В тесных объятиях традиции. Патриархат и война - Нона Робертовна Шахназарян Страница 25

включая зачастую получение образования (как часть приданого (его символическая часть), для более качественного воспитания детей). Соответствующую представлениям, «правильную» женщину называют kadriel kyneg; или — nystutsyratz kyneg (букв. ‘посаженная’, усмиренная, укрощенная, приведенная в соответствие с критериями); следующий вариант — tzivatz-kytratz kyneg, в переводе ‘отрезанная по кройке’ (по лекало). Обычно это женщины с совершенным чувством «своего места» (sense of one’s place)[181]: Ну, что, значит, быть «правильной», хорошей женой и невесткой? Вот наша Н. такая. Все это признают, в пример приводят… После замужества я ее в иной компании кроме как с веником, подметающей двор не видела. А была дочерью заслуженного труженика, депутата Верховного Совета. Ездила на отцовской машине, которую получила в приданое. Так что думаешь, после свадьбы больше ни разу не села за руль, добровольно. И с первого дня работает по дому без устали, сама взвалила на себя эту ношу. Совсем не щадит себя. В семье три брата и по обычаю младший должен остаться жить с родителями, но он переехал в Россию, да и жена его совсем не работящая. Все равно все за всех делала Н., с раннего утра и допоздна. Зато муж к ней хорошо относится и, особенно, к ее родителям, за то, что воспитали такую дочь. Он в первые годы брака приходил с билетами в кино на руках, она ему говорила «хочешь, сам иди, у меня много работы». Так и перестал предлагать[182].

Однако предполагается, что эта полная отдача, видимо, устраивает женщину. Работа во благо семьи может иметь скрытый смысл, серьезное эмоциональное значение, некое удовлетворение для самой женщины, а не только членов семьи. Как бы конфликт внутри нее каким-то образом уравновешивается или его и вовсе нет. Вполне возможно символические приоритеты и капиталы играют не последнюю роль, что как-то балансирует этот сложнейший обмен. Одно кажется ясно, общественные представления, «нормы» и мнения, массированно транслируемые женщине через различные каналы в процессе социализации, являются непосредственными генераторами подобной стратегии поведения, а социальное одобрение может выступать здесь как одна из побудительных причин. Это «образцовый», эталонный тип женщины, которая буквально восприняв тезисы гендерной идеологии, более всех близка к искреннему, нелукавому исполнению своей партии. Интериоризованные ею в процессе воспитания представления о «женском счастье» соответствуют выбранной жизненной стратегии.

Но есть второй тип стратегии в поведении «удавшейся» замужней женщины, он насчитывает в своих рядах большее количество женщин. Эти женщины, в отличие от первых, более гибкие и стараются построить свое поведение и социальные контакты так, чтобы по возможности обходить суровые жизненные реалии и неудобные социальные стандарты. Они обычно ищут компромиссы, чтобы как-то облегчить свое существование, при этом избегая явного конфликта с окружением. Эта категория иногда, по сути, но не в дискурсе, игнорирует часть канонизированных требований.

Важным фактором выступает здесь локальность брака — чаще всего — это патрилокальное размещение брачной пары (расширенная семья) или ее отдельное проживание (нуклеарная семья): «Из-за того, что мы живем при его родителях (они хоть и спят на первом этаже, но все остальное время проводят с нами) приходится больше следовать традициям не только нам, но и детям. Но я не против, конечно… уже привыкла. Он единственный сын, не пойдут же они жить к зятю». Согласно многочисленным свидетельствам информантов, отделение в нуклеарную семью повышает шансы к демократизации отношений между полами, и наоборот, проживание в патриархальной семье отодвигает эти перспективы все дальше[183].

Третий вариант поведения женщин — это, условно говоря, нонконформистки. Те, что идут напролом, ощущая всю остроту (при сравнении с ситуацией в своей прежней семье или в соответствии с другими представлениями) своей личной и социальной ситуации. Они открыто борются за свои минимальные права и обычно добиваются облегчения своего положения через отделение в малую семью. Таким образом, ослабевает структурное давление на нее и ее семью (мужа, детей), хотя и за счет некоторых символических потерь (в ущерб престижу семьи). Иногда борьба заканчивается сокрушительным поражением женщины, что, как правило, сильно зависит от позиции супруга, его мужской «правильности»: «Мы жили с его родителями и его бабушкой (матерью свекрови). Постоянно ссорились. Мне повезло, мой муж всегда был на моей стороне в спорах, не беспокоился, что его будут называть подкаблучником. Потом стало невмоготу так жить, каждый день скандалы… мы мечтали жить отдельно. Но это было совсем непросто, он был младшим сыном в семье. Несчастье помогло, началась война, и мы переехали в Россию».

Отделение в свое хозяйство нелегкая задача, не только с экономической точки зрения, но и моральной, поскольку все окружающие считают необходимым высказать свое отношение к случившемуся (другое дело — вынужденный переезд). Особенно сложным становится разрешение этой ситуации, если речь идет о единственном или младшем сыне, учитывая прививаемую в течение всей жизни риторику любви к родителям и обычай минората. Собственно, видимо, потому и бурно радуются рождению сына, что это является гарантом безбедной, счастливой старости родителей.

Иногда позиции в семье настолько жестко сталкиваются, что дело кончается разводом. Информант — мужчина пожилого возраста (1943 г.р.): «Л. привез свою невесту из города. Красавица была, он на нее налюбоваться не мог. Но она была очень избалованная, не захотела жить в деревне с его родителями. Работы, понимаешь, много, родители все подправляли. Она и не выдержала и уехала к себе в Баку в надежде, что он за ней поедет и там останется жить с ней. Но Л. настоящий мужчина, никуда не поехал. Так и расстались они. Он потом много лет спустя женился и все равно переехал, но по своему замыслу, а не по указке жены». Женщины принимают ту или иную стратегию поведения в зависимости от того, в какой степени объективно отсутствует в их ситуации выбор и возможность порвать экономическую и эмоциональную зависимость от супруга и особенно его семьи (разводы крайне непопулярны, но эта картина тоже меняется). Хотя даже при этой возможности символические рычаги остаются в силе. Зависимость женщины от окружения гораздо слабее, если она приезжая, соответственно, выключена из системы описанных отношений, социально не/(мало)компетентна, что дает ей особые права.

Родители имеют огромное влияние на детей и могут оказывать давление для продвижения своих проектов, в некотором роде шантажируя дискурсом. Сильная зависимость от мнения других порождает соответствующие, крайне эмоциональные нарративы-причитания: (речь, обращенная в пустоту, но в присутствии адресатов — молодой пары, приехавших погостить к родителям) «что мне остается делать, как мне жить дальше, остается выкопать яму и лечь в нее, зачем мне жить, если мой единственный сын, мой наследник не хочет