Весть 1888 года. Справочное пособие в форме вопросов и ответов - Джордж Найт Страница 37

Батлер заявил после принятия, что он почти был готов воскликнуть от радости, поскольку «дорогие братья сговорились, чтобы убить старого грешника своей добротой». Однако он все еще не мог поверить в то, что «Бог вел Ваггонера к тому, чтобы потопить Церковь в борьбе, связанной с истолкованием Послания к Галатам», но утверждал, что Бог извлек из этого и то, что содействует благу, особенно что касается возраставшего значения оправдания по вере и праведности Христа. В июне 1893 года Батлер написал о своей новой позиции в «Ревью», отмечая, что Бог благословил Церковь, побудив ее приступить к обсуждению «необходимости обретения праведности Христовой по вере». Он сообщил, что «одобряет теперь» то, чему ранее противостоял[244].

В одном частном письме экс–президент Генеральной конференции признавал, что для него, вероятно, следовало бы на время оставить работу в Церкви, поскольку Елена Уайт окончательно его убедила, что он препятствовал работе Церкви. «За последние несколько лет, — рассуждал он, — я фактически опустошил себя, но это малость по сравнению с прогрессом в работе»[245]. Осенью 1984 г. Батлер даже пригласил Джоунса помочь ему во Флориде на лагерном собрании.

В 1901 году после смерти своей жены Батлер вышел из состояния «полупенсионера» и стал президентом Флоридской конференции. В период между 1902 и 1907 гг. он занимал пост президента Южной унионной конференции.

Елена Уайт радовалась, видя, как пожилой пионер адвентизма возвращается на ведущие позиции в Церкви. «Я знаю, — сказала она делегатам сессии Генеральной конференции в 1903 году, — настанет время, когда он снова займет свое место в этой работе. Я хочу, чтобы вы оценили те трудности, через которые он прошел… Бог желает, чтобы такие седовласые пионеры движения… которые играли свою роль в раннем адвентизме… заняли бы свои посты в Его работе сегодня. Их нельзя терять из виду». В 1902 г. она написала: «Новый Батлер уже не тот человек, каким он был в 1888 году»… Он не только «крепок физически и духовно», но «Господь провел его через испытания, как это было в случае с Иовом и Моисеем. Я вижу в пасторе Батлере одного из тех, кто смирил свою душу перед Богом. У пастора Батлера уже не тот дух, который был у него в ранние годы. Он усвоил свой урок у ног Иисуса»[246].

Все сказанное о его духовном здоровье не означало, однако, что Батлер совершенно переменил свою прежнюю точку зрения на главные спорные вопросы 1888 года. В 1910 году, после того как Джоунс и Ваггонер покинули Церковь, А. Даниельс рассказал о своей беседе с Батлером в конце 1909 года. «Он особо остановился на их [Джоунса и Ваггонера] воззрениях на законы и заветы, а затем указал на ту позицию, которую они занимают ныне, и сказал мне, строго подчеркивая это, что никогда не мог увидеть света в их особой вести и что никогда не разделял их представлений». Батлер все еще никак не мог примириться, как сказал Даниельс, с точкой зрения Елены Уайт на заветы в книге «Патриархи и пророки». В то время как она утверждала, что праведность Христа спасла ветхозаветных святых, Батлер по–прежнему придерживался богословской концепции «повинуйся и живи»[247].

Несмотря на эти проблемы, Елена Уайт писала старому воину в 1910 г., что она не потеряла веры в него. Он, вероятно, был не состоянии переменить свои взгляды и побороть одолевавшие его страхи и не мог смотреть на многие вещи ее глазами, но она ценила его искреннее сердце. Так произошло и когда он разошелся с ней во мнении по поводу кризиса, связанного с Келлогом, в 1905 году, который разросся до крупного масштаба. В то время она написала о Батлере: «Возможно, он ошибался в чем–то, все же он был слугой живого Бога, и я сделаю все возможное, чтобы поддержать его в его работе». Елена Уайт, вероятно, в большей степени была заинтересована в нем как в личности и в исправлении его отношения к людям, чем в непогрешимости его теологии (см. вопрос 34). Он был, как она заявила в 1910 году, важным свидетелем для молодых служителей Церкви[248]. Батлер вплоть до самой своей смерти в 1918 году оставался на удивление активным работником Церкви.

Урия Смит

Смита, как и Батлера, миннеаполисские события сильно травмировали. Глубоко разочарованный и опечаленный ходом этого совещания, он в ноябре 1888 года отказался от поста секретаря Генеральной конференции, который занимал долгие годы. Не будучи, однако, таким твердым и упорным, как Батлер, он работал на посту редактора «Ревью». Он занимал его вплоть до 1897 года, вступая в постоянные споры с Джоунсом по вопросам истолкования пророчеств и по другим проблемам. Однако его редакторская работа в ту пору уступала по своей популярности работе харизматического по характеру Джоунса, к голосу которого все более прислушивались в конце 1892 г. В 1897 г. Смит крайне оскорбился, когда руководство Церкви назначило его заместителем Джоунса, который занял пост главного редактора «Ревью».

Смит считал невероятным тот факт, что Ваггонер представил свою концепцию десятисловного закона в Послании к Галатам в Миннеаполисе и что Елена Уайт поддерживала точку зрения Ваггонера относительно закона и Евангелия. Смит часто повторял, что публикация статей Ваггонера по Посланию к Галатам в середине 1880–х в «Знамениях времени» была самой большой ошибкой, которую когда–либо совершала Церковь. Смит отвергал вообще, все, на чем стоял Ваггонер, именно из–за его воззрений на Послание к Галатам.

Смит был опечален не только взглядами Ваггонера, но и той поддержкой, которую Елена Уайт оказывала молодым людям после 1888 года. В течение нескольких лет после совещания в Миннеаполисе Смит был первым среди тех, кто возбуждал недоверие к работе Елены Уайт. И так же, как в случае с Батлером, она часто обращалась с увещаниями к нему, но он твердо стоял на своем. В марте 1890 года она написала ему, что всегда, еще со времен Миннеаполиса, знала, что он был «обманут и обманывал