Греческие церковные историки IV, V и VI вв. - Алексей Петрович Лебедев Страница 2

бродить по разным городам и странам в поисках безопасности[2]; как ни тяжело было для него это странствование, оно обогатило его множеством сведений из истории гонения Диоклетиана и его преемников. Но тот же Евсевий был свидетелем окончательной внешней победы христианства над язычеством в Римской империи при Константине Великом. С победой Константина над Ликинием, императором Востока, само личное положение Евсевия значительно изменяется к лучшему, даже делается блестящим по его отношению к первому христианскому императору. Он знакомится с Константином, становится близким к нему человеком, получает от императора письма и в свою очередь пересылает ему свои сочинения, получает лестные похвалы как за это, так и за проявление своей полезной деятельности в других случаях; он является оратором при всех торжественных событиях в жизни Константина, например, во время празднования двадцатилетия и тридцатилетия его царствования, становится влиятельнейшим лицом в отношении к положению христианской церкви в империи[3]. Словом, с победами Константина на Востоке над врагами империи и христианства, Евсевий из человека гонимого, каким он был так еще недавно, превращается в одного из первых по значению епископов, дружественного с царем, имеющего самые светлые перспективы. Эти две фазы в личной жизни Евсевия отразились самым очевидным образом и в вышеуказанных его исторических трудах. Его «Церковная история», обнимающая собою времена до единодержавия Константина, есть вообще отображение тех чувств и впечатлений, которыми наполнен был Евсевий в тяжкие годы действия указов Диоклетиана, в особенности это отражается во второй половине этого сочинения, в VIII-ой книге. Он преимущественно рисует пред нами мучения, мучителей, мучеников. Совсем другой характер носит его сочинение «Жизнь Константина» (и, пожалуй, 9 и 10 книги его истории). Здесь перед нами проходят светлые картины из времен первого христианского царствования, историк как бы боится хотя бы одною мрачною чертою нарушить восторженный тон своей речи. (Если же в сочинении: «Жизнь Константина» говорится, напр., о гонении Ликиния, то для того, чтобы ярче осветить образ первого христианского императора). Здесь виден и епископ, сверх чаяния осыпанный милостями царя, и человек, с величайшей радостью созерцающий изменившееся положение церкви.

Нам остается еще указать в биографии Евсевия некоторые черты, которые должны дать понятие о средствах его образования, при которых сложилась его широкая ученость. Учителем Евсевия можно считать Дорофея, антиохийского пресвитера, известного представителя антиохийской школы, впоследствии игравшей такую значительную роль в догматических спорах арианских, несторианских, монофизитских. О Дорофее Евсевий делает очень лестный отзыв; называет его «ученейшим в свое время человеком»; он был по Евсевию, «ревностным любителем богословских знаний, хорошо изучил еврейский язык, так что легко читал еврейские книги, был знаком со свободными (или светскими) науками и не лишен эллинского образования». Следовательно, заметим, этот Дорофей был представителем как духовного, так и светского образования[4]. Другим влиятельным на образование Евсевия лицом был пресвитер Кесарийской церкви Памфил. Памфил известен тем, что он употребил много неослабной энергии и материальных средств на устроение церковной библиотеки в Кесарии, библиотеки столь богатой, что блаж. Иероним готов сравнивать Памфила с Димитрием Фалерейским и Пизистратом. Библиотека эта имела ту особенность, что в ней одно из видных мест было отведено многочисленным сочинениям знаменитого Оригена. Сам Евсевий принимал весьма живое участие в благоустройстве этой библиотеки: он составил каталог библиотеки, помогавший каждому занимающемуся в ней пользоваться ее богатствами, не упуская из внимания ничего нужного[5]. С Памфилом пресвитером Евсевий состоял в самых дружественных отношениях. Дружба эта была такая тесная, искренняя, что новейшим писателям она напоминает известную образцовую дружбу Давида с Ионафаном[6]. Выражением этой дружбы служило со стороны Евсевия как то, что он впоследствии всегда вспоминал о Памфиле с глубочайшим чувством уважения, так и то, что в память о своем друге он присоединил к своему имени имя этого лица и стал известен в истории с наименованием Евсевия-Памфила (Εὐσέβιος ὁ Παμφίλου)[7]. Влияние Памфила, любителя и ценителя христианского просвещения и влияние самой библиотеки Кесарийской, без сомнения, имели важное значение в деле научного образования Евсевия. Что дружба Евсевия с Памфилом, главным образом, держалась на их одинаковой любви к научному христианскому просвещению, это видно не только из их совокупных попечений о благоустройстве Кесарийской библиотеки, но еще и из того факта, что и заключенные в темницу, во время гонения, Евсевий и Памфил проводят скучное время темничного заключения во взаимном изучении многочисленных сочинений Оригена[8]. При таком-то руководстве и средствах Евсевий получает то образование, которое дало ему возможность стать знаменитейшим церковным историком. Относительно научного образования Евсевия у древних писателей мы находим самые похвальные отзывы. Блаж. Иероним пишет: «Евсевий прекрасно составил церковную историю», и в чувстве удивления спрашивает: «кого можно найти умнее, ученее, красноречивее Евсевия?»[9] Церковный историк Созомен со своей стороны замечает о Евсевии: это — «человек многоученейший, знаток божественных писаний, равно как греческих поэтов и историков» (Созом. I, 1). Слава за Евсевием, как мужем ученейшим, остается и до нашего времени. Позволим себе привести хотя бы немногие отзывы новейших ученых об этом историке. Виктор Эли, написавший специальную монографию об Евсевии, как историке, отзывается о нем с таким же пафосом, как Иероним. Он спрашивает: «осуществляет ли Евсевий тот идеал, к какому должен стремиться историк? Достаточно-ли он учен? Пишет ли он на основании документов, черпаемых из источников?» и отвечает: «все судьи Евсевия, все други и недруги его сходятся в похвалах его труду («Церковной Истории»), этому труду удивительному и почти превышающему силы человека, его эрудиции безмерной и его таланту»[10]. Известный знаток Византийской историографии Гельцер, чересчур скупой на похвалы древним историкам, изменяет себе, когда ему приходится говорить об Евсевии. О нем он пишет: «с полнейшим правом Евсевий Памфил стяжал себе великое имя в истории христианской историографии. Это — церковный учитель (Kirchenvater) богатый эрудицией и многосторонне ученый»[11]. Знаменитый историк Ранке высокого мнения об исторических трудах Евсевия. Он считает его «Церковную Историю» образцовою и для нашего времени и хвалит его прагматизм, при помощи которого он устанавливает неразрывную связь между давно прошедшим и настоящим[12].

Переходим к разбору церковно-исторических трудов Евсевия. Сначала рассмотрим его «Историю церкви», а потом — «Жизнь Константина».

«История церкви» Евсевия появилась около 325 года[13]. Она есть история церкви первых трех веков, или лучше сказать история церкви в эпоху гонений. Труд делится на 10 книг, а каждая книга на несколько глав с особыми заглавиями, которые произошли от самого Евсевия. История Евсевия есть богатейший сборник сказаний из истории первых трех