Витольд Новодворский - Иван Грозный и Стефан Баторий: схватка за Ливонию Страница 35

Желая облегчить доставку армии продовольствия, Баторий задумал взять Печерский монастырь, бывший этому серьезной помехой. Монастырь, стоявший в 56 верстах от Пскова, у дороги, которая вела в Ригу, представлял собой значительную крепость с каменной стеной и башнями. Здесь находился гарнизон из 200 стрельцов и было немалое число простого люда. Монастырь доставлял немало хлопот армии Батория. Русские, выходя из него, нападали на фуражиров и грабили купцов, везших товары в королевский лагерь, а потом безнаказанно скрывались за толстыми стенами.

28 октября король выслал к монастырю конных немцев и поляков под командой Фаренсбаха. Начало этого предприятия сложилось удачно. Фаренсбах разбил под монастырем вышедших из него стрельцов, положив на месте около 80 человек и нескольких взяв в плен. После Баторий отправил ему на помощь немецкую пехоту и три орудия, которые своими залпами довольно легко обрушили часть монастырской стены. 5 ноября Фаренсбах отправил своих людей на приступ, но тут его ждало разочарование. Осажденные — причем не только стрельцы, но и священники, иноки и простые люди — мужественно отбили нападение. Вместе с другими на стену отправился и племянник герцога Курляндского Вильгельм Кетлер, но лестница, по которой он лез, обломилась, да так, что он упал за монастырскую стену и, таким образом, очутился в плену. Баторий послал Фаренсбаху новое подкрепление под командой Борнемисы и еще четыре пушки. Обстрел монастыря производился теперь уже из семи орудий, и спустя два дня в стене был сделан еще один пролом. Однако и новый приступ был отбит с большими потерями для атакующих. Очевидно, им не хватало сил, чтобы сломить сопротивление осажденных, воодушевляемых сильным религиозным чувством и верой в чудесное покровительство высших сил[126].

Таким образом, Фаренсбаху пришлось вернуться в лагерь несолоно хлебавши, а доставка продовольствия в лагерь по-прежнему происходила с большими затруднениями. Уже после отъезда короля Замойский сделал еще одну попытку взять монастырь, но уже путем обещания монахам и гарнизону различных милостей, но и тут успеха не добился. Осада монастыря затянулась до конца войны[127].

1 декабря король оставил армию, а за ним отбыли и некоторые отряды, так что численность войска уменьшилась. 4 декабря произведен был смотр тем, кто остался; в коннице насчитали 7000 человек, и она находилась в состоянии лучшем, чем можно было предположить; только среди прислуги было много больных. Пехота выглядела гораздо хуже; к тому же значительная часть ее разбрелась.

Опасаясь, что псковитяне воспользуются отъездом короля и нападут, застав врасплох ослабленное войско, Замойский усилил караулы. Но опасения его оказались излишними. Из крепости производили обыкновенные вылазки, которые только беспокоили противника, но не могли причинить ему значительного вреда. Вероятно, положение осажденных тоже было весьма незавидное. Впрочем, о том, что происходило в Пскове, в лагере получали противоречивые известия. То говорилось, что в городе господствует нужда и свирепствует голодная смерть, то вдруг возникали слухи, что город всего имеет в изобилии. Этим слухам осаждающие старались не верить, надеясь, что их распускают нарочно, чтобы произвести смущение в королевском лагере.

Замойский полагал, что Псков из‑за нехватки продовольствия и подкреплений продержится едва ли до начала мая. Но положение армии Замойского тоже было печально, и дошло до того, что гетман стал подумывать отвести часть солдат из‑под Пскова в места более богатые продовольствием, но потом, боясь ослабить и без того не самую плотную осаду, отказался от этой мысли. Но при этом он понимал, что солдаты не должны сидеть без дела, и поэтому постоянно проводил операции против русских, что, с одной стороны, удерживало армию от разложения, а с другой — держало врага в постоянном напряжении. В один из дней по решению Замойского устроили засаду, в которую попался отряд псковитян; 20 русских были убиты, многих ранили и девять человек взяли в плен. В другой раз, наоборот, узнав, что засаду готовят псковитяне, Замойский сумел их опередить и ударил первым[128].

