Виталий Горбач - Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве Страница 23

Вернемся к событиям 11 июля. Очевидная бесперспективность немецкого наступления в полосе Центрального фронта к этому времени уже ни у кого не вызывала сомнений. Несмотря на максимальное продвижение в глубину советской обороны до 10–12 километров, добиться сколько-нибудь заметных оперативных успехов войскам генерала Моделя не удалось. Начиная с 6 июля продвижение 9-й армии становилось все более скромным. Кровопролитные сражения на ольховатском направлении с частями 17-го гвардейского стрелкового корпуса и 2-й танковой армии, трехдневные ожесточенные бои в районе Понырей, не давшие решающего успеха частям 41-го танкового корпуса, и, наконец, затухание наступления в районе высот севернее Ольховатки — таковы основные этапы операции «Цитадель» на северном фасе Курской дуги. Не получили развития и планы командования 9-й армии, связанные с уже упоминаемым нами выше смещением направления основного удара.

11 июля на Брянском и Западном фронтах была проведена разведка боем, а уже на следующий день артиллерийские залпы восточнее и севернее Орла недвусмысленно возвестили о завершении операции «Цитадель» севернее Курска. Теперь уже командованию группы армий «Центр» приходилось решать задачу предотвращения окружения собственных войск, запертых в рамках дуги — но уже не Курской, а Орловской.

Нам осталось подвести итоги воздушного сражения. Имея к началу немецкого наступления 1151 самолет (1084 исправных), 16-я воздушная армия в ходе недели ожесточенных боев понесла тяжелые потери — штаб армии списал 439 самолетов, или почти 38 % самолетного парка. Из этого количества 391 самолет был потерян по боевым и не боевым причинам, а остальные списаны, как не подлежащие восстановлению. Объединение генерала С. И. Руденко за неделю боев лишилось 55 % истребителей, 37 % штурмовиков, 8 % бомбардировщиков[112]. Количество самолето-вылетов на одну потерю в штурмовой и истребительной авиации было практически одинаковым, равняясь 13 и 15 самолето-вылетов соответственно, тогда как у бомбардировщиков этот показатель составлял 62 самолето-вылета.

Отметим, что некоторая часть поврежденных самолетов была отправлена в ремонтные органы. Так, согласно отчету 6-го иак, за весь июль месяц с мест вынужденных посадок было эвакуировано около 50 самолетов, из которых в САМ и ПАРМ было отправлено 30, на запчасти и в разделочные комплекты 6, а один истребитель, как указано в отчете, был подорван на месте посадки.

Чувствительные потери 16-я воздушная армия понесла в летном составе — в боях погибло 2 командира полков, 2 штурмана, 55 командиров эскадрилий и их заместителей, 20 командиров звеньев и 279 пилотов.

Сравнивая эти цифры с данными немецкой стороны, отметим, что за тот же, период согласно дневнику боевых действий 6-го воздушного флота, было уничтожено в воздушных боях 586 самолетов, а еще 52 машины стали жертвами зенитной артиллерии. Как видно, немецкие летчики и зенитчики в 1,5 раза завысили свои успехи, что, учитывая масштаб развернувшегося сражения, можно признать вполне приемлемой величиной.

Сложнее оценить реальную цифру побед для 16-й воздушной армии из-за отсутствия точных данных о потерях 6-го воздушного флота. Как уже указывалось, согласно отчетам генерала-квартирмейстера, объединение генерала фон Грайма потеряло за неделю боев по всем причинам безвозвратно 64 самолета. Повреждения получило еще 45 самолетов. В то же время, согласно отчету 16-й воздушной армии, ее летчиками в ходе 380 воздушных боев было сбито 518 самолетов, из которых 425 составляли истребители, 88 — бомбардировщики и 5 — разведчики. Как видно, свои успехи наши авиаторы завысили как минимум в 5–8 раз.

За время проведения операции частями 16-й воздушной армии было совершено 7548 самолето-вылетов, причем почти 98 % их пришлось на ольховатское направление. Сравнивая эти данные с показателями 6-го воздушного флота, летчики которого за то же время выполнили 8917 самолето-вылетов, а также учитывая общее количественное превосходство советской стороны, можно получить наглядное представление о нагрузке, выпавшей на долю пилотов обеих противоборствующих сторон. Для соединений советской авиации эти величины относительно невелики. Так, в среднем один бомбардировщик совершал 0,9, штурмовик 0,6, истребитель 1,1 самолето-вылетов в день. К сожалению, эти цифры не отражают динамику изменения нагрузки на авиачасти в разные периоды сражения. Например, 5 июля в среднем один бомбардировщик совершал 3,1, штурмовик 2,2, а истребитель — 4,1 самолето-вылетов.

