Как Николай II погубил империю? - Александр Иванович Колпакиди Страница 15

предприятий совершенно не нужен был конкурент их основных заводов. Одно дело — создать в Питере или в Туле фабрику швейных машинок, чтобы поближе к потребителю, и совсем другое — сложное высокотехнологичное производство, да еще и пресловутый «полный цикл», когда все необходимое производится внутри страны. Интерес «мирового сообщества» к нашей стране всегда был один и тот же: в политике — сателлит, в экономике — сырьевой придаток. И с чего бы в начале ХХ века было иначе?

Пейзане и морок

Впрочем, экономическое развитие государства не имеет прямого отношения к революции. Не все богатые страны живут тихо, не все бедные бунтуют. Обратимся теперь к делам человеческим.

Что же это за класс, который должен был быть сметен прогрессом и из предсмертного рёва которого родилась русская революция? Советские историки утверждали, что движущей силой революции был рабочий класс. Им и положено это утверждать, потому что они были марксистами. А по Марксу, социалистическую революцию должны делать рабочие, городской пролетариат — которому нечего терять и который привык на своих заводах к коллективным действиям[13]. А крестьяне — мелкобуржуазная стихия, скопище индивидуалистов, и что они могут?

В Европе, где великий теоретик прожил жизнь, возможно, так и было. Но не в России. Русские пролетарии большей частью являлись рабочими в первом поколении, маргиналами, перебравшимися в город из деревни. Ну, самое большее — во втором. С маргиналами удобно работать, ими легко управлять, формировать в партии и профсоюзы, пропагандировать любые идеи — чем и занимались русские социал-демократы. Но по-настоящему организованной была русская деревня. Крестьяне, спаянные веками общинной жизни, четко знающие свои интересы и неуклонно их отстаивающие, — их нельзя было ни сдвинуть, ни переубедить — только гладить по шерсти.

А какие были у них интересы? Могло ли русское крестьянство быть тем классом, который поддержал революцию?

Да не только могло — без него ни у каких революционеров просто ничего бы не вышло. В начале ХХ века в городах Российской империи проживало 14,2 % населения[14]. Остальные 85,8 % жили в деревне и в большинстве своем занимались сельским хозяйством. Если бы их устраивала прежняя жизнь, все события 1917 года так и остались бы поверхностной пеной, городским бунтом. Сменили бы царя, приняли конституцию, у кого-то права бы расширили, у кого-то урезали — все это жизни абсолютного большинства российского населения не касалось никак. Почему же тогда уже с начала марта 1917 года заполыхала сельская Россия?

Повторим еще раз слова, которые написала в 1905 году императрица Александра Федоровна: «Русский народ искренне предан своему монарху, а революционеры, прикрываясь его именем, настраивают крестьян против помещиков и т. д., каким образом, не знаю»[15]. (Интересно, разделял ли эти мысли ее супруг?)

Нет, тогда народ к царю относился еще неплохо. Это потом, после Кровавого воскресенья, после столыпинских военно-полевых судов и Столыпинской же реформы, после той почти не замеченной никем, кроме «черного люда», «петли обратного времени», когда были сперва отменены, а потом снова введены телесные наказания, — тогда уже к царю стали относиться плохо, и то не все и не везде. Но настраивать крестьян против помещиков? Это все равно, что уговаривать дождь идти сверху вниз или Волгу впадать в Каспийское море.

Александра Федоровна могла этого и не понимать — она видела народ из окна кареты, отобранный, умытый и проинструктированный. (Впрочем, для приличного монархиста такая мысль лежит где-то рядом с богохульством. Как могла Александра Федоровна — и не понимать? Она же ЦАРИЦА!) Но повторять сейчас подобное, право же, неприлично. Русский мужик барина ненавидел люто, утробно — и было за что…

Именно отсюда, из этого отношения к помещикам, и произошел лозунг «Земля — крестьянам!». А не потому, что оная земля была у кого-то еще…

О. Тихон Шевкунов. «Все мы со школьной скамьи помним этот знаменитый лозунг. Кому же к 1917 году в Российской империи принадлежала земля? Она принадлежала — крестьянам! Выдающийся русский экономист профессор Александр Васильевич Чаянов… подводя итоги всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 года, констатировал, что почти 90 % пашенных земель в европейской части России были крестьянскими. А за Уралом… в собственности крестьян находилось 100 % пашенных земель».

Да, так все и было. Кстати, именно эта практическая реализация лозунга подписала и припечатала приговор империи. Если бы крестьянам принадлежала хотя бы половина земель, Российская империя могла бы выжить. При таком раскладе она была обречена.

А знаете, какой процент земли принадлежал крестьянам после большевистской революции? Ноль целых и ноль в периоде! «Декретом о хлебе» земля, леса, недра — все было объявлено государственной собственностью. И никто не кричал: «Обманули!» — деревню это вполне устроило. А как же лозунг?

Как говорила Алиса, та, которая гуляла по Стране чудес, «все чудливей и странноватей»…

Почему русская деревня практически единодушно поддержала революцию? Какой бес и какими посулами их попутал? Давайте все разнесем, и вместо того чтобы есть в три горла, вы будете есть в четыре — как это было в «перестройку»? Или, может статься, причина была иной? Но какой?

История у нас — дама городская. Целые библиотеки посвящены грызне власти и оппозиции как в начале века, так и в 20‑е годы. Там описаны в качестве судьбоносных все политические группы и течения, вплоть до самых мелких, из трех интеллигентов с пятью мнениями. О да, конечно, это архиважно — какая оппозиционная шишка на ровном месте что сказала про власть!

А сколько написано про самый многочисленный класс России? Когда я писала «Битву за хлеб», практически любые данные доставались в ходе такого квеста! Да чего там мелочиться — даже у самого слова «крестьянин» выявилось как минимум три значения: крестьянин как сельскохозяйственный труженик, как деревенский житель и как сословная принадлежность. И они не совпадали! Сталин, например, от самого рождения городской житель, в паспорте писался как крестьянин. Сословие!

А с другой стороны, чего про них писать — все же понятно! Жили крепкие мужички, пахали землю, сеяли хлеб, кормили Европу. Потом пришли злые большевики… впрочем, это уже другая история. А так народ был силен, богобоязнен, семьи крепкие и многодетные, ржи-пшеницы хватало и себе, и людям… Бунтовали, правда — так это потому, что народ добр и наивен, легко поддается на зловредную агитацию.

Только это не крестьяне, это пейзане. Те, что видны из окна поезда или с балкона барской усадьбы. В сказочке о процветающей России они представляют из себя некую однородную массу. Вшестеро меньший слой горожан разобран и изучен. Тут тебе