Подобными стычками ограничивались военные действия под Псковом. Тем временем появился слух, что в Новгороде собираются московские войска, чтобы идти Пскову на выручку, и Замойский отправил под Новгород на рекогносцировку несколько эскадронов под командой Иордана Спытка. Силы в Новгороде оказались незначительны: пять полков, притом весьма плохо вооруженных. Но они могли причинить немало вреда армии Замойского, если бы действовали смелее. Тем более что гетман, несмотря на все свои старания, не сумел перекрыть важнейшие дороги в окрестностях Пскова, чтобы полностью прервать сообщение с ним других городов; солдаты плохо слушались его распоряжений и часто оставляли позиции и толпами рыскали по округе в поисках продовольствия.

20 декабря начались столь сильные морозы, что отмечались случаи, когда караульные падали замертво с лошадей. В лагере свирепствовали простудные болезни, усилилась смертность[129]. Замойский уменьшил число караульных постов и стал сменять их чаще, четыре раза в сутки, но вместе с тем он усилил надзор за караулами, чтобы от их беспечности не вышло беды.

Узнав об уменьшении числа караулов, Шуйский решил напасть на неприятельский лагерь. Не располагая достаточным количеством конницы, он приказал горожанам, у которых были лошади, доставить их в его распоряжение, и таким образом составил отряд в несколько сотен всадников. Около 200 из них получили приказание ударить по сторожевому отряду у Печорской дороги; в то же время русская пехота была переправлена по льду в ином направлении, чтобы напасть на врага с другой стороны. Шуйский рассчитывал, что караулы, стоявшие у самого лагеря, бросятся через реку на помощь своим и оставят лагерь беззащитным; тогда можно будет легко завладеть им. Но предусмотрительность Замойского не позволила Шуйскому осуществить этот план. Гетман отдал солдатам приказание не вступать в бой с врагом, а отступать перед ним и держаться, насколько это возможно, вблизи лагеря. Он надеялся таким образом выманить русских подальше от города. Шуйский поддался на эту уловку и отправил из города пехоту под началом воевод Михаила Косецкого, Григория Мясоедова и Константина Поливанова на венгерские и польские укрепления. И тогда по русским ударили сразу несколько отрядов с разных сторон. Пехота Шуйского была окружена и беспорядочно бежала. Убиты было во время сражения до 300 русских, многие ранены и более 30 взяты в плен[130]. Потери Замойского были незначительны: несколько человек убитых и раненых.

Думая, что после сражения псковитяне выйдут ночью из города, чтобы подобрать и похоронить тела своих убитых, Замойский приказал зорко следить за ними. Но ночь прошла спокойно, и только на следующее утро сделана была попытка унести мертвых, но польская конница ее пресекла. Тогда псковитяне обратились с просьбой разрешить собрать убитых к Замойскому, и тот согласился[131]. По этому поводу между противниками начались переговоры. На место свидания с псковитянами явились из лагеря трое поляков; внезапно их встретил залп из пищалей.

Поляки ускакали невредимыми; таким образом, коварство псковитян постигла неудача. Поляки решили отплатить им той же монетой. Офицер-артиллерист Иван Остромецкий предложил Замойскому послать в Псков адскую машину. Замойский отдал его предложение на обсуждение ротмистров, и те стали убеждать гетмана привести замысел Остромецкого в исполнение. На войне, говорили ротмистры, позволительны всякие способы борьбы с врагом, тем более когда враг нарушает данное слово. Замойский отпустил Остромецкого, не выразив ясно своего мнения.

Тогда Остромецкий, назвавшись Иваном Миллером, сблизился с одним взятым в плен московитом, уверив его в том, что когда‑то находился на службе вместе с Фаренсбахом у московского государя. Он‑де хорошо помнит милости царя и хочет опять перейти к нему на службу, совершив дело, которое освободит Псков от осады. Но для этого необходимо отнести ящик Шуйскому и открыть его в присутствии князя. Пленник поверил словам Остромецкого и исполнил все так, как тот просил. Ящик был вскрыт псковскими военачальниками, и произошел взрыв, от которого погибли несколько человек.

Распространился слух, что Шуйский тоже убит, но на следующий день в лагерь Замойского доставили письмо князя, обвинявшего гетмана в предательском замысле. Замойский вызвал за это Шуйского на поединок, назначив для него место между своим лагерем и крепостью[132].

До конца войны еще оставалось несколько недель. Можно сказать, что доблестная защита Шуйским и его воинами Пскова умерила требовательность Батория и ускорила заключение мира, но, с другой стороны, столь же удивительная стойкость Замойского и его войска способствовала тому, что Баторий достиг своей главной цели: Ливония была отнята у Ивана.