По опыту оборонительного сражения в районе Курска пилотами действующих частей была дана оценка некоторым типам самолетов. Так, например, испытывавшиеся в составе 1-й гв. иад 10 истребителей Як-9Т с 37-мм пушкой (2 в 53-й гв., 8 в 54-й гв. иап) совершили 136 самолето-вылетов, проведя 15 воздушных боев. При потере трех самолетов этого типа (один был сбит огнем немецких бомбардировщиков) пилотами было заявлено, об уничтожении 5 самолетов противника (2 FW-190, 1 Bf-110, 1 Ju-88 и 1 He-111). Была отмечена высокая эффективность 37-мм пушки ОКБ-16 11П-37 при работе как по наземным, так и по воздушным целям. В то же время среди недостатков указывались значительный вес пушки, большая дальность разрыва снаряда (4000 метров, тогда как требовалось 1000–1200 метров), неэффективность кольцевого прицела, а также медленный темп стрельбы. Для воздушного боя новый «як» оказался тяжеловат, плохо «чувствуя» себя на вертикали. По этой причине пилоты рекомендовали использовать в бою смешанные группы истребителей Як-1 и Як-9Т в пропорции 2:1[113]. Не лишним будет заметить, что уже по окончании Курской битвы части 1-й гв. иад так и не были вооружены новым истребителем А. С. Яковлева, переучившись осенью на неплохо зарекомендовавшую себя «Аэрокобру».

Хорошо проявили себя и бомбардировщики Пе-2, демонстрируя в ряде случаев отменную живучесть. Так, некоторые «пешки» возвращались на аэродром, имея от 40 до 70 осколочных пробоин, не теряя управляемости при повреждении элеронов и руля высоты. В документах 3-го бак отмечались продуманное расположение и удачная конструкция роликовых направляющих тяг, что обеспечивает управление рулями самолета при повреждении тяг рулей снарядами и осколками ЗА. Особенно нравилась экипажам двойная система управления шасси — электродвигателями и аварийная. В процессе боевой работы нередки были случаи прихода на свой аэродром самолетов с поврежденными тягами управления по профилю до 70 %.

Впрочем, замечаний в адрес «пешки» у пилотов и штурманов также хватало. Основным из них была слабость вооружения и средств защиты самолета. Стрелковое вооружение бомбардировщика, по мнению авиаторов, к лету 1943 года было недостаточно. Критике подвергалась передняя огневая точка, состоявшая всего из одного пулемета. Кроме того, неудачная и тесная турель обеспечивала только небольшие углы обстрела в 50–65 градусов. Система заполнения бензобаков инертным газом не обеспечивала достаточной защиты самолета от пожара. Вызывали нарекания и двигатели М-105, имевшие низкую живучесть.

Заканчивая описание боев на северном фасе Курской дуги, хотелось бы сказать несколько слов о борьбе за господство в воздухе. Вопрос о том, за кем осталось небо над Понырями и Ольховаткой, несмотря на очевидный исход сражения, не предполагает, как ни странно, однозначного ответа. В дальнейшем мы еще не раз увидим, что результаты и ход наземных боев нельзя автоматически переносить на обстановку, складывающуюся в противоборстве авиации.

При общей более высокой подготовке летного состава, более совершенной и, главное, отработанной тактике боевого применения люфтваффе удалось в первые два дня сражения практически безраздельно господствовать в воздухе, что выразилось не только в подавлении советской истребительной авиации, но и в практически беспрепятственном нанесении бомбардировщиками ударов по позициям наземных войск. Отсутствие надлежащей летной и боевой подготовки у большинства молодого летного состава 16-й воздушной армии, слабая сколоченность внутри эскадрилий и полков, а также неэффективная, плохо отлаженная система управления авиацией — все это во многом предопределило трагическое для советской стороны начало сражения. Недостатки в работе истребительной авиации, где от пилота в первую очередь требовалась повышенная самостоятельность в принятии решений и инициатива, а также хорошая летная и огневая подготовка, не удалось ликвидировать в полном объеме не только по ходу сражения, но и в течение всей летней кампании 1943 года.

Бросаемые в пекло боев вновь созданные соединения раз за разом несли в первых же боях тяжелые потери, чему мы были свидетелями на примере 6-го иак и 234-й иад и еще не раз столкнемся по ходу повествования при описании событий на других участках советско-германского фронта. К сожалению, внедрение опыта боевого применения оказалось процессом долгим и мучительным, связанным с большими потерями и горькими уроками в воздушных боях. Его не всегда можно было «спустить сверху» в виде приказа или директивы.