Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н.И. Бобрикова - Михаил Михайлович Бородкин Страница 23

учреждений края. Не выжидая, однако же, результатов такой ревизии, можно было бы ограничить финляндский сепаратизм, произведя: 1) Объединение армии, с уравнением повинности и средств на ее содержание. Преобразование кадетского корпуса в русском духе. Учредить в Гельсингфорсе общее офицерское собрание для русских и финских войск. 2) Упразднение или ограничение значения статс-секретариата с предоставлением права финляндскому генерал-губернатору присутствовать при всеподданнейших докладах министра статс-секретаря, хотя бы по делам особой важности. 3) Кодификация местных законов и узаконение особого порядка рассмотрения дел общих Империи и Великого Княжества. 4) Введение русского языка в сенате, учебные заведения и в администрации. 5) Предоставление возможности русским людям поступать на службу в учреждения Великого Княжества без тех стеснений, какие установлены в этом отношении законом 1858 г. 6) Установление надзора за университетом и пересмотр учебников во всех финляндских учебных заведениях. 7) Упразднение особых таможни и монеты. 8) Введение русской правительственной официальной газеты и облегчение возможности русским людям издавать газеты на русском или местных языках. 9) Упростить ныне действующий церемониал открытия сейма, и 10) Пересмотреть положение о генерал-губернаторе Великого Княжества, изданное в 1812 году. Этот высший представитель местной администрации должен пользоваться тем авторитетом, какой закон дает соответствующим чинам в Империи. Подчинение ему губернаторов края следовало бы установить на общих с Империей основаниях, приняв при этом во внимание отсутствие зависимости этих лиц от министерства внутренних дел. Генерал-Губернатору должна быть предоставлена полная возможность постоянно следить за скорым и точным исполнением в крае Высочайших повелений. Ему не подобает находиться под опекой сената, куда теперь он представляет копии с отдаваемых им губернаторам распоряжений. Еще Барклай-де-Толли, занимая пост генерал-губернатора и изведав местные особенности, открыто высказал, что «лучше в Финляндии вовсе не иметь генерал-губернатора, нежели иметь его без необходимых полномочий».

«В нарождении современной в крае неурядицы несомненно виновна и русская власть, что вызывает необходимость применять теперь ее силу с особенной осторожностью. Надо также помнить, что свобода усваивается легко и человек расстается даже и с мыслью о ней, наоборот, чрезвычайно тяжело».

«В основание действий местной власти должны быть положены требования строгой системы, справедливости и беспристрастия. Изданные Всероссийскими Монархами законы и узаконения, из числа остающихся поныне мертвой буквою, подлежат непременному исполнению. Исправления местного законодательства и восстановление общественного порядка желательно достигнуть без коренной ломки и не вызывая, по возможности, в крае раздражения. Достоинство России, однако же, требует, чтобы Финляндия, направляемая твердой рукой, постепенно становилась по чувству русской окраиной и в этом отношении неизбежные по пути озлобление и противодействие следует сломить во чтобы то ни стало».

В марте 1899 г. Николай Иванович несколько дополнил свою программу, признав нужным:

Произвести пересмотр учебников.

Издать акт, подтверждающий всю законность самодержавных прав Русских венценосцев в Финляндии.

Освободить православные школы от опеки финских властей.

Пересмотреть цензурный устав.

Улучшить экономический быт безземельных и пр.

Записка Николая Ивановича Бобрикова свидетельствует о глубоком и всестороннем изучении им финляндского вопроса, а его программа показывает, что он очень верно схватил первые насущные требования, для практического осуществления принципа государственного объединения.

Из принципиальных воззрений Н. И. Бобрикова, высказанных им в беседах ранее отъезда в Финляндию, отметим одно, в котором заключается его оценка окраинской политики вообще.

— «Я ясно вижу, — сказал однажды ген. Бобриков, — в чем грешили прежние генерал-губернаторы Финляндии. Но раз я буду назначен на этот пост, я никогда не позволю себе указывать населению на мое разногласие с лицами, занимавшими этот пост раньше меня. Если вообще жалоба преемника на своего предшественника является признаком дурного воспитания и ограниченного ума, то такая жалоба на наших окраинах является той ошибкой, которая, по пословице, «хуже преступления».

— Почему именно?

— А потому, что все наши окраинные вопросы возникли, в сущности, из непоследовательности и вечных противоречий нашей политики. Поэтому на окраинах генерал-губернаторы, с своей, по крайней мере, стороны не должны содействовать уверенности местного населения в непрочности правительственных мероприятий».

«Сколько раз, — прибавляет собеседник генерал-губернатора, — приходилось пам видеть прискорбную картину окраинных администраторов, открыто похвалявшихся тем, что они систематически уничтожают благотворные мероприятия своих предшественников, к великой радости злейших врагов России.

Очевидно, что Н. И. Бобриков выработал себе известные руководящие начала в сознании, что нет ничего вреднее бессистемных полумер. Программа и изучение дела казались ему особенно необходимыми, ибо он видел, к чему приводили отсутствие их у некоторых его предместников в Финляндии. «Нравственное стояние на запятках» у финляндского сената или финляндского статс-секретариата слабых прежних генерал-губернаторов Штейнгеля и гр. Адлерберга дали одни только отрицательные результаты.

Осчастливив генерал-адъютанта Бобрикова Своим высоким доверием и отправляя его в Финляндию, Государю Императору благоугодно было изъявить Свою Державную волю и надежду, что исполнение новых его обязанностей одушевлено будет стремлением к последовательному «вкоренению в сознании местного населения всей важности для Финляндского края теснейшего единения его с общим для всех верноподданных отечеством».

30-го сентября 1898 г. новый генерал-губернатор прибыл в Гельсингфорс. Приняв благословение финляндского архиепископа Антония в Успенском соборе и выслушав приветствие епископа Роберга в лютеранском Николаевском соборе, Н. И. Бобриков вошел в генерал-губернаторский дом, где ожидали его все главные начальствующие лица края, с местным сенатом во главе. Здесь он обратился к собравшимся со следующею исторической программной речью:

«Вступая в должность генерал-губернатора, я счастлив передать населению Финляндии высокое Монаршее благоволение. Государю нашему известна преданность к Нему финского народа, но Его Императорское Величество также осведомлен, что, к сожалению, в крае распространено превратное толкование тех начал, на которых зиждутся отношения Финляндии к Империи. Под вредным влиянием этих толкований, среди некоторых финляндцев не всегда проявлялось должное сочувствие мерам, направленным к скреплению уз, связывающих край с остальными частями Российской Державы. «Россия едина и нераздельна, как един и неразделен ее Императорский Престол, под сенью которого Великое Княжество достигло своего современного благосостояния. Казалось бы поэтому в душе каждого финляндца, которому дороги интересы его родины, стремление к единению с Россией должно быть всегда естественным чувством. Тем более этому чувству надлежит окрепнуть теперь, после того, как Государь Император в рескрипте, данном на мое имя, Сам указал близкой Его сердцу Финляндии на необходимость укоренения, в сознании ее населения, всей важности теснейшего единения этой окраины с центром.

Оставляя неприкосновенными, в пределах Высочайшего рескрипта 1891 г., особенности Финляндии, ее церковное устройство, права, преимущества и внутреннее управление, на сколько они, конечно, не противоречат пользе и достоинству России, государственная власть не допустит, однако, дальнейшего распространения в крае всего того, что может препятствовать сплочению великой Империи.

Отныне вверенная Державной волею моему управлению