Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян Страница 17

вопросу в следующей формулировке: «Поскольку большинство — мусульмане, какой смысл в автономии?» Сапах-Гулян ответил: «Подавляющее большинство — на нашей стороне, хотя этот вопрос лучше ставить в историческом, культурном и национальном, а не количественном контексте. В конце концов, количество неармян не играет решающей роли». В этот момент Риза заявил, что для достижения соглашения младотурки готовы принять принцип независимой Армении, но они хотели бы ознакомиться с деталями, в частности с предлагаемыми границами региона (то есть какие деревни и города в него войдут), а также формой предлагаемой автономии, условиями, на которых она будет реализована, и характером предлагаемых связей и отношений, которые будут у региона с османским государством[150].

Это последнее обсуждение, хотя и создает впечатление, что лидеры младотурок готовы идти на уступки, скорее показывает их глубокую цель — выведать позицию СДПГ по этим фундаментальным вопросам.

На следующей встрече Мурад и Сапах-Гулян представили карту исторической Армении Киперта[151], на которой были отмечены российская и персидская территории Армении. Они показали своим партнерам по переговорам границы, определенные в договоре от 11 мая 1895 г. Реакция младотурок была достаточно прохладной — они заявили даже, что шокированы этими претензиями. Оба гнчаковских руководителя ответили, что автономия не означает независимости, но д-р Назим возразил, заявив, что «если разрыв не произойдет сегодня, то он точно произойдет в ближайшие пять-десять лет»[152].

Что касается других обсужденных пунктов, то они повторяли в основном положения проекта от 11 мая 1895 г. — административная автономия, участие в общем бюджете, генерал-губернатор, утверждаемый советом министров, парламентская система и т. д. Разногласия сохранялись по Киликии, где младотурки были согласны только на местные реформы. Для самой же Армении они готовы были принять «автономию, но без раскола». Сапах-Гулян заключает: «Им было слишком трудно это проглотить, но история и общая политическая ситуация заставили их принять эту позицию… Мы поняли, что нож дошел до кости». Решения, принятые на этих переговорах, которые, в конце концов, были обязательными только для двух оппозиционных групп, дали четкие ориентиры того, как далеко могут зайти армянские требования местной автономии. Несомненно, это было то, чего хотели Шакир, Назим и Риза; и это объясняет их согласие вести «переговоры» с самым бескомпромиссным из армянских комитетов.

Призывая к принятию демократической конституции, из которой удалены любые ссылки на божественное право и теократические учреждения, гнчаковцы напомнили своим партнерам, что они выступают за создание светского государства, даже когда проектируют будущее в контексте Османской империи. Единодушная реакция всех лидеров младотурок показывает, что это требование невыполнимо: принятие конституции такого рода, как они считали, эквивалентно «передаче государственной власти нетурецким элементам». Для них наиболее подходящим вариантом была конституция Мидхата, «с которой турецкое население было уже знакомо»[153]. Социализм быстро выпал из обсуждения, а вопрос османизма, с другой стороны, то есть утверждение, что в Турции есть только одна нация, с которой все другие нации должны «сплавиться», оставалось главным требованием младотурок, не подлежащим обсуждению.

Мы не можем исключить того, что обе стороны искренне хотели достичь соглашения. Предложения, внесенные СДПГ по созданию общих органов пропаганды и комитетов для организации революционной деятельности, однако, не были приняты всерьез. Столкнувшись с показательным молчанием своих собеседников, Сапах-Гулян отметил, что идеологическое расстояние между двумя образованиями слишком велико, чтобы его можно было бы перекрыть мостом[154]. Таким образом, мы склонны думать, что единственной целью предложений гнчаковцев было проверить готовность младотурок к сотрудничеству, в то время как, с другой стороны, последние ставили своей целью просто оценить позиции своих собеседников. И действительно, в статье, опубликованной сразу же после этих переговоров, Сапах-Гулян счел необходимым опровергнуть обвинения в «национализме» и изоляционизме[155]. Говоря о ситуации в восточных провинциях и угрозах, нависающих над армянским населением, он подчеркнул, что «между армянами, с одной стороны, и турками, черкесами и курдами, с другой стороны, есть существенная разница, хотя все они — примерно в похожей политической и экономической ситуации: им не угрожает полное истребление, как армянам. Турецкое правительство не проводит в отношении этих других групп внутреннюю политику, направленную на уничтожение. «Для решения армянского вопроса необходимо ликвидировать армян — всех, кроме армян-мусульман, живущих в сердце Таврских гор». Из всех наций, населяющих Турцию, дамоклов меч истребления занесен только над армянами»[156].

Что касается солидарности с мусульманами, живущими в восточных провинциях, то Сапах-Гулян отмечал, что многолетние усилия не дали результатов, то есть такая солидарность хороша в теории, но недостижима на практике: местные условия жизни и доминирующее клановое или племенное устройство затрудняют вербовку новых членов мусульманских сообществ[157]. Он напомнил, что если Турция хочет сохранить свою территориальную целостность, то нужно, чтобы образующие ее элементы хотели жить вместе. «Но хотят ли они? — спрашивает он. — Македония хочет отделиться, это ясно как день». «На Крите это только вопрос времени, буквально, считаных дней. Аравия имеет определенное желание отделиться… Кто остается? Курды, черкесы, авшары, лазы? Способны ли эти люди работать ради создания нового государства из Османской империи, если часть из них еще не оседлая, а другие — наполовину варвары?»

В той же статье Сапах-Гулян выносит безапелляционный приговор движению младотурок: «Что касается доминирующего турецкого элемента… то в настоящее время среди турецкой молодежи есть две группы: одна объединяется вокруг «Теракки», другая — вокруг «Мешверета». Первая признает, наряду с конституцией Мидхата, систему административной децентрализации для других народов, но это движение привлекло только горстку сторонников и не имеет ни организации, ни отделений. Все их надежды связаны с внешним вторжением европейских держав и их лидеров. Группа «Мешверета», как известно, состоит из крайне нетерпимых националистов, которые даже слышать не хотят об армянском вопросе, тем более — об известном проекте реформ от 11 мая. У них также нет своей организации… Они хотят только восстановить конституцию Мидхата… которая в своем теперешнем виде не может удовлетворить ни одну из групп империи или привести к улучшению ситуации».

Автор также отмечает, что история последних десятилетий показывает, что все попытки реформ в Турции проваливались: «Все указывает на то, что Турцию вообще невозможно реформировать». Сапах-Гулян заключает: «Пусть Турция живет; но и нам нужно жить дальше. Когда ни старый, ни новый доминирующий элемент в этой стране не дает нам даже минимальных условий для существования и противодействует реализации проекта 11 мая, мы не в состоянии повернуть историю вспять и с нашими весьма ограниченными силами совершить то, что сами европейские державы не смогли совершить на протяжении веков»[158].

В октябре 1906 г., когда эти переговоры были завершены, Мурад