Розы без шипов. Женщины в литературном процессе России начала XIX века - Мария Нестеренко Страница 30

только они были поэтами. Важно отметить, что ни в этой книге, ни в других сборниках Буниной нет текстов, адресованных А. С. Шишкову, принявшему, пожалуй, наибольшее участие в жизни поэтессы. Возможно, Бунина сделала это сознательно, не желая, чтобы ее сочинения ассоциировались с тем, что делал Шишков как литератор. Обращение к трем названным выше поэтам на фоне отсутствия адресации Шишкову подчеркивает эстетические ориентиры Буниной.

Следует отметить, что такая тактика имела успех. Державин был слишком масштабной фигурой, чтобы сравнивать с ним «начинающего» стихотворца, а вот в одном ряду с Дмитриевым и Крыловым Бунину все же видели. Так, А. Е. Измайлов писал в рецензии на «Неопытную музу»:

Г-жа Бунина имеет истинный дар к стихотворству; можно без лести сказать, что многие произведения пера ея принесли бы честь и лучшим нашим поэтам. С особенным успехом, по мнению нашему, может она упражняться в том самом роде поэзии, в котором прославился у нас теперь более всех г. Дмитриев, и по нем г. Крылов. — Мы бы советовали г-же Буниной продолжать путь свой к Геликону по следам сих писателей, которым она подражает столь удачно[291].

Это подтверждает предположение, что Бунина конструирует авторский образ в «Неопытной музе», апеллируя к авторитетам, — поскольку критик сумел рассмотреть в сборнике эту конструкцию и подтвердил ее «правильность».

Пожалуй, центральное место в писательском «пантеоне» Буниной занимает Г. Р. Державин. Именно обращением к нему в стихотворении «Сумерки» открывается условный блок посвящений поэтам в «Неопытной музе». При этом необходимо отметить, что внутри блока оно единственное не обозначено как посвящение в заглавии или подзаголовке. Кроме того, другие адресации к поэтам писались «на случай». Например, поводом для написания «Разговора между Аполлоном и музою бедного стихотворца», также обращенного к Державину, явилось «немаловажное пособие одному бедному стихотворцу», которое «Его превосходительство Гавриил Романович Державин оказал» в присутствии поэтессы. «Разговор у общества со временем», обращенный к Крылову, был написан после того, как в одном из собраний баснописец читал свои сочинения. Наконец, особым поэтическим посвящением «Ивану Ивановичу Дмитриеву» предварен в сборнике блок текстов, написанных в ключевых для этого автора жанрах — сказки и басни. «Сумерки» выделяются среди других обращений Буниной к поэтам, и это заставляет рассмотреть отношения Буниной и Державина более подробно.

Знакомство двух литераторов состоялось во второй половине 1800‐х годов. Согласно имеющимся свидетельствам, 23 марта 1807 года Шишков читал стихи Буниной в доме Державина, но тогда знакомство осталось заочным: поэтесса, скорее всего, в зале не присутствовала[292]. Вскоре произошло личное знакомство, которое можно датировать лишь приблизительно, основываясь на словах самой Буниной. Она сопроводила первую публикацию (1808) «Сумерек» в «Драматическом вестнике» примечанием: «Сочинительница сих стихов не имела еще тогда чести знать почтенного творца Фелицы»[293].

Стихи Державина были предметом активной поэтической рефлексии авторов самого разного достоинства, а сам он — адресатом стихотворных посвящений, создававшихся с разными целями: кто-то выражал таким образом восхищение, кто-то надеялся получить помощь и покровительство маститого литератора. В Российской национальной библиотеке (Санкт-Петербург) хранится собрание «Бумаг Державина», большой раздел которого составляют посвящения поэту. Уникальность этого материала отмечал еще Г. А. Гуковский:

В «Бумагах Державина» сохранилось в рукописях множество стихотворений, ему посвященных и адресованных <…>. Эти стихотворения, как написанные настоящими поэтами, так и составленные дилетантами или же просто неискусными виршеслагателями, интересны и сами по себе, и для характеристики значения Державина как деятеля и поэта, характеристики отношения к нему тех или иных групп его читателей и современников[294].

Бунинские посвящения в этом собрании отсутствуют, но они безусловно попадают в широкий контекст обращений к поэту.

Творчество Державина было привлекательно для молодых авторов по многим причинам. Поэт впервые представил в стихах не только образ частного человека (например, «На смерть князя Мещерского»), но и создал такой образ автора, за которым угадывался сам Державин:

Когда Ломоносов в своих одах говорил «я», то это «я» обозначало вовсе не реального М. В. Ломоносова, а «пиита» вообще, некий обобщенный голос нации. А у Державина «я» — это совершенно конкретный живой человек, сам Державин, с его личными горестями и радостями, с его частной жизнью, размышлениями и делами[295].

Новаторская поэтика Державина, безусловно, также стала важным фактором рецепции его творчества. Так, например, о специфике новой визуальной образности у поэта писал Л. В. Пумпянский:

…окрашенный зрительный мир у Державина весь как будто видим нами чрез «оптику», так что стихотворение становится волшебным фонарем, а гротовское издание — паноптикумом. Быть может, из бессознательного психологического lanterne magique вытекает склонность к литературным формам с «явлениями» («Фонарь» — «Явись! / И бысть»; «Целение Саула») или рядом картин («Утро», «Жизнь Званская»)[296].

Хотя Державин не оставил по себе поэтической школы своего имени, не имел прямых поэтических наследников (но стремился найти их и «вручить лиру»), наиболее яркие приемы авторской поэтики были взяты на вооружение младшими поэтами и маркировались как «державинские», то есть ассоциировались с образом поэта. Особенно часто можно наблюдать «державинские» оттенки именно в живописных образах, в визуальной поэтике. В своих «Сумерках» Бунина характерным образом использовала «видение» как ключевой сюжетный прием.

Именно Державин создал предпосылку для ситуации, когда фигура учителя-современника, поэта-наставника стала возможной. До этого времени принято было лишь символическое сравнение автора с великими предшественниками: «русский Расин», «российский Омир», «наших стран Малерб» — Ломоносов и т. д. Такая ситуация стала возможна с появлением категории авторской оригинальности (опять же, во многом благодаря именно самому Державину) и с уходом от риторики классицизма. Бунина в «Сумерках» обращалась к Державину как к великому поэту-современнику, а не абстрактному пииту прошлых времен.

Впервые «Сумерки» были опубликованы в журнале «Драматический вестник» в 1808 году (Ч. I. С. 163–168) за подписью «-а-а» и с пометкой: «Прислано». Предпоследнюю строку («Хоть час один!.. но ах! сокрылося виденье») сопровождало авторское примечание, что на момент написания стихотворения поэтесса еще не была знакома с Державиным. Таким образом Бунина сообщала читателю о значимых событиях авторской биографии: она написала «Сумерки» под впечатлением от стихов Державина, как бы предвосхищая личное знакомство с ним, а последнее, как мог