся по стране и занимавшие разнообразные должности. Кроме того, мы встречались с комсомольскими лидерами, военными (генералами и адмиралами), председателем КГБ, несколькими послами, ректором МГУ, журналистами партийных изданий и передовиком производства[24].

В дополнение к этому мы использовали опубликованные источники, стремясь извлечь из них всю возможную информацию: протоколы партийных съездов, биографические и статистические справочники, очерки по истории деятельности партии на местах и в национальных республиках и, конечно, некрологи и мемуары. Период 1930-х, 1940-х и, пожалуй, начала 1950-х гг., когда у власти стояли, как отмечал Хейтер, «плотные, крепко сбитые» люди, особенно скуден на свидетельства современников и биографические сведения. Изучение советской элиты 1950– 1980-х гг. продвигалось быстрее и успешнее: этот период широко освещён в исторических источниках. Тогда регулярно выходила брошюра «Депутаты Верховного совета». В ней собраны сведения о депутатах Верховного совета, бывших по совместительству членами ЦК[25]. Наряду с ней существуют великолепные западные справочные издания[26]. Также важным источником информации являлась пресса тех лет. В связи с этим полезным оказался Советский биографический архив, включающий более миллиона вырезок из газет, содержащих сведения о 50.000 видных государственных деятелях СССР послевоенных лет[27].

С 1988 г. началась перестройка и эпоха гласности. Появилась дополнительная справочно-биографическая литература, стали выходить публикации о представителях политической элиты[28]. Много информации о членах ЦК, избранных и переизбранных в 1986–1990 гг. В подражание американскому стилю появились сведения о жёнах, детях и внуках высших руководителей государства[29]. Однако сведения о первом поколении советской элиты обрывочны. До того как была опущена завеса сталинской секретности, появилось несколько достоверных источников информации: например, энциклопедия «Гранат» и первые тома «Большой советской энциклопедии»[30]. Повороты судьбы, как известно, причудливы: десталинизация времён Хрущёва и даже более умеренные откровения брежневских десятилетий поместили в центр внимания старых большевиков — «мучеников» первых двадцати лет советской власти. В то же время сподвижники Сталина остались в тени[31]. С точки зрения получения систематической информации об этом периоде особую ценность представляет третье издание «Большой советской энциклопедии» (опубликовано в 1969–1978 гг.). При Горбачёве в период гласности в центре внимания находились биографии членов ЦК 1934 г.[32] Наиболее проблемные этапы в истории советской элиты — это конец 1920-х гг. и период с конца 1930-х по 1952 гг. Существующие лакуны мы постарались заполнить с помощью целого ряда источников: как советскими публикациями периода гласности, так и западными изданиями[33]. Документы и протоколы, недавно обнаруженные в архивах, помогли расширить наши представления о советской элите. Нам повезло: у нас в руках оказались анкеты, заполненные участниками одного из съездов партии (действующими и будущими членами ЦК), и списки депутатов Верховного совета (до 1958 г.)[34].

В 1990-е гг. написание мемуаров превратилось в издательскую индустрию. Высокопоставленные партийные чиновники в отставке приложили все силы, чтобы предложить свои версии истории того периода, когда они вершили государственные дела. Опубликованные в то время воспоминания советских руководителей большей частью посвящены последним десятилетиям советского