Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов Страница 28

Пространственное перераспределение населения в Империи привело к демографическому росту на Балканах и уменьшению в Малой Азии, как в городских центрах, так и в сельской местности. Фактически восточная часть Империи постепенно превратилась в колониальное пространство. Крупные фермы, расширенные за счет разорения мелких хозяйств, миграции, позволили светской и церковной аристократии стать поставщиками сельскохозяйственных продуктов Империи.

Укрепление территориальной аристократии, несмотря на то, что законодательство Базилионa II в пользу крестьянских общин и попытка защитить мелкую собственность было следствием военной политики императора, который требовал постоянного увеличения ресурсов государства. Два использованных средства противоречили друг другу. С одной стороны, они были результатом сотрудничества крупных владельцев, которые должны были быть вознаграждены передачей некоторых полномочий, и этот факт станет более заметным с середины XI века. И, с другой стороны, была солидарность крестьянских общин (хорион) в уплате налогов за заброшенные земли, чтобы не допустить их попадания в руки аристократии.

Это последнее требование оказалось настолько трудным для жителей села, что государству пришлось принять заброшенные земли. Чтобы ввести их в действие, онo установилo «общественных» крестьян, demosiarios, у которых больше не было обязательств перед деревенской общиной, а только перед государством, которому они платили соответствующий налог.

Решение позволило Империи захватить некоторые ресурсы, но ослабило силу деревенской общины, члены которой были вынуждены решать свои экономические проблемы, доверяя их крупным землевладельцам. Развитие торговли было результатом как перераспределения населения, так и создания колониальной экономики в Малой Азии, а также военной динамики, которая потребовала мобилизации больших ресурсов. Бенефициарами были крупные сельские землевладельцы, но также ремесленники, купцы, менялы городов, особенно портов или тех, что расположены на великих путях Империи. Во всех их росло количество людей, занятых в сфере производства, транспортировки и найма.

А в некоторых из них селились колонии иностранных купцов, особенно важные в столице Империи и в прибрежных городах Эгейского и Черного морей: наиболее многочисленными были колонии варягов, русских и, прежде всего, итальянцев из Амальфи, из Пизы и, особенно с 992 г., из Венеции. Успех судовладельцев, моряков и торговцев воплотился в социальные и политические требования. Как и в случае с земельной аристократией, они тоже стремились получить пользу от государственных должностей, ренты и почестей, присущих эшелонам административной карьеры[144].

Благодаря своему богатству, торговцы смогли ввести механизм продажи должностей и дворцовых санов, которaя происходилa по цене, пропорциональной их категории. После получения бенефициар имел доход в размере 8 % в год от вложенного капитала. Получение должностей за счет денег, заработанных в их компаниях, обеспечило триумф великих купцов в последние годы правления Василия II и было освящено около 1045 года распоряжениями императора Константина IX Мономаха.

Византийская культура в школе и в церкви

Правление Константина VII явилось одним из интеллектуальных пиков в истории Империи. После его смерти в 959 году культуре потребовалось почти сто лет, чтобы достичь нового великолепия с Константином IX Мономахом, между 1042 и 1054 годами. В то время такая культура, примером которой является великий деятель Михаил Пселл[145] продемонстрирует признаки прогрессивного вмешательства со стороны Церкви.

Учебные центры, созданные в Империи, особенно Палатинская школа, пользовались большим авторитетом в первой половине X века, а позже пришли в упадок. Эта ситуация в последующие сто лет сочеталась с увеличением количества школ вследствие обогащения византийского общества.

Помимо императорской школы, они были частными и светскими центрами, в которых обучались, прежде всего, государственные служащие. Они, чтобы расширить свое обучение, в дополнение к изучению Тривиума и Квадривиума, с 1045 года открыли новые центры высшего образования, где они могли изучать философию и право.

В области обучения прогрессивное вмешательство Церкви проявлялось в двойном аспекте. С одной стороны, как создатель школ, редкое явление в X веке, но актуальное в следующем. С другой стороны, как разработчик новой учебной программы, которую, конечно, преподавали только в их собственных центрах, но что было знамением времени. Онa былa составленa среди прочего из Псалтири, Деяний Апостолов и Евангелий и самое большее, из философской оболочки с аристотелевской основой, совместимой с христианской доктриной. [146]

Укрепление светской церкви в культурной жизни Империи в XI веке не должно заставлять нас забывать о том, что после победы иконоборцев в споре об изображениях также произошло впечатляющее усиление влияния обычной церкви, монахов. Количество монастырей неудержимо росло. Среди инициатив была Великая Лаура, созданная на горе Афон, на Халкидском полуострове.

Сначала было разработано конкретное правило, но вскоре было принято другое, похожее на правило престижного монастыря Студион в Константинополе, с определенным бенедиктинским влиянием в его предпочтении к общежитию, а не к отшельнической жизни. Под прикрытием его славы новые стремящиеся к созерцательной жизни, как отшельники, так и сенобиты, продолжали заселять гору Афон, где в конце X века насчитывалось около шестидесяти заведений.

Расширение монашеской жизни и усиление вмешательства светской церкви в культурную жизнь Империи не имели ничего общего с событием, последствия которого сохранились до наших дней: восточным расколом, или разделением церквей Рима и Константинополя. После раздела Римской империи Феодосием Великим в 395 году между ними часто возникали подозрения по вопросам церковной дисциплины, сакраментальной практики и богословской доктрины.

Брак священников, тип хлеба, используемый на мессе, субботний пост и учение о происхождении Святого Духа были предметом споров между двумя церквями. В IX веке были добавлены другие аспекты, что привело к расколу Фотия.

Наиболее известными из них были те, которые возникли в связи с процессом евангелизации земель центральной и восточной Европы, которым Рим и Константинополь намеревались руководить. Набор взаимных обид, всегда накладываемых на папское убеждение, что его престол в Риме выше всех других, включая Константинополь, резко вырос в середине XI века, когда два человека, столь же высокомерные, сколь и непримиримые: патриарх Михаил I Керуларий (Miguel Cerulario)[147] и папский посланник Умберто де Сильва Кандида.(Humberto de Silva Candida.) Вместо того чтобы прийти к соглашению, патриарх и понтифик оказались на перекрестке отлучений. Этот факт, а не освящение разделения между церквями стал началом окончательной кристаллизации их разделения. С ним византийский культурный мир приобрел новый элемент индивидуальности и сплоченности[148].

Эгейская империя и первая смерть Византии

История Византийской империи с середины XI века до середины XIII века обычно делится почти исключительно на основании политических и военных аргументов на три этапа. Первое, то, что мы могли бы назвать концом македонской династии и началом династии Комнинов, между 1054 и 1080 годами. Второе, «век Комнинов», между 1080 и 1185 годами. И третье, Partitio Romaniae, с