Россия и Запад: война миров - Орехов Дмитрий Страница 27

заставили Джону Голдберга заявить, что «современный тоталитаризм впервые появился на Западе не в Италии или Германии, а в Соединённых Штатах Америки», и что «во время Первой мировой Америка стала фашистской страной». В своей книге о либеральном фашизме Голдберг задаёт риторический вопрос: «А как ещё можно описать страну, где было создано первое в мире современное министерство пропаганды; где тысячи противников режима подвергались преследованиям, где их избивали, выслеживали и бросали в тюрьмы лишь за высказывание собственного мнения; где глава нации обвинял иностранцев и иммигрантов в том, что они „впрыскивают яд измены и предательства в кровь Америки“; где газеты и журналы закрывались за критику правительства, а почти сто тысяч агентов правительственной пропаганды были посланы в народ, чтобы обеспечить поддержку режима и военной политики государства; где университетские профессора заставляли своих коллег давать клятву верности правительству; где почти четверть миллиона головорезов получили юридические полномочия для запугивания и физической расправы с „бездельниками“ и инакомыслящими; где ведущие художники и писатели занимались популяризацией правительственной идеологии?»

Методы, описанные Голдбергом и названные Хомским «производством согласия», имеют много общего с обработкой в сектах. После Второй мировой эти практики были перенесены в Западную Европу. Немецкий политолог Александр Рар однажды заметил, что восточных немцев «не третировали и не индоктринировали» — сравнительно с тем, как это было в Западной Германии. По его словам, в Западной Германии всё строилось «на прославлении American spirit — американского духа, Американской и Французской революций, а также на рассказе о постоянной борьбе европейских народов за свою свободу». И так воспитывались целые поколения немцев, которым с детства вбивали в голову, что «главный храм свободы, в котором висят святые иконы, — это Вашингтон и Соединённые Штаты, освободившие Европу от страшной чумы фашизма и подарившие демократию». Что же касается русских, то они в этой парадигме не освобождали Восточную Европу, а оккупировали её, после чего часть Европы стала «evil» (плохой, злой).

Эти взгляды и демонстрируют нам сегодня люди со стеклянными глазами. Их неготовность к диалогу, ханжество, самодовольство, шаблонность мышления, неприятие другого соответствуют авторитарному или даже фашизоидному типу сознания, описанному франкфуртской школой. Пикантность ситуации в том, что сегодня представители фашизоидного типа сознания свято уверены в том, что это они, и только они, имеют право говорить от имени свободы и демократии. Им кажется, что в силу самой своей принадлежности к Западу они выглядят в этой роли естественно и красиво и что это право закреплено за ними навсегда. Они не догадываются, что в глазах всего мира они давно уже стали посмешищем, а красоты и естественности в них не больше, чем в несчастной самке мамонта из мультфильма «Ледниковый период — 2», которая считала себя опоссумом и пыталась висеть вниз головой на дереве, зацепившись за ветку хвостом.

Впрочем, для сектантского сознания любые противоречия не проблема. Сектант обладает своего рода уникальной слепотой, которая позволяет ему жить в пространстве грёз, принимая его за реальную жизнь. Подобно Боррелю, он полагает, что живёт в райском саду, тогда как весь остальной мир представляет собою дикие джунгли. Кстати, переход главы европейской дипломатии на язык сакральных метафор неслучаен, ведь современный атлантист наделяет сверхъестественным ореолом само западное общество, его устройство, институты и принципы. Критический взгляд для него невозможен. Посмотреть на себя глазами других он тоже неспособен, ведь ему внушили, что единственный источник правильной информации — его собственное сообщество. Этот важнейший механизм психологической и информационной защиты есть в любой тоталитарной секте: информация оценивается в зависимости от её происхождения, и слова людей за пределами секты заранее объявлены ложью. Неудивительно, что единственный вид коммуникации, который признают сектанты, это индоктринация оппонента. Так что поведение представителей западных СМИ на пресс-конференциях Путина и Лаврова уже не чьё-то личное хамство, а общее святое правило непартнеров.

В этой ситуации даже выборы мало что изменят. Современный атлантистский Запад превратился в огромную квазирелигиозную секту, которая мечтает додавить своих несогласных, а потом и подмять под себя весь мир. Беседовать с его представителями о том, что у других стран и цивилизаций могут быть свои ценности и интересы, все равно что толковать о красоте старой московской церквушки со свидетелями Иеговы. Выход из этой ситуации, думается, один — создать условия, при которых атлантистская секта как можно скорее придёт к своему неизбежному концу. Только тогда на месте людей со стеклянными глазами появятся другие — думающие по-своему, но живые[12].

«Порядок, основанный на правилах», обречён

На Западе всё время говорят о «порядке, основанном на правилах». Эта формула используется в СМИ, в официальных документах, в выступлениях западных лидеров. Вот и на недавнем саммите G7 премьер-министр Италии Джорджа Мелони заявила: «Мы должны защищать порядок, основанный на правилах. Если мы не сможем защитить Украину и она будет вынуждена сдаться, то нам незачем здесь собираться».

Несмотря на ритуальную частоту употреблений и почти религиозный восторг, с которым эту формулу произносят, смысл её не очевиден. О каком порядке идёт речь? Откуда берутся правила?

В «Повелителе мух», одном из лучших английских романов XX века, о правилах с самого начала вдохновенно говорит мальчик по имени Джек. Правила для него — это в первую очередь возможность карать тех, кто будет их нарушать. Когда однажды ему напомнят, что он сам ведёт себя не по правилам, Джек ответит, что сильному правила не указ, и пообещает установить свой порядок. Вскоре на острове возникнет культ Зверя, потом мальчики убьют Саймона и Хрюшу, устроят охоту на Ральфа и погубят остров в огне.

Создавая свой странный апокалиптический роман о детях на необитаемом острове, Голдинг был далёк от фантазий и надуманных схем: образ «сильного мальчика» Джека вдохновлён всей традицией англосаксонской политической мысли, для которой «порядок» и «правила» — ключевые понятия. Ещё Гоббс считал, что происходящее в обществе во многом аналогично тому, что происходит в животном мире. Человек человеку волк, в мире идёт война всех против всех, и это естественное состояние рода человеческого. Люди — эгоисты, обуреваемые страхом и жадностью, остановить которых может только сила. Новый толчок этим идеям дала гипотеза Дарвина. В мире идёт жестокая борьба за существование, она приводит к «естественному отбору», и именно с этим связано любое развитие, любое движение вперёд. Спенсер довёл это учение до логического конца. В мире есть слабые расы и сильные. Подавляя, оттесняя и убивая слабых, сильные ведут человечество к порядку, счастью и процветанию. «Силы, трудящиеся над осуществлением великой схемы совершенного счастья, не принимают во внимание отдельные случаи страдания