История итальянцев - Джулиано Прокаччи Страница 39

городе постепенно оказалась в руках тех семейств, которые в момент кризиса первыми покинули тонущий корабль Венецианской республики и перешли на сторону противника. То же самое рано или поздно произошло в Падуе, Вероне и большинстве других городов на континенте. Таким образом, по прошествии кризиса область Венето вернулась на исходные позиции: государство представляло собой федерацию различных городов и юридических округов, подчинявшихся верховному правителю Венеции и местной знати. Иными словами, власть в республике распределялась между венецианской аристократией и аристократией континентальных провинций. Однако если в ведение первой входило главным образом управление политическими делами, то вторая руководила на местах. Причем обе заботились преимущественно о том, чтобы оградить себя от народных выступлений и изменения существующего равновесия. По мере того так венецианский патрициат шел по пути обращения накопленных в ходе торговли богатств в земельную собственность (как мы видели, начало этого процесса можно проследить еще в XV в.) и происходила переориентация экономики Венеции с моря на сушу, все более отчетливо стали сказываться консервативный характер и тяжелые последствия принятого после кризиса Аньяделло решения. Что же касается прославленного венецианского «равновесия» — неотъемлемой части мифа Венеции, — то оно лишь маскировало стагнацию и упадок.

Эпоха Льва X

В то время как упомянутый кризис окончательно подточил силы Светлейшей, а во Флоренции провалилась предпринятая Савонаролой попытка обновления и городской реформы, одно из итальянских государств все же оказалось в этот период на гребне волны. Речь идет о Папском государстве. И если преемник Александра VI — Юлий II, который был избран на папский престол после Пия III, чье правление продолжалось всего 27 дней, не оставил заметного следа в истории Церкви как религиозного института, то он, несомненно, занимает одно из важнейших мест в истории Папского государства. При нем был в целом завершен процесс консолидации подвластных папе земель Центральной Италии, начатый при Альборнозе и протекавший с переменным успехом на протяжении всего XV в. Справедливости ради следует отметить, что дорогу ему проложил Чезаре Борджа. При поддержке Франции Борджа объединил под властью Папского государства области Романьи и Центральной Италии. После его смерти заклятый враг семьи Борджа Юлий II не преминул воспользоваться достижениями своих предшественников. Захватив Перуджу и подчинив Болонью, он встал во главе коалиции сначала против Венеции, а затем против Франции и в конечном счете вышел победителем из обеих лиг.

Одновременно с политикой экспансии и организацией военных походов Юлий II укрепил административную и финансовую системы государства, в чем он также следовал примеру своего ненавистного предшественника. Вследствие этого заметно возросли налоговые поступления в казну курии (в 1525 г. они вдвое превысили аналогичные показатели 1492 г.), что позволило продолжить развернутую папами-меценатами во второй половине XV в. деятельность по организации масштабных общественных работ. Ни один другой период, за исключением принципата Августа, не оставил в истории римской архитектуры столь глубокого следа, как десятилетнее правление Юлия II. В 1506 г. по проекту и под руководством Донато Браманте[186] началось возведение нового собора Св. Петра, продолжавшиеся более века. В 1508 г. Рафаэль Санти (1483–1520) приступил к росписи знаменитых станц (парадных зал) Ватиканского дворца, а в 1512 г. Микеланджело (1473–1564) начал работу над сводом Сикстинской капеллы. Тогда же в Риме были обнаружены уникальные памятники античности. Так, одним из величайших событий в истории археологических исследований, проводившихся в столице христианского мира начиная с эпохи Возрождения и вплоть до наших дней, стало открытие в 1506 г. знаменитой античной скульптурной группы «Лаокоон». И это далеко не единственный пример такого рода.

Благодаря успеху внешней политики Юлия II, возросшему престижу Папского государства и величию его столицы (Рим насчитывал в тот период около 100 тыс. жителей), римская курия постепенно оказалась в центре политической и культурной жизни Италии. Особенно заметно это стало в годы понтификата преемника Юлия II — ЛьваХ (1513–1521).

В отличие от своего предшественника, Лев X был не столь воинственным и импульсивным. А потому, когда войска французского короля Франциска I вновь вторглись в Италию, папа не замедлил заключить с ним договор, по которому Папское государство теряло незадолго до того приобретенные Парму и Пьяченцу, а также предоставляло значительные уступки сторонникам галликанства[187] при французском дворе и среди духовенства. Между тем уступчивость Льва X лишь поднимала его авторитет в глазах уставших от беспрерывных войн современников. К тому же он принадлежал к самой богатой и образованной итальянской семье Медичи, выдающийся представитель которой — Лоренцо Великолепный — превратил Флоренцию в признанную столицу гуманизма и итальянского равновесия. Восшествие на престол Льва X ознаменовало, таким образом, блестящий союз между Флоренцией и Римом, словесностью и религией, гуманизмом и христианским милосердием. Не удивительно, что воспитанные на Библии и трудах Платона гуманисты встретили известие о его избрании с огромной радостью. В самом деле, при Льве X двор римской курии стал центром итальянской общественно-политической мысли всего Апеннинского полуострова. В 1512–1520 гг. секретарем папы был один из крупнейших авторитетов своего времени, венецианец Пьетро Бембо, автор диалогов «Рассуждения о прозе народного языка» — первой итальянской грамматики. В коллегии кардиналов заседал автор самых фривольных комедий Бернардо Довици. На протяжении долгого времени послом герцога Урбино в Риме был создатель величайшего произведения Чинквеченто — «Книги о придворном» Бальдассаре Кастильоне. Наконец, едва узнав об избрании Льва X на папский престол, в Вечный город прибыл Лудовико Ариосто (1474–1533). В то время он заканчивал работу над «Неистовым Роландом» и был одним из немногих, кто покинул Рим, разочаровавшись в новом папе. Таким образом, в годы понтификата Льва X жизнь всех известных деятелей культуры и искусства была в той или иной мере связана с Римом. Причем речь идет не только о художниках: при папе из семейства Медичи этот город стал крупнейшей творческой лабораторией на всем Апеннинском полуострове.

В эпоху Льва X, или, по словам Вольтера, в «век» Льва X, научная и культурная жизнь Италии достигла невиданной прежде степени развития. Не многие поэты и художники встретили такое же понимание и были столь же любимы современниками, как Ариосто (первое издание «Неистового Роланда» вышло в 1516 г.) и Рафаэль (его «Афинская школа» датируется 1510 г.). И дело не столько в гениальности самих мастеров, сколько в том, что их творчество в высшей степени соответствовало художественным требованиям и идеалам той эпохи. Если для нас станцы Рафаэля