Рыцари тернового венца. Зарождение Белого движения, становление Добровольческой армии и Первый Кубанский (Ледяной) поход - Лев Викторович Половцов Страница 14

Зловещая пыль в тылу относится в сторону вечерним ветерком, и из нее выходят три сотни брюховецких казаков, шедших на соединение с добровольцами.

Казаки, очевидно, выжидали результатов боя. Из станицы их гнала злоба на иногородних, здесь уже не стеснявшихся в социализации казачьего добра, но идти к добровольцам, когда они ведут такой сильный бой, было рискованно.

А вдруг их разобьют? Куда же деться казакам?

– Не зная броду, не суйся в воду, – решили станичники и послали своих на разведку.

Теперь с песнями, под несмолкаемое «ура» добровольцев, они гордо входили в Кореновскую.

Армия была в восторге. Блестящая победа над врагом, в пять раз сильнейшим, засевшим на укрепленной заранее позиции, воодушевила добровольцев.

Огромная военная добыча была как нельзя более кстати, ввиду полного истощения боевых припасов. Красные оставили несколько орудий, вполне исправных, тысячу снарядов, до ста тысяч патронов, много винтовок и другого военного имущества.

А тут еще в добавление пришел и первый казачий отряд; две сотни были конными. До сих пор вся конница добровольцев не превышала этого числа.

На большевиков кореновский бой также произвел огромное впечатление.

Они совершенно не ожидали такого исхода. Они рассчитывали встретить отряд, истомленный долгим походом, измученный предшествовавшими тремя боями.

Эти бои следовали один за другим без передышки, и, по донесениям большевистских командиров, добровольцы понесли жестокие потери. Но вместо «остатков разбитых банд», как писали в их листках, большевики встретили стройные части, дисциплинированные железной рукой и полные боевой инициативой.

Не имея возможности сказать всю правду, их начальство прибегло ко лжи и впало в другую крайность.

В большевистских газетах появилось описание боя в таком, приблизительно, виде:

«Наш передовой отряд под Кореновской потерпел неудачу, столкнувшись со всем авангардом Корниловских банд, состоящим из 20 тысяч добровольцев».

Они не понимали, что, преувеличивая силы противника, тем самым они его рекламировали.

XX. Враг в тылу. Враг на фронте. Враг на флангах. Световая телеграмма

Остатки красных добежали до следующей станицы Платнировской. Там, встретив подкрепление из Екатеринодара, они остановились и принялись за окопы.

Через день темной ночью из Кореновской бесшумно выступили добровольцы. Запрещено было курить и громко разговаривать.

Выслав заслон к Платнировской, армия свернула с екатеринодарского тракта, перешла железнодорожную линию и направилась на юго-восток, по дороге к станице Усть-Лабинской.

Корнилов избрал очень рискованный путь. Добровольцы вошли внутрь треугольника, образуемого железнодорожными линиями, соединяющими Екатеринодар, Кавказскую и Тихорецкую.

Эти вершины треугольника были крупными базами противника. Там находились сильные гарнизоны и стояли броневые поезда. Малейшая задержка на ходу, и армия могла быть задержана, а это предрешало ее гибель.

На рассвете вошли в Раздольную, в двенадцати верстах от Кореновской и в таком же расстоянии от Платнировской. Задав корм коням, расположились закусить и отдохнуть после бессонной ночи. Но это были лишь сладкие мечты.

Генерал-лейтенант А.П. Богаевский

Шрапнель одна, другая, третья – и загорелся арьергардный бой. Большевикам дали знать об уходе добровольцев, и те бросились в погоню.

Армия двинулась вперед, оставив партизан и кавалерию отгрызаться от наседавшего противника. Генерал Богаевский не подпускал красных к обозу, переходя неоднократно в контратаку. Но неприятельская артиллерия все время крыла транспорты шрапнелями.

Прошли так верст пятнадцать.

– Стой.

И завязался авангардный бой с войсками, вышедшими навстречу добровольцам из станицы Усть-Лабинской.

Обоз свернулся и замер.

Бой разгорается.

– Пришлите снарядов! – требуют партизаны с тыла.

– Давайте патронов! – кричат присланные из авангарда.

