История частной жизни. Том 5: От I Мировой войны до конца XX века - Филипп Арьес Страница 13

В общих чертах так обстояли дела на протяжении всей первой половины XX века. В 1949 году Мишель Куост описывает квартал Сен-Совер в Руане, Леон Фрапье — дома бедняков в Бельвиле в 1900 году, Жак Вальдур проводит анкетирование вскоре после I Мировой войны. Их описания очень схожи. Этому есть простое объяснение: с 1919 по 1940 год строили очень мало жилья, всего лишь два миллиона квартир и домов. Регулирование арендной платы, введенное в послевоенное время для защиты квартиросъемщиков и замедления роста цен, привело к тому, что у собственников пропал интерес к строительству доходного жилья, разве что для буржуазной клиентуры. Было бы полезно вмешательство некоммерческих социальных организаций, однако конторы, созданные по закону от 1912 года и сдававшие дешевое жилье, не имели достаточного финансирования, чтобы обеспечивать жильем всех нуждающихся. Кое-что все же было сделано: построено 200 000 дешевых домов и квартир, строительство которых финансировалось по закону Лушёра{12} (1928), небоскребы Вилёрбана, парижские дома на бывших фортификационных сооружениях, но в целом квартирный вопрос, возникший в конце XIX века, не был решен и в начале 1950-х годов. Для городского жилья XX век еще не наступил.

Естественно, уровень комфорта в квартирах за первую половину века практически не изменился. Единственное важное новшество — электричество: в 1939 году оно было проведено почти во все деревни, а в городах повсеместно. А вот с водой дело обстояло хуже. В Руане, в районе Сен-Совер более чем в половине многоквартирных домов не было водопровода, точнее — более чем в 1300 из 2233 в 1949 году[28]. Общественными колодцами и водоразборными кранами на улицах все еще пользуются часто. На многих улицах нет канализации. Санитарное оборудование более чем рудиментарно. Конечно, нет никаких ванных комнат там, где даже кран с холодной водой над мойкой был редкостью. Никаких уборных в квартирах, все те же выгребные ямы во дворах и грязные сортиры на лестницах. Никакого центрального отопления, а иногда никакого отопления вообще.

1954 год: прыжок в современность

Перепись населения, проведенная в 1954 году, демонстрирует нам поразительно архаичный образ французского жилья. Из 13,4 миллиона домов и квартир лишь чуть больше половины (58,4%) имеют водопровод; только в четверти есть туалет внутри дома (26,6%); ванная комната или душ есть лишь в каждом десятом жилище (10,4%) и в стольких же — центральное отопление. Даже принимая во внимание составляющие значительную долю в общем количестве жилья сельские дома, куда современные удобства приходят с большим опозданием, с трудом можно представить себе, что от того времени нас отделяют лишь сорок лет.

Надо сказать, что с начала 1950-х годов жилье французов беспрецедентным образом изменилось. В 1953 году построено более 100 000 квартир и домов, в 1959-м — более 300 000, в 1965-м — более 400 000. В период с 1972 по 1975 год ежегодно вводится в строй более 500 000 новых домов и квартир: это больше, чем за весь период между двумя мировыми войнами. Начиная с 1953 года этот процесс стимулировался властями, в результате чего в середине 1960-х годов частный капитал снова стал инвестировать в строительство и сдача жилья в аренду снова стала рентабельной. В строящихся домах требовалось соблюдать определенные нормы размера и планировки квартир, а также их оснащение удобствами. Несмотря на то что эти нормы многократно пересматривались, их общая логика ясна. Жилая комната не может быть менее девяти квадратных метров. В квартире, помимо кухни, должна быть общая комната, спальня родителей и по крайней мере одна комната на двух детей, уборная, ванная, центральное отопление — индивидуальное или коллективное. Таковы минимальные нормы для HLM{13} (социального) и льготного жилья. Они широко применяются при строительстве нового жилья на окраинах городов. До появления пригородных коттеджей это будет настоящим прыжком в современность для миллионов французов. Строительство новых домов дает большей части населения, с некоторыми оговорками, доступ к комфорту, который раньше имела только буржуазия. Это беспрецедентная демократизация жизни.

Результаты ее весьма впечатляющи. Уже в 1973 году, то есть менее чем двадцать лет спустя после неутешительной переписи населения 1954 года, жилье французов состояло в среднем из 3,5 комнат, площадь каждой в среднем равнялась 20,1 квадратного метра; на каждого члена семьи в среднем приходилось 24,6 квадратного метра. Разумеется, жилье рабочих было несколько хуже, но и они располагали 18,6 квадратного метра на человека. В исследовании 1953 года Поль-Анри Шомбар де Лов называл критическим порогом площадь в 14 квадратных метров на человека и констатировал, что в Париже лишь одна из десяти семей рабочих достигала этого порога или перешагивала его[29]. Двадцать лет спустя в семьях рабочих на человека в среднем приходится на четыре метра больше.

Одновременно с этим современные удобства получили повсеместное распространение. В том же 1973 году в 97% квартир есть водопровод, в 70% — туалеты в каждой квартире (в 1982 году — в 85%), 65% имеют ванную комнату или душ и 49% — центральное отопление (в 1982 году — 84,7% и 67,5% соответственно). Квартиры «со всеми удобствами», в которых одновременно есть и водопровод, и туалет, и как минимум один душ, составляли 9% в 1953 году и 61% в 1973-м. В то же время пожилые люди и сельское население продолжали жить без удобств. 1954 год — своеобразная веха, начиная с которой получил распространение прогресс.

Надо сказать, что количественные изменения повлекли за собой качественные. Чем большей площадью располагает человек у себя дома, тем лучше становится его жизнь. Увеличение жилой площади квартир привело к увеличению количества комнат, в результате чего они стали функционально специализироваться. Выстраивается новая конфигурация домашнего пространства, и появляется важнейшее новшество, по крайней мере для людей из народа: каждый член семьи отныне имеет право на свою собственную частную жизнь. Таким образом, в частной жизни семьи выделяется частная жизнь индивида.

Индивидуальное пространство

До этой жилищной революции частная жизнь каждого человека протекала на глазах у остальных членов семьи. Стена частной жизни отделяла домашний мирок от публичного пространства, то есть от посторонних. Но за этой стеной, кроме как в буржуазной среде, на частную жизнь каждого отдельного индивида места не хватало.

Невозможность приватности

Сегодня лишь с большим трудом можно представить себе, какое давление оказывала семья на каждого своего члена. Не было никакой возможности скрыться от чужих глаз. Родители и дети ежедневно жили буквально друг у друга на голове. Туалет в обязательном порядке совершался