А шрапнели несутся и сзади, и спереди, и с боков.

Прямо перед армией, пересекая тракт, лежит железнодорожная линия, связывающая Екатеринодар с Кавказской. Далеко белеют дымки паровозов, спешно подвозящих и справа, и слева эшелоны пехоты и артиллерии на помощь усть-лабинским большевикам.

Налево – болото. Сзади платнировский отряд. Направо – пожалуйте в Екатеринодар.

Окруженная со всех сторон армия, тем не менее не ограничивает своих действий пассивной обороной, а смело бросается на врага.

Корниловцы и офицерский полк, соперничая между собой в доблести, сминают усть-лабинцев и гонят их в станицу.

Но красные подваливают по железной дороге с обеих сторон и сжимают фланги.

Добровольцы бьют направо и налево, эшелон за эшелоном, и неудержимо наступают вперед.

Офицерский полк захватывает батарею. Повернув орудия, офицеры встречают метким огнем один из броневых поездов, спешивших на помощь к расстроенным «товарищам».

Не ожидая найти так близко артиллерию противника, поезд быстро уходит, а «товарищи» в полном ужасе – за ним.

Корниловцы врываются в станицу. Большевики бегут за Кубань. Добровольцы преследуют их по пятам и также переходят через мост.

Тем временем к самой станице скрытно подходит новый эшелон пехоты, выброшенный из поезда за несколько верст от места боя.

В селении остались только Корнилов со штабом и небольшой конвой.

– Мы пережили несколько скверных минут, – говорили потом штабные.

По счастью, успели повернуть часть корниловцев, и штаб был спасен.

Не останавливаясь ни на минуту, обоз пробегает через станицу, и к ночи армия уже за Кубанью, прикрытая рекою с тыла.

Еще восемь верст перехода, и добровольцы расположились на ночлег в станице Некрасовской.

Лишь тут сказалось утомление армии от непрерывных переходов с ежедневными боями. Все повалились, где стояли, и станица замерла.

Не спится лишь вождям армии. Заботы гонят сон:

«Теперь ушли, счастливо вывернулись из проклятого треугольника. Дальше что? Куда идти? В горы? А кто кормить будет? Голод. Смуты. Все пропадет».

Легкий скрип двери.

– Кто там?

– Дежурный, ваше превосходительство. Потрудитесь выйти на минутку.

Генерал вскакивает с кровати и спешит за дежурным на крыльцо.

– Прислушайтесь, ваше превосходительство.

Мертвая тишина. Небо ясно, и лишь на западе темнеют какие-то облачные полосы.

Но вот тучка вспыхнула, и через несколько минут как будто проворчал отдаленный раскат грома.

Еще и еще раз.

– Да, несомненно, они там. Ночной бой. Разбудите командующего.

Но командующему самому не спится. Он слышит шепот и выходит на террасу.

– Что тут у вас?

– Покровский и Эрдели дерутся там.

Новая вспышка указывает место боя на юго-западе.

Никто из разведчиков, тайно посланных отыскать хотя бы следы армии генерала Покровского, не вернулся.

Местные жители давали показания, друг другу противоположные; армия пропала, и только теперь это ночное безмолвие открыло важную тайну.

XXI. Маневрирование армии. Бои на реке Белой. Черкесы

Простояв два дня в станице Некрасовской, армия отдохнула. Правда, этот отдых был относительным. С утра до вечера станица обстреливалась артиллерийским огнем из хуторов, лежащих за рекой Лабой.

Но кони поели, люди отоспались, а ждать было некогда. Надо возможно скорее соединиться с екатеринодарской армией, пока она не отошла далеко или, что могло случиться, пока она не разбита и не рассеяна.

Пошли по хуторам и черкесским аулам. Утром били армию артиллерией на месте ночлега, а днем армия била красных на поле.

Назавтра та же очередь.

Замечательно одно: не было случая, чтобы армия не ночевала в том селении, которое было назначено приказом, отданным накануне вечером.

Армия всегда была окружена со всех сторон отрядами большевиков. Но каждый день добровольцы сметали все, стоящее на их пути, много ли, мало ли было выслано им навстречу. Выдерживали